Он кивает, сдерживая пылающие линии силы.
– И я не хочу никакой охраны, – настаиваю я. – Тётя приставила ко мне солдат. Убери их.
Он снова кивает.
– Что ждёт Джареда и Диану?
– Не знаю, – стискивает губы Лукас. – Сегодня Фогель отбывает в военный лагерь ву трин возле Восточного ущелья. Он собирается заключить соглашение с Ванг Трой.
Я вопросительно поднимаю брови.
– Она прилетела на драконе, – объясняет Лукас. – Ванг Трой – командующая всеми войсками ву трин. Я буду их сопровождать.
Мы молча стоим рядом в сгущающейся тьме.
– Лукас, это дело рук Чёрной Ведьмы? Неужели магия Фэллон возросла так быстро?
– Нет, – качает он головой. – Это кто-то другой. Что-то гораздо худшее, чем Ведьма. – Его глаза предостерегающе темнеют. – Скоро и Фэллон превратится в подвластное Фогелю оружие.
Меня судорожно бросает от мысли к мысли в поисках хоть малейшего преимущества или точки опоры.
– Обручись со мной, Эллорен, – предлагает Лукас.
Он говорит это так настойчиво, что меня с новой силой охватывают сомнения.
– Зачем я тебе, Лукас? Чтобы вытягивать из меня силу?
– Да. Частично, – не отрывая обжигающего взгляда от моего лица, признаётся он.
Лукас берёт меня за руку, которой гарднерийцы держат волшебные палочки, и я не сопротивляюсь. Его зелёные глаза прикованы к моему лицу. Лукас переворачивает мою руку ладонью вверх и прижимается к ней своей ладонью. Его земные линии силы невидимыми тонкими веточками проникают в мою ладонь и стремительно охватывают мои линии.
Я вздрагиваю, чувствуя, как сердце ускоряет свой бег. Лукас крепче сжимает мою руку, и поток тёмного пламени вливается в меня вдоль линий силы.
– После того поцелуя на Йольском балу, – говорит Лукас, – мои огненные линии силы окрепли на целую неделю. А земные – на месяц.
Я стараюсь отыскать хоть одну ясную мысль в подавляющем волю пожаре, который охватывает меня целиком.
Лукас склоняется ко мне.
– Если я в силах дотянуться до твоей магии, когда мы целуемся, – говорит он, – обручение позволит мне заглянуть ещё глубже. – Языки его невидимого пламени страстно ласкают мои огненные линии силы. – Пусти меня к своей магии, Эллорен, – просит он. – Ты не можешь дотянуться до неё. А я могу.
В необъяснимой тревоге я резко разрываю его лихорадочные чары, вырываю руку и отступаю, тяжело дыша и массируя пальцы. Отголосок тёмной силы пульсирует во мне, пока я возвращаю себе способность ясно мыслить. Взглянув на Лукаса, я решительно требую:
– Порви с Фогелем. Дай мне слово, что выступишь против верховного мага и будешь бороться с ним, несмотря ни на что.
На лице Лукаса отражается мучительная борьба. Он напрягается, будто натянутая струна, решая, что ответить. Над нами грохочет гром, но ни один из нас не отступает.
– Как бы я хотел солгать тебе, Эллорен! – огрызается Лукас. – Я отдал бы что угодно, лишь бы солгать тебе сейчас.
Жгучая ярость поднимается в моей груди, и я с презрением смотрю на Лукаса.
– К чему тебе эти серебряные полосы? Какой из тебя маг пятого уровня? Если бы я могла дотянуться до своей магии, я бы выступила против Фогеля. Со всей своей силой.
Пламя Лукаса вспыхивает до небес, и он шагает ко мне.
– Ты поступаешь глупо, Эллорен. Убийственно глупо!
Я неподвижно смотрю на него, чувствуя, как ярость в моей груди, достигшая своего апогея, уходит, уступая место опустошению.
– Нет, Лукас. Это ты не на той стороне.
Долгую, мучительно долгую минуту мы смотрим друг на друга, а наши огненные линии силы горят общим пламенем. А потом чёрное пламя Лукаса исчезает без следа. Словно его и не было.
Я отступаю, и с каждым шагом моя решимость крепнет. Да, мне нужна его помощь, но я не могу встать на его сторону, не могу вступить в чуждые мне ряды.
– Прощай, Лукас, – хрипло выговариваю я.
Пусть мои линии силы и стремятся к нему против моей воли. Пусть все надежды на освобождение братьев обращаются в дым. Пусть в будущем меня ждёт лишь туман и неопределённость…
Я разворачиваюсь и ухожу.
Оставив Северную башню за спиной, я шагаю по мощёным улочкам университета. Поднимается ветер, молнии сверкают всё чаще, и на город обрушивается проливной дождь.
Навстречу мне спешат уриски с подносами еды для гарднерийцев и ву трин.
Я иду одна, без охраны, дрожа под дождём, пересекаю университетский городок и выхожу в поросшее низкими кустами поле на его противоположной стороне. Не останавливаясь, я направляюсь дальше, в пустоши, в лес.
Деревья, как всегда в последнее время, встречают меня враждебно, но я устало отмахиваюсь огненной магией. Лес здесь такой густой, что капли дождя едва долетают до меня сквозь переплетения ветвей.
Промокшая насквозь и равнодушная ко всему, я замедляю шаг и останавливаюсь, вдруг осознав со всей силой, что же произошло.
Диана и Джаред. Рейф и Тристан. Тьерни и Айвен. И другие… дорогие мои друзья.
Больше их никто не спасёт.
На меня удушающей волной накатывают горе и ярость, колени подкашиваются, и я падаю на четвереньки, извергая жёлчь из пустого желудка.
Уставившись на влажную чёрную землю, я тяжело дышу. С моих губ свисает ниточка слюны. Вдруг вспыхивает молния, и среди пожухлых листьев я вижу упрямо прорастающий стебель цветка.
Оттолкнувшись руками, я цепляюсь за ближайшее деревце и встаю на ноги.
Оглушительный треск – и новая вспышка молнии освещает дерево, за которое я держусь.
Железное дерево.
Не обращая внимания на безмолвный крик деревца, которое внутренне отшатывается от меня, я прислоняюсь головой к прохладному шершавому стволу, прислушиваясь к бурлящей в нём жизни. Весна напоминает о своих правах.
Молния на мгновение выхватывает в ветвях дерева почти прозрачную птицу – она бьёт крыльями и тут же исчезает, словно её и не было. А может, она мне привиделась.
Стряхнув оцепенение, я оглядываюсь. Вокруг целая роща железных деревьев, сквозь прошлогодние листья на земле пробиваются новые ростки.
Цветы железного дерева.
Только железное дерево рождается из цветка. Нежные бутоны появляются из семян и за год превращаются в деревья, которые цветут такими же, только чуть более мелкими цветами.
У меня в голове одна за другой проносятся аптекарские формулы, пока, как звезда, неожиданно не вспыхивает удивительная мысль.
Нам понадобится много цветов железного дерева. Очень много.
Эта рощица зацветёт ещё не скоро. Только с приходом настоящей весны.
