– Она устала. Измучилась и уснула. Амазы приняли её к себе. И Винтер тоже.
Судорожно вздохнув, Айвен кивает, будто на мгновение лишившись дара речи, и на его лице отражается пережитое горе. Он закрывает глаза и утыкается лбом в дерево, одной рукой обнимая шершавый ствол, а другой пряча лицо. Из его груди рвутся резкие, сдавленные всхлипы.
– Айвен…
Он даже не пытается сдержать хриплые всхлипы, его плечи сильно подрагивают, он с трудом переводит дыхание.
Я шагаю к нему, чувствуя, как по моим щекам струятся слёзы, и обнимаю его за плечо. Айвен пытается подавить рыдания, но горе сильнее его.
Он поворачивается ко мне, и на мгновение я вижу его полный отчаяния взгляд. Не сдерживаясь, Айвен утыкается головой мне в плечо и тихо плачет.
Я крепко обнимаю его, чувствуя, как по моей шее текут его слёзы, а сильное тело Айвена вздрагивает в моих объятиях.
– Прости! – снова восклицает он, не отрываясь от моего плеча и раскачиваясь из стороны в сторону.
– Айвен, ты ни в чём не виноват, – тихим, прерывистым голосом говорю я.
Он держится за меня так крепко, будто я спасительная соломинка, последнее, что держит его на плаву.
Мы долго стоим обнявшись, переживая страшную утрату.
Наконец Айвен приходит в себя и отстраняется, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
– Я люблю тебя, Эллорен, – произносит он, глядя на меня сияющими золотом глазами.
От этих слов у меня перехватывает дыхание.
Мы оба знаем, что это значит. К чему нас приведут и чего нам будут стоить эти слова.
По моим щекам продолжают катиться слёзы. Я смахиваю их, чтобы видеть глаза Айвена. Мы обречены на несчастье, но и бороться с чувствами больше не в силах.
– Я тоже люблю тебя, – шепчу я мокрыми от солёных слёз губами.
Айвен нежно берёт моё лицо в ладони и так пронзительно смотрит мне в глаза, и моё сердце стучит всё быстрее.
– Я хочу поцеловать тебя, Эллорен, – медленно и многозначительно произносит он, – но это… нас свяжет.
– И пусть! – пылко отвечаю я. – Целуй!
И он касается моих губ своими.
Губы Айвена тёплые, мягкие и тоже солёные от слёз. Его поцелуй сначала неуверенный, становится всё теплее, его жар растекается по моим линиям силы покалывающим искрящимся потоком.
Этот поцелуй вкуснее мёда, я хочу утонуть в нём.
А потом моё тепло вспыхивает огнём, его губы крепче прижимаются к моим, а пламя всё быстрее охватывает меня и пространство вокруг нас.
На мгновение отшатнувшись, я отчаянно выдыхаю:
– Твой огонь…
– Слишком горячо? – прерывисто спрашивает Айвен, окидывая меня пылающим взглядом.
– О нет… – И я снова приникаю к его губам.
Горячие губы Айвена ласкают мои губы, его руки крепко обнимают меня, а огонь с невероятной силой продолжает наполнять всё моё существо. Такого блаженства я никогда не испытывала. Это лучше, чем первое весеннее солнышко, лучше, чем тепло дровяной печи, когда входишь в дом с мороза. Огонь Айвена выжигает все грусти и печали.
– Я слишком долго был одинок, – шепчет он, оторвавшись от моих губ.
– С этим покончено, – шепчу я в ответ.
Он кивает и ласково гладит меня по голове, окутывая пламенем, как шёлковым покрывалом, и я улыбаюсь сквозь печаль и слёзы, потому что даже посреди ужаса можно быть счастливой.
– Можно, я останусь у тебя на ночь? – спрашивает он. – Я не хочу… – Он умолкает, собираясь с мыслями, и заканчивает: – Я просто хочу быть с тобой.
И я согласно киваю.
С глубоким вздохом Айвен прижимается к моему лбу своим.
– Нам пора возвращаться. Дорога дальняя.
– Идём, – соглашаюсь я.
Он нежно целует меня, снова пронзая огненными потоками, потом берёт за руку, и мы отправляемся в Северную башню.
Глава 5. Границы
Лес расступается перед нами, и моё сердце подпрыгивает от радости при виде знакомой Северной башни – там мы укроемся от враждебного мира.
Крепко держась за руки, мы молча пересекаем залитое лунным светом поле. У двери Айвен снимает с крюка фонарь и зажигает его взмахом ладони. Мы в тишине поднимаемся по витой лестнице, длинные чёрные тени пляшут по стенам в неверном свете покачивающегося в руке Айвена фонаря.
Я ощущаю присутствие Айвена особенно остро, звук его шагов, дыхания отдаются в моём сердце. Противоречивые чувства разрывают меня на части: мелькают лица Ариэль, девочки икаритки, я вижу сломленных бескрылых икаритов.
Однако во тьме вспыхивает искорка света – Айвен меня любит!
Я давно подозревала о его истинных чувствах, но сегодня он признался сам, и я честно ему ответила. А потом, совершенно неожиданно, меня охватило всепоглощающее пламя нашего поцелуя, от воспоминаний о котором у меня до сих пор кружится голова.
Мы входим в мою холодную комнату, где не осталось ни одного живого существа – птицы разлетелись, нет больше Винтер, Ариэль, Марины и Дианы. О прошлом напоминают лишь рисунки и гобелены Винтер на стенах.
Айвен подходит к очагу и протягивает руку к сложенным вкривь и вкось остаткам дров. Огонь послушно вспыхивает, пожирая сухую пищу и согревая комнату. На серых стенах пляшут золотистые отблески пламени.
Айвен рассеянно оглядывается, будто решая, что предпринять.
– Где твоя кровать? – наконец спрашивает он.
– Вот эта, – указываю я, печально оглядывая пустую комнату. – Хотя какая теперь разница?
Он садится на краешек кровати и поднимает ко мне бледное, измученное лицо.
– У тебя… там кровь, – тихо говорю я.
Айвен проводит пальцем по ранке на щеке и смотрит на испачканную пальцем руку. Я приношу из ванной плошку с водой и кусок ткани и, положив одну руку на плечо Айвена, пытаюсь осторожно промыть рану на щеке.
Губы Айвена кривятся от боли, когда я касаюсь влажной тканью его лица. Он кладёт руку мне на бедро и с глубоким вздохом закрывает глаза, пока я вытираю с его лица и шеи кровь, время от времени ополаскивая лоскут ткани.
На груди и плечах Айвена тоже темнеют кровавые разводы, и я осторожно расстёгиваю ворот его рубашки и стягиваю её с плеча. Внезапно глаза Айвена распахиваются, и он порывисто хватает меня за руку, не давая шевельнуться.
Мои щёки вспыхивают от стыда, сердце колотится, как бешеное. Похоже, я зашла слишком далеко, переступила неведомую границу.
– Прости… я не… – заикаясь, оправдываюсь я. – Я просто хотела смыть кровь у тебя под рубашкой…
Он по-прежнему крепко сжимает мою руку. Слишком крепко.
