Похоже, День основателей станет не только праздничной встречей с родственниками, но и опасным приключением: ликаны, конечно, многое принимают и прощают, чего не дождёшься от других рас, однако мне сложно представить, как они расплывутся в счастливых улыбках при встрече с внуком Чёрной Ведьмы.
– Приедут не только наши родители и младшая сестра, – искоса поглядывая на меня, предупреждает Джаред. – Их будет сопровождать личная гвардия отца в полном составе.
– А твой отец, случайно, не собирается пригрозить Рейфу или запугать его? – Я покрепче обхватываю бокал.
Джаред молча оглядывает гостей. Музыканты робко наигрывают знакомую мелодию, стараясь успокоить взволнованную толпу.
– Нет, – наконец отвечает ликан. Его голосу явно не хватает уверенности. – По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Вдруг Джаред замечает кого-то в дальнем конце зала, глубоко вздыхает и взволнованно шепчет:
– Айслин…
Действительно, среди гостей мелькает худенькая фигурка Айслин. Издалека подруга похожа на перепуганную птичку. Мы с Джаредом одновременно выступаем из-под ветвей, и я осторожно приветствую Айслин коротким взмахом руки. Она отвечает мне так же, а заметив Джареда, уже не сводит с него расширившихся глаз и направляется к нам.
– Джаред, ты здесь… – слегка запыхавшись, произносит Айслин вместо обычного приветствия. Она смотрит на ликана влюблённым взглядом, но быстро берёт себя в руки и, покраснев, отворачивается. – Я очень рада видеть вас обоих.
– А я думала, ты ещё не вернулась из Валгарда. – Айслин собиралась рассказать отцу, что не может обручиться с Рэндаллом, как бы на этом браке ни настаивали родители. – Разве ты не хотела поговорить с отцом?
Айслин неохотно кивает, тоскливо глядя на меня. Джаред ставит бокал на столик и нежно касается локтя Айслин. Этот жест не остаётся незамеченным – дамы-гарднерийки, увлечённо стрекочущие неподалёку, разглядев ликана, да к тому же так близко, встревоженно ретируются в дальний конец зала.
По щекам Айслин катятся слёзы, и она вытирает их тыльной стороной ладони.
– Отец сказал, что я должна обручиться с Рэндаллом. И как можно скорее. Он очень… разгневался, когда я воспротивилась. Очень… – Она вздрагивает, стараясь подавить всхлип. – Он сказал, что если дочь не повинуется отцу, то она… больше не дочь.
– Ох, Айслин! Мне так жаль, – сочувственно вздыхаю я.
– Хуже некуда, – едва шевеля непослушными губами, продолжает она. – Отец сказал, что заберёт меня из университета. Мне пришлось извиниться и умолять его о прощении. Обратно в университет он отправил меня в одной карете с Рэндаллом. Мы всю дорогу ругались. Отец велел Рэндаллу не спускать с меня глаз. Сегодня мне повезло, я от него сбежала. Постоянно быть с ним рядом просто невыносимо!
Айслин вытирает глаза, и на длинных рукавах её шёлкового платья отпечатываются дорожки слёз.
– Давай уедем вместе, – спокойно и властно предлагает Джаред.
Айслин недоверчиво улыбается ему.
– Джаред, меня выгонят из дома. Навсегда! Ты не понимаешь… Я просто… не могу!
– Можешь, – настаивает ликан. В его золотистых глазах вспыхивает решительный огонёк. – Айслин, так нельзя. Давай уйдём прямо сейчас!
Окинув толпу гостей рассеянным взглядом, Айслин поворачивается к Джареду, и на её лице расцветает доверчивая счастливая улыбка. Мне вдруг кажется, что если они действительно уйдут сейчас вместе, то Айслин больше не вернётся.
– Иди, – подталкиваю я подругу. – И поспеши!
– Айслин! – доносится высокомерный окрик.
Это голос Рэндалла. Побег отменяется. Рэндалл стремительно шагает к нам. На нём новая выглаженная военная форма.
– Убери свои лапы, – приказывает он Джареду. Однако ликан, не шелохнувшись, смотрит на него полным ярости взглядом, Рэндалл грубо хватает Айслин за другую руку и тянет к себе.
– Отпусти её! – требую я.
Айслин всхлипывает от боли и инстинктивно шагает к Рэндаллу.
В глазах Джареда уже полыхает гнев. Оскалив острые белые зубы, ликан глухо, по-звериному рычит и коротким прыжком бросается к Рэндаллу.
– Отпусти её, гарднериец, – ощеривается он. – Не то останешься без руки.
Рэндалл в ужасе разжимает пальцы и, спотыкаясь, пятится.
– Айслин! – визгливо кричит он. – Отойди от него!
Айслин по-прежнему зачарованно смотрит на Джареда широко раскрытыми глазами.
Четверо подоспевших солдат со скрежетом выхватывают из ножен мечи и встают за спиной Рэндалла.
– Нас больше, оборотень, наша взяла. – Воодушевлённый такой поддержкой, нахально заявляет Рэндалл, неуклюже обнажая собственный меч.
В следующее мгновение Джаред одним прыжком оказывается рядом с Рэндаллом, выхватывает меч из руки гарднерийца и одной рукой сгибает блестящее лезвие пополам. С оглушительным звоном бесполезный, покорёженный меч падает на каменный пол. Из глотки Джареда рвётся неудержимый рык, и Рэндалл с приспешниками в страхе отступают.
– Я сын Гунтера Ульриха! – угрожающе обнажив острые клыки, напоминает ликан и снова берёт Айслин за руку. – Я приму вызов от любого и втопчу вас в пыль!
Словно прилипнув к полу, Рэндалл нервно моргает.
– Айслин… – хрипит он уже не так требовательно, как раньше.
Айслин медленно качает головой, будто пытаясь стряхнуть наваждение.
– Отпусти меня, Джаред, – едва слышно просит она. – Моё место рядом с ним.
– Нет, Айслин! – обжигая её взглядом, уверяет ликан. – Это неправда!
– Отпусти меня. Пожалуйста.
По лицу Джареда пробегает волна боли, и он выпускает руку Айслин.
– Иди сюда! – дрожащим голосом приказывает ей Рэндалл.
Она принимает его руку и позволяет себя увести, не произнеся ни звука.
Джаред провожает Айслин горящим взглядом, и на мгновение мне кажется, что он сейчас набросится на Рэндалла, позабыв обо всём.
– Джаред, ты… – Я отчаянно пытаюсь его успокоить.
Недослушав, он отворачивается и пробивается сквозь подавленно застывшую толпу к задней двери, прочь из зала.
Я почти сразу бросаюсь следом, но, когда мне удаётся выбраться на улицу, Джареда уже не видно. Петляя по лабиринту вечнозелёных деревьев в кадках и искусно вырезанных ледяных фигур, я спешу к краю террасы. Вдали, посреди пустого белого поля мелькает тёмный силуэт – Джаред! Мне его не догнать…
За полем чернеет непроходимый лес.
Я зову ликана, отчаянно выкрикиваю его имя – бесполезно. Он даже не оборачивается. Огромная ледяная статуя, голубовато-синяя в свете фонаря, притягивает мой измученный взгляд, нависает надо мной. Это изображение моей знаменитой бабушки, точная копия памятника перед главным собором Валгарда. В правой руке Карнисса Гарднер сжимает волшебную палочку, а у её ног – поверженный икарит.
