У них нет права так со мной обращаться! Нет и не было! Может, магии мне и не досталось, но пожаловаться главной поварихе я могу. Пугать они меня будут!
Кипя от гнева, я вытираю мокрые от слёз щёки и возвращаюсь на кухню.
Меня встречает тишина, как будто все молчали, с тех пор как я ушла.
Бледдин и светловолосая кельтийка стоят по обе стороны от Ферниллы, прожигая меня угрожающими взглядами.
Айвен при виде меня цепенеет.
Фернилла и все остальные тоже поражены, но быстро прячут изумление за бесстрастным выражением лиц.
Только в глазах Айвена полыхает целая гамма чувств.
Девочки-уриски больше нет, книги и карты тоже исчезли.
– Они толкнули меня в грязь и ударили! – задыхаясь от гнева, выпаливаю я в лицо Фернилле, показывая на Бледдин и кельтийку.
– Что вы, маг Гарднер, вы ошибаетесь, – успокаивающе отвечает повариха, твёрдо глядя мне в глаза. – Бледдин и Айрис не могли причинить вам зла. Я уверена.
– Они ударили меня и грозили сломать мне руки и ноги!
– Нет, маг Гарднер, вы споткнулись, – поправляет меня Фернилла.
Этого я не ожидала. Они все против меня. Они сговорились.
Мысли кружатся… надо что-то решать. Конечно, я могу пойти к ректору и выдать всю эту компанию, но сначала надо отсюда выбраться.
– Вы устали, маг Гарднер. Может, пойдёте к себе? – любезно, но настойчиво предлагает Фернилла. – Приведите себя в порядок и возвращайтесь завтра. Ваша смена в четырнадцать ноль-ноль.
Ярость улетучивается… На её место приходит усталость, глаза застилают слёзы.
Выхватив из рук Ферниллы свои бумаги, я на мгновение оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Айвена.
Он смотрит прямо перед собой, уперев руки в бока и крепко сжав челюсти. Показывает, на чьей он стороне.
Против меня.
Едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, я ухожу.
Спотыкаясь в густых сумерках и молча роняя слёзы, я бреду куда-то в сторону Северной башни.
Мне нужно укрытие. Спрятаться бы где-нибудь, выспаться… А завтра я найду братьев, и они мне помогут.
Ненавидящий взгляд Айвена ещё долго преследует меня, но чем дальше я ухожу от кухни, тем легче мне дышится.
Облака почти рассеялись, от них остались лишь тонкие полосы, которые, будто чёрные змеи, ползут по небу через яркий диск луны. Покружив по узким улочкам, уступая дорогу группам профессоров и студентов, я оставляю позади здание гильдии ткачей и иду через пустынные поля. В прохладном воздухе мысли проясняются, гнев и обида отступают.
Кое-где пасутся овцы, сейчас они тёмными холмиками сгрудились у кормушек. Другие поля, примыкающие к длинным конюшням, наверное, владения лошадей.
Наконец я выхожу на край широкого голого поля, поросшего редкой жёсткой травой, которую колышет слабый ветерок.
За полем вздымается Северная башня. К ней вьётся неровная, выложенная камнями дорога.
Старая сторожевая башня – последняя преграда перед дикими, заброшенными землями. На её крыше виднеется потрёпанное ветрами и временем укрытие лучника.
Теперь это мой дом.
Здесь всё сделано из камня – холодного, серого, бесстрастного камня. И ничто не напоминает маленький деревянный, такой уютный домик дяди Эдвина. Я на мгновение замираю, сердце сжимается ещё сильнее.
Делать нечего. Я медленно бреду через поле. С каждым шагом башня становится всё выше, угрюмо нависая надо мной.
Единственная дверь в башню со скрипом открывается. За ней меня ждут короткий коридор и винтовая лестница. Справа в стене ещё одна дверь, в чулан, где при тусклом свете фонаря я успеваю разглядеть вёдра, мётлы, запасные фонари и мыло. А ещё там стоят мои дорожные сундуки и футляр со скрипкой.
Наконец-то можно вздохнуть с облегчением. Всё будет хорошо. У меня прекрасные соседки – гарднерийка и эльф. Никаких злющих урисков или кельтов. Всё будет просто прекрасно.
Оставив сундуки в чулане, я поднимаюсь по лестнице, то и дело скользя на гладких каменных ступеньках. Мои шаги гулким эхом отдаются от каменных стен.
Наверху ещё одна дверь, за которой снова коридор, освещённый фонарём. У одной стены – каменная скамейка, на противоположных концах коридора – окна, в которые заглядывают луна и звёзды. Прямо передо мной к стене прикручена железная лестница, по которой когда-то поднимались на крышу лучники, но сейчас люк в потолке надёжно заколочен. Поодаль, в стене коридора, виднеется дверь.
А за ней, скорее всего, моя комната.
Интересно, соседки уже спят или ещё не пришли? Из щели вокруг двери не пробивается даже искорка света. Мне не страшно, но всё-таки немного тревожно в такой полной тишине.
Прежде чем открыть дверь, я ненадолго останавливаюсь и смотрю в окно – луна по-прежнему следит за мной, холодно и безучастно. Спустя минуту ярко-жёлтый диск прячется за тонкими полосами чёрных облаков, и мир снова погружается в непроглядную тьму. Я поворачиваю ручку и толкаю дверь.
Комната утопает в кромешной тьме, но мне каким-то чудом удаётся разглядеть напротив большое овальное окно.
– Привет! – тихо здороваюсь я, не желая пугать спящих неожиданным вторжением. Луна выглядывает из-за облаков и заливает комнату призрачным серебристым светом.
И тут я вижу его – съёжившееся под окном непонятное существо.
У него есть крылья.
Охваченная ужасом, я прирастаю к месту и даже не пытаюсь шевельнуться.
Это икарит!
Он всё-таки пробрался. И сейчас он меня убьёт. От чудовища под окном воняет тухлым мясом, как от икаритов в Валгарде.
Существо медленно поднимается и расправляет чёрные истрёпанные крылья. А вот и ещё один. На комоде, у стены. Тоже крылатый. Пригнулся, как перед броском.
О Древнейший! Сразу двое!
– Здравствуй, Эллорен Гарднер, – хрипит икарит под окном. – Добро пожаловать в ад!
Глава 6. Ариэль
Икарит делает шаг вперёд, и я прихожу в себя, будто от удара молнии.
Я выскакиваю из комнаты, несусь по коридору, задеваю коленом за край каменной скамьи и лечу по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
Очутившись внизу, меня прошибает холодный пот, ибо я понимаю: прятаться негде, меня всё равно найдут.
Если икариты пробрались в башню, их дружки, возможно, поджидают меня снаружи. Я бросаюсь в открытый чулан, захлопываю дверь и заваливаю её изнутри всем, что подворачивается под руку. В ход идут и мои дорожные сундуки, и старый стеллаж… Я подпираю для верности импровизированную баррикаду ногами и падаю на пол. Меня трясёт от ужаса. Я одна в кромешной тьме, на холодном каменном полу… Только сквозь щель у притолоки в чулан проникает слабый лучик света да ещё мерцает моя кожа.
