Я обречённо киваю. Похоже, такие жестокие выходки вполне в характере Фэллон. Держаться подальше от Лукаса… Легко сказать! Тётя Вивиан этого так не оставит.
Ректор Абенти представляет студентам профессоров, подробно перечисляя недавние достижения каждого из них под слабые, вежливые аплодисменты, сливающиеся с шумом дождя. В необъятном зале высокий, дребезжащий голос ректора едва слышен.
Сколько в университете профессоров! Представлять их будут ещё долго. Я тайком бросаю взгляд на кельтов, сидящих по ту сторону прохода. Внешне они очень разные, но волосы почти у всех светлые.
Кельты уже давно утратили чистоту расы, особенно по сравнению с гарднерийцами, и смешались с другими народами – одним словом, стали полукровками.
Одеты они тоже по-разному, но, как правило, в простые домотканые штаны и рубашки, которые больше подходят для работы в поле или огороде. Совсем недавно и я ходила в похожей одежде, а теперь на мне дорогое шёлковое платье, вышитые нижние юбки… однако счастья мне это не прибавляет.
Оказаться бы сейчас дома, с дядей Эдвином…
Интересно, дяде уже сообщили о нападении икаритов? Надеюсь, тётя Вивиан отправила ему письмо с почтовым соколом и рассказала, что я жива-здорова.
Напротив, по ту сторону от прохода, сидит совсем юный кельт с очень суровым выражением лица. Он высокий, худощавый, с тёмными волосами и решительными, угловатыми чертами лица. Юноша смотрит прямо перед собой, напряжённо сосредоточившись на речи ректора.
Внезапно он оглядывается на меня. В его золотисто-зелёных глазах столько ненависти, что я невольно отшатываюсь и сразу же отвожу взгляд, чувствуя, как наливаются румянцем щёки. Как неприятно! Наверное, он подумал, что я слежу за ним. А его ярость… Я почти физически ощущаю исходящее от него раздражение.
– Айслин, – шепчу я, пытаясь справиться с комом в горле, – кто этот кельт… там, напротив? Он так на меня смотрит, будто собирается убить.
Айслин краем глаза пытается рассмотреть, о ком я говорю. Юноша уже отвернулся и снова сосредоточился. Он впитывает каждое слово ректора, при этом крепко стиснув кулаки.
– Это Айвен Гуриэль, – шепчет в ответ Айслин. – Не обращай внимания. Он всех гарднерийцев терпеть не может.
А меня, внучку Чёрной Ведьмы, этот кельт, похоже, ненавидит особенно сильно.
Не удержавшись, я снова устремляю взгляд в его сторону. Юноша всё так же сосредоточенно смотрит прямо перед собой. Как всё это странно и непонятно. К тому же ещё дают знать о себе раны: болит нога, на которую я споткнулась о невидимую преграду, голова раскалывается, изнутри ломит обожжённую руку, державшую волшебную палочку, запястье, израненное икаритом, противно ноет. Чудо, что я ещё сижу с высоко поднятой головой.
Этот Айвен Гуриэль ничего обо мне не знает. Кто дал ему право смотреть на меня с такой ненавистью?!
– А что ещё ты о нём знаешь? – толкаю я локтем Айслин.
– А ещё, – заговорщически шепчет она, придвинувшись поближе, – в прошлом году его чуть не исключили из университета.
– За что?
– Лечил кого-то без разрешения гильдии. Каких-то урисок с кухни. Он учится на лекаря.
Я исподтишка бросаю на Айвена ещё один взгляд. Всё-таки его неоправданная ненависть меня сильно задевает. Он по-прежнему смотрит вперёд, излучая враждебность. Ну и пусть.
Позади Айвена, над рядами слушателей, возвышается молодой человек с очень смуглой кожей. В нём чувствуется военная выправка. Тёмно-лиловые волосы коротко подстрижены и открывают заострённые уши, украшенные рядами металлических колец. Но удивительнее всего его татуировки – лицо испещрено чёрными рунами, зеркально повторяющими алые рисунки на его бордовой накидке.
– Вон тот, высокий, с татуировками… кто он? – снова обращаюсь я к Айслин.
– Ш-ш-ш! – возмущённо шипит на нас строгий гарднериец в соседнем ряду, и мы тут же умолкаем. Щёки у меня опять пылают.
– Это Андрас Воля, – наконец решается продолжить беседу Айслин.
– Сначала мне показалось, что он из Восточных земель, но уши у него заострённые, а волосы такого странного оттенка… – У многих восточных народов тёмная кожа, но никогда не бывает таких ушей и волос.
– Он амаз, – поясняет Айслин. – В них перемешаны все расы. Андрас с матерью – потомки ишкартов и урисков.
Амазы… те самые, с конного рынка.
– Но амазы… это ведь женское племя. – Среди амазов не бывает мужчин, а того, кто забредёт на их территорию, немилосердно убивают. – Я слышала, амазы владеют особой магией, магией рун, и у них рождаются только девочки.
– Всё так, – кивает Айслин, – однако даже магия рун порой даёт осечку. – Айслин кивает на длинный ряд профессоров в середине зала. – Там его мать – профессор Воля.
Среди профессоров в зелёных мантиях за спиной ректора действительно есть женщина, удивительно похожая на Андраса. Её лицо тоже отмечено рунами, а в чёрных волосах заметны лиловые пряди.
– Она не отказалась от сына, и амазы изгнали их обоих, – объясняет Айслин. – Сначала они жили в Западной Кельтании, а лет десять назад перебрались сюда. Андрас, в сущности, здесь и вырос.
– Что она преподаёт?
– Коневодство конечно. И химию. У тебя этот предмет есть в расписании. – Айслин выуживает из кипы бумаг у меня на коленях какой-то листок. – Вот, смотри. Я тоже записалась к ней в класс.
Я быстро просматриваю список учебных курсов.
АПТЕКАРСКОЕ ДЕЛО, ПЕРВЫЙ ГОД ОБУЧЕНИЯ
Аптекарское дело, I (с занятиями в лаборатории) – профессор, член гильдии маг Элютра Лорель.
Металловедение, I (с занятиями в лаборатории) – профессор, член гильдии мастер Фу́илль Ксаниллир.
Ботаника, I – профессор, пастырь, маг Бартоломью Симитри.
Высшая математика – профессор, член гильдии маг Джозеф Клинманн.
История Гарднерии – профессор, пастырь, маг Бартоломью Симитри.
Химия, I (с занятиями в лаборатории) – профессор, член гильдии мастер Астрид Воля.
Вот она. Химия. Профессор Астрид Воля.
– Интересно, какой он, её сын?
– Очень спокойный, даже тихий, – шёпотом рассказывает Айслин. – И он лучше всех фехтует, бросает топор, стреляет из лука – в общем, первый в любом виде спорта. А ещё он прекрасно управляется с лошадьми, совсем как его мать. Он и работает на конюшне. Ты знаешь, что амазы разговаривают с лошадьми мысленно? Андрас лечит животных. В прошлом году один военный стажёр упал вместе с лошадью. Она сломала ногу – и так взбесилась от боли, что к ней боялись подойти. А Андрас вылечил её буквально за неделю. Представляешь?
– Откуда ты столько обо всех знаешь? – восхищённо спрашиваю я.
– Моя собственная жизнь невероятно скучна, – улыбается Айслин. – Вот я и проживаю чужие. – Она преувеличенно грустно вздыхает. – А раз уж мне выпало обручиться с Рэндаллом, наискучнейшим из всех холостяков Эртии, придётся и дальше искать таких невинных развлечений.
