– И оказаться в стране, где меня ненавидят все без исключения? – скептически поднимаю я брови.
Он криво усмехается и кивает на моё платье.
– Предложил бы тебе переодеться, но ты и так почти всегда ходишь в кельтской одежде.
На мне действительно совершенно неподходящие по гарднерийским меркам коричневая шерстяная блуза и юбка, в которых я работаю на кухне или хожу дома по вечерам.
– Тут ты прав. – Я закатываю длинный рукав до локтя и показываю на свою руку: – А с этим что делать?
В полутьме коридора моя кожа мерцает бледно-зелёным. Айвен проводит пальцем по моей руке, отчего меня бросает в жар, а линии силы мгновенно просыпаются. Он отдёргивает руку и, откашливаясь, отворачивается. Потом снова смотрит на меня, но уже не прямо, а искоса и держась на некотором расстоянии.
– Ты же почти аптекарь, Эллорен, – тихо произносит он. – Уж придумай что-нибудь, спрячь этот отсвет.
Я краснею и опускаю рукав. Интересно, смогу я пережить эту поездку с Айвеном и окончательно не лишиться рассудка? Однако помочь Марине и всем шелки просто необходимо. Это сейчас самое важное.
– Когда ты предлагаешь тронуться в путь? – спрашиваю я.
– В конце недели, в первый день зимних каникул.
– Хорошо, – киваю я, в который раз отгоняя от себя мысли о том, как красив мой собеседник. – Я поеду с тобой.
Спустя несколько дней мы с Айвеном ещё до рассвета выезжаем в Кельтанию. Добираемся пассажирским экипажем до юго-западной части хребта, выходим на пустынном поле и шагаем через верпасийские заброшенные земли, глядя, как солнце поднимается из-за горизонта.
Мы всё дальше заходим в лес, и я мысленно приказываю своим огненным линиям силы держать лес на расстоянии и прощупывать дорогу бросками невидимого пламени. Айвен идёт передо мной, но, неожиданно вздрогнув, оглядывается. Потом останавливается и поворачивается ко мне, его глаза пылают золотым огнём.
Воздух между нами словно накаляется. Айвен собирается что-то сказать, но снова отворачивается, внутренне отстраняется, возводя между нами стену.
– Надо идти, – с трудом выдыхаю я.
Ну вот, теперь он поймёт, что я едва перевожу дыхание.
Айвен кивает, и мы шагаем дальше среди деревьев, сдерживая нашу огненную магию. Пряча её.
Поздним утром перед нами встаёт Южный хребет, и при взгляде на него у меня пересыхает в горле. Конечно, Южный хребет не такой высокий, как Северный, но всё же… Перед нами невероятно крутые, отвесные скалы, кое-где поросшие редким кустарником и соснами, и лёд.
Перелететь через Северный хребет с Лукасом на драконе было страшно, но тогда меня хотя бы держала магия, привязав к Лукасу, дракону и подавляя страх.
– Айвен, – тихо говорю я. Голова у меня идёт кругом от одного взгляда на вершины. – Я не смогу. Слишком высоко.
Айвен стоит, положив руки на пояс, и, прищурившись, разглядывает гору.
– Ничего страшного, сможешь, – уверенно отвечает он.
Я отчаянно мотаю головой:
– Прости… Я не…
– Я понесу тебя, – настаивает он. – И не уроню.
От одной мысли о хребте сердце у меня стучит, как молот по наковальне.
– Знаешь, а не пора ли тебе наконец рассказать, каким таким чудом ты взбираешься на скалы? – хмуро глядя на него, спрашиваю я. – Просто хочу удостовериться, что не свалюсь вниз на полпути к вершине…
Айвен молча даёт мне время выговориться. Он так уверенно и спокойно ведёт себя, что я в последний раз спрашиваю:
– Ты не упадёшь?
– Нет, Эллорен, – тихо отвечает он. – Я не упаду.
– Ладно, – соглашаюсь я, ещё раз смерив взглядом хребет. – Я пойду с тобой. Ради Марины.
Айвен понимающе кивает.
– А как ты хочешь… – Не зная, что сказать, я смущённо умолкаю.
Он снова оглядывает гору, будто примериваясь.
– Обхвати меня руками… за шею.
Он показывает, что мне нужно сделать, и голос его звучит приглушённо.
– Как… сзади? – уточняю я. Щёки мои уже пылают, а сны, в которых я не раз видела Айвена, проносятся в памяти совсем не к месту.
– Нет, – отвечает он. – Спереди.
Поколебавшись, я глубоко вздыхаю и делаю шаг к Айвену, останавливаясь на некотором расстоянии. Потом поднимаю руки и кладу их на его широкие плечи. Лицо у меня горит, а сердце колотится, как бешеное.
Айвен тоже смущён, я чувствую это по тому, как тщательно он держит в узде своё пламя, но одинокие язычки всё же прорываются сквозь преграду.
– Подойди ко мне как можно ближе, – вежливо просит он. – Обними меня.
Снова втянув побольше воздуха, я делаю ещё шаг вперёд, приникаю к Айвену и крепко обвиваю его руками за шею.
Его высокое, стройное тело деревенеет от моих прикосновений, и он крепко обхватывает меня руками за спину.
Я отчаянно пытаюсь не думать о том, какой жар исходит от его кожи и как приятно от него пахнет. Как от полночного костра.
– А теперь обхвати меня ногами за пояс, – глухо произносит он.
Что? Совсем с ума сошёл? Мы, между прочим, не обручены, и такая близость нам строго запрещена.
– Эллорен, – с усилием выговаривает Айвен. – Я понимаю, это очень… неудобно. Но я не смогу удержать тебя, если твои ноги будут болтаться, как… Мне нужна свобода передвижения. Конечно, это… совершенно неприлично.
– Это слабо сказано, – с нервным смешком отвечаю я, но делаю, как он просит.
Опять глубокий вдох – и я подтягиваюсь на плечах Айвена и подпрыгиваю, а он обхватывает меня, помогая обвить его ногами. Я усаживаюсь ему прямо на бёдра.
Сердце у меня в груди бьётся с необыкновенной силой, и я прекрасно чувствую, что с Айвеном происходит то же самое.
– Так, держись крепче и не двигайся, – приказывает он. – И ещё… наверное, глаза лучше закрыть.
Молча кивнув, я зажмуриваюсь.
Он обхватывает меня ещё крепче, его огонь проникает в меня, такой горячий и неудержимый. Кожу у меня на спине покалывает от вспыхнувших собственных линий силы, и меня от неожиданности встряхивает.
Айвен начинает двигаться, мышцы его шеи и плеч напрягаются с каждым прыжком, которые даются ему действительно легко. Он очень силён, и, захваченная его мощью и движением, я без смущения вцепляюсь в него – в конце концов, падать мне совсем не хочется.
Глаза я не открываю и стараюсь не думать, сколько льда и какой толщины покрывает хребет, на который мы взлетаем с головокружительной скоростью. Вместо этого я повторяю длинные химические формулы лекарств, перебираю в памяти названия созвездий, вспоминаю, как правильно сделать скрипку, и представляю себе весь процесс создания этого благородного инструмента.
