Меня окатывает тёплая волна благодарности и удовольствия. Когда Айвен не сердится, у него совсем другой голос – добрый, звучный.
Я исподтишка поглядываю на кельта, однако он больше не отрывается от грязной посуды.
Спустя несколько дней я снова подхожу к кабинету профессора Кристиана. За эти дни у меня появилось ещё больше вопросов, они роятся у меня в голове, как неутомимые пчёлы. Мне очень нужны ответы, я должна узнать правду.
Увидев меня, профессор Кристиан удивлённо поднимает брови. Перегнувшись через стол, он выглядывает в коридор, почему-то уверенный, что я пришла не одна. Убедившись, что со мной никого нет, он задумчиво откидывается на спинку стула.
По его лицу едва заметно пробегает грозовая тучка, и он мрачно хмурит лоб.
– Вы очень похожи на своего отца, – отрешённо произносит он. – И на бабушку, конечно, тоже, – добавляет он, откашлявшись.
– Вы знали моего отца? – удивлённо спрашиваю я.
– Я о нём наслышан, – осторожно отвечает профессор. – Как и многие другие.
– О, понятно, – разочарованно вздыхаю я.
– Что привело вас ко мне, маг Гарднер? – подозрительно интересуется профессор. – Ещё какие-нибудь вопросы?
Я киваю, и, мгновение поколебавшись, профессор Кристиан обречённо указывает мне на деревянный стул возле письменного стола.
Закрыв дверь в кабинет, я сажусь, смущённо оглядываясь.
– Я вижу, со дня нашей последней беседы вы сменили платье, – замечает профессор, одобрительно улыбнувшись лишь одними глазами.
– Да, я… мм… – лепечу я. – Мои старые платья мне всё равно больше нравятся.
Приподняв брови, он откладывает бумаги и сосредоточенно ждёт продолжения.
– Что вы хотите узнать сегодня? – спрашивает он.
Прикусив губу, я набираю в лёгкие побольше воздуха.
– Я хочу узнать как можно больше об истории Гарднерии. – Я показываю на мой учебник истории. – Только о настоящей истории Гарднерии. Другую я и так знаю.
– Учебник, который вы держите в руках, написан уважаемым гарднерийцем. – Уголок рта профессора поднимается в лёгкой усмешке.
– Это гарднерийская история Гарднерии, – поясняю я.
Профессор согласно кивает.
– А вы, вероятно, ищете кельтскую историю Гарднерии? – интересуется он, пряча усмешку.
– Нет, я ищу историю, основанную на фактах.
– История – наука особенная, маг Гарднер, – одобрительно кивает профессор. – Книги по истории, как правило, субъективны, отыскать истину бывает очень сложно.
– Что ж, – не сдаюсь я, – какова ваша история Гарднерии?
Он немного растерянно покашливает, прежде чем ответить.
– Профессора не обучают истории так, как вы мне сейчас предлагаете, маг Гарднер. Моё личное мнение здесь значения не имеет.
– Прошу вас, профессор Кристиан, – теряя терпение, настаиваю я. – Это очень важно. Пожалуйста, расскажите мне то, что знаете.
Нахмурившись, профессор опускает глаза. Похоже, он тщательно обдумывает ответ.
– Быстро рассказать не получится, – предупреждает он.
– Ничего, у меня достаточно времени, – не желая сдаваться, я усаживаюсь поудобнее.
Профессор изучающе смотрит на меня, будто ожидая, что я встану и уйду.
– Хорошо, маг Гарднер, слушайте, – говорит он, подавшись ко мне через стол. – История Гарднерии начинается со Стивиуса Гарднера, первого великого мага Гарднерии. Он был вашим предком… примерно в шестом поколении, верно?
Я согласно киваю.
– У вас выдающиеся родственники, – проницательно оглядывает меня профессор. – Не только Карнисса Гарднер, Чёрная Ведьма, но и Стивиус Гарднер – два величайших мага Гарднерии в одной семье!
– Я не знала, насколько высоко почитают моих предков в Гарднерии, – задумчиво отзываюсь я. – И как сильно их ненавидят. Не знала, пока не уехала из Галфикса.
– Полагаю, вам известно, что Стивиус родился, когда на этих землях властвовали кельты?
Профессор Кристиан – кельт, и я внутренне сжимаюсь под его взглядом.
– Мне известно, что кельты ненавидели мой народ и относились к нему очень жестоко.
– А вы знаете, почему ваш народ так ненавидели? – спрашивает профессор.
– Из-за предрассудков, – честно отвечаю я.
– Верно, – кивает профессор. – С гарднерийцами обращались очень жестоко. Как с рабами. Даже убивали младенцев. Кельты считали их полукровками, отпрысками фей.
Феи… значит. И светлые кончики волос Гарета, и таланты Тьерни, и то, как я чувствую деревья, – всё это наследство фей?
– Вы никогда не задумывались, почему ваша кожа мерцает в темноте? – склонив голову к плечу, интересуется профессор.
– Это знак Первых Детей, – без запинки отвечаю я. – Благословенный дар Древнейшего.
– Звучит красиво, – усмехается профессор. – Однако это выдумки. Скорее всего, ваш народ произошёл от союза кельтов, которые селились на границе Северного леса, и фей-дриад.
– Что?! От древесных фей?! – не стесняясь таращу я глаза. Но это невозможно! Мы чистокровная раса.
– От дриад вам, скорее всего, достались и зачатки древесной магии, и мерцающая кожа.
Скептически приподняв брови, я слушаю профессора. Никто не знает, как выглядели древесные феи – их давным-давно убили кельты. А гарднерийцы владеют магией волшебных палочек. При чём тут древесная магия? Я впиваюсь пальцами в деревянный стул.
Речной клён.
Уж лучше держать руки на коленях. Так спокойнее.
– Древние кельты не без причины ненавидели фей, – продолжает рассказ профессор Кристиан. – Когда они впервые ступили на эту землю, примерно в двухтысячном году, феи напали на них и поработили. Однако кельты вскоре выяснили, что дриады боятся железного оружия.
Это мне известно. Кельты пришли, спасаясь от войны, из далёких земель, куда теперь не вернуться. Пересечь бурное море, населённое кракенами, решится не всякий. В Западные земли кельты приплыли, набившись в трюмы кораблей, полумёртвые от голода. Тогда-то феи их и захватили. Кельты жили в рабстве у фей до тех пор, пока не выяснили, что железо несёт их поработителям смерть.
Кельты убили почти всех фей и заявили свои права на большую часть Западных земель.
Перед моими глазами на мгновение встаёт Тьерни, какой я вижу её в аптекарской лаборатории: всегда в тонких перчатках, осторожно касающаяся железных частей лабораторных аппаратов.
Профессор Кристиан снова подаётся вперёд.
– Стивиус Гарднер был полукровкой – презираемым чистокровными кельтами потомком кельта и феи.
Я чувствую, как от лица отливает кровь. Произнеси профессор такое вслух где-нибудь в Гарднерии – не миновать ему тюрьмы.
