– Мы так расстроимся, если гарднерийка вдруг загорится ночью во сне, – шепчет Ариэль, выпрямляясь и расправляя крылья. – Гореть – очень больно. Интересно, долго она будет кричать, прежде чем умрёт?
Она бросается на меня, и мой тщательно сдерживаемый гнев вырывается наружу. Я отталкиваю её с такой силой, что Ариэль падает на пол.
Странно видеть её у моих ног. Я никогда в жизни никого не била. Такая вспышка ярости меня пугает.
Ариэль шипит, зло сощурившись.
– Оставь меня в покое! – Я делаю шаг назад и натыкаюсь на спинку кровати. – Только подойди – и я отправлюсь прямиком в Совет магов. Тебя сошлют обратно в тюрьму, где тебе и место, а заодно отрежут твои мерзкие крылья. Будешь гнить остаток жизни в камере, пока окончательно не сойдёшь с ума!
– Так давай, гарднерийка! Жалуйся! – жестоко ухмыляется Ариэль. – Я готова заплатить любую цену, лишь бы услышать твой предсмертный вой!
– Эльфам я тоже всё расскажу! – кричу я, показывая на Винтер. – Скажу, что Винтер Эйрлин тоже напала на меня!
– На тебя нападёт не Винтер! – выкрикивает Ариэль, глядя, как подруга, поскуливая, зарывается поглубже в одеяло. – А я!
– Однако эльфам об этом знать не обязательно! Профессор-кельт поверил тебе, а они поверят каждому моему слову!
Когда до Ариэль доходит смысл сказанного, её попытка напугать меня провалилась. Теперь уже она в страхе смотрит на меня, печально свесив за спиной потрёпанные крылья.
Она меня боится. Как и предупреждал Лукас.
– Мне нужна кровать, – требую я, пока враг повержен и слаб. Ариэль пробирается к кровати за моей спиной и быстро забирает свои вещи, вымещая ярость на одеялах и подушках, швыряя их на другую кровать, рядом с Винтер, и что-то свирепо бормоча себе под нос.
– Я не убью тебя, гарднерийка, – объявляет она в исступлении, – но как же я тебя ненавижу!
– Взаимно! – огрызаюсь я в ответ.
Я сдёргиваю с кровати простыни, на которых спала Ариэль (их касалась кожа икарита!), приношу из чулана свои сундуки и ставлю между столом и кроватью. Выудив из дорожного набора перо, чернильницу и свёрнутые листки пергамента, я обессиленно падаю за письменный стол.
Взяв верх над Ариэль, я вовсе не чувствую себя сильной вопреки обещанию Лукаса. Страх никуда не ушёл, я по-прежнему нахожусь в одиночестве и среди врагов, рядом с демонами-икаритами, которые следят за каждым моим шагом.
Сдерживая подступающие слёзы, я берусь за перо.
Дорогая тётя Вивиан!
Прошу вас, позвольте мне переехать в другую комнату. Я понимаю: вы пытаетесь оказать мне услугу, и я благодарна за ваши добрые намерения, но икариты такие страшные, рядом с ними очень опасно. Наверное, вы не знали, какие они на самом деле.
Я согласна принимать ухаживания Лукаса Грея, и, возможно, когда-нибудь мы с ним обручимся. Я никогда не отрицала такой возможности. Знаю, что вы ожидали большего, но я очень прошу вас, тётя Вивиан, не оставляйте меня здесь, с этими ужасными созданиями. Я умоляю вас.
Ваша преданная племянница
Эллорен
Промокнув чернила, я сворачиваю пергамент, запечатываю письмо воском и выключаю лампу.
Наплакавшись в подушку, я засыпаю, и мне снится, что я далеко-далеко от Северной башни. Во сне я сильная, властная и все меня боятся.
Во сне меня зовут маг Карнисса Гарднер.
Я запираю железную решётку в каком-то подземелье, руку оттягивает кольцо с чёрными ключами. В густом сумраке на стенах тускло светятся эльфийские камни.
В клетке передо мной икариты – Ариэль, Винтер, икариты из Валгарда. Здесь же Айрис и Бледдин Артерра с кухни. Я поворачиваю ключ, и металлические крючки щёлкают в замке. Враги в тюрьме, я торжествую, но вдруг слышится детский плач. В дальнем углу сжались малышка Ферн и шелки из Валгарда. Шелки смотрит на меня огромными печальными глазами.
– Вы можете выйти, – говорю я, пытаясь отпереть замок, но ключ заело.
Шелки сидит неподвижно, обняв плачущую девочку.
– Слишком поздно, – печально произносит она. – Ты уже заперла дверь.
В клетке остаются только Ферн и шелки, остальные куда-то исчезают.
Покрывшись холодным потом, я упрямо пытаюсь открыть замок.
– Никогда не бывает слишком поздно, – настойчиво повторяю я.
Однако замок не поддаётся.
Это ошибка. Какая-то ошибка. За спиной раздаётся шум, и я оборачиваюсь.
Примостившись на выступающем из стены камне, на меня смотрит страж. Белые крылья залиты зелёным сиянием, огромные глаза полны тоски.
– Ещё не поздно, – говорю я шелки и девочке-уриске. – Я обязательно вас освобожу.
Остаток ночи я сражаюсь с замком, но ключ так и не поворачивается.
Глава 11. Гарднерийцы
На следующее утро я просыпаюсь от стука в дверь и в страхе подскакиваю на кровати. Где я? При виде Ариэль, распластавшейся на постели, и Винтер, сжавшейся клубком под грязными одеялами, меня охватывает отвращение.
– Эллорен?
Из-за двери доносится голос Рейфа, и весь мир словно становится прежним. Я выпрыгиваю из кровати, распахиваю дверь в коридор и обнимаю брата. Рейф, смеясь, покачивается под таким неожиданным напором, но скоро обнимает меня в ответ ещё крепче.
– Рен! Я слышал, как ты устроила им весёлую жизнь! – улыбается он.
Я смеюсь сквозь слёзы. Какое счастье – видеть родных! Жизнь снова играет всеми красками.
Рейф заботливо осматривает синяк у меня на скуле.
– Ты к лекарю ходила? – спрашивает он, поглаживая меня по щеке.
– Само пройдёт, – качаю я головой. – Сейчас уже лучше. А где Тристан? Где Гарет? – заглядываю я брату за спину.
– Остались внизу, – поясняет Рейф. – С нами ещё Айслин и Экко.
– Меня поселили с икаритами, – показываю я на дверь в комнату.
Рейф мрачно кивает.
– Айслин и Экко нам рассказали.
– Как я рада, что вы приехали! – утерев слёзы, радуюсь я.
– Одевайся. – Рейф ласково сжимает мне руку. – Что-то ты неважно выглядишь. Надо тебя накормить.
Унылая, серая комната при дневном свете выглядит омерзительно. Здесь грязно, пахнет тухлятиной, а ещё чем-то кислым и гнилым, как от икаритов в Валгарде. Демоны-икариты проснулись.
Ариэль съёживается в углу, как кошмарная горгулья, и следит за каждым моим шагом. Винтер уселась на подоконник большого круглого окна, крепко обхватив себя тонкими чёрными крыльями. Видна только её макушка, похожая на диковинную огромную черепаху.
Икариты напуганы и сбиты с толку.
