Айвен просит меня подождать. Я сажусь, снимаю капюшон и разматываю шарф. Айвен тем временем подходит к другой двери и стучит, прежде чем войти. В щель мне на мгновение открывается другая комната, тоже уставленная шкафами, но не с книгами, а со склянками, в которых без труда угадываются микстуры и лечебные травы.
Сквозь полуоткрытую дверь доносится звучный голос:
– Айвен Гуриэль! Какими судьбами?
Айвен объясняет, что привёл кое-кого поговорить с Кливом.
– Всё скрытничаешь, Айвен, – шутит Клив. – Наверное, женщину привёл? Встретил наконец кого-то в университете? Что-то мне подсказывает – это не Айрис, которая вряд ли этому рада.
Чем дальше, тем неприятнее мне слышать имя Айрис. Они с Айвеном явно ближе, чем просто друзья. Им есть что вспомнить. К тому же каждый встречный норовит произнести её имя.
Айвен что-то отвечает вполголоса, и Клив весело смеётся. Скрип стула по деревянному полу – и к двери приближаются тяжёлые шаги.
Судя по улыбке на лице Клива, он заранее рад нашей встрече. Высокий, широкоплечий, чисто выбритый, с грубоватыми, но привлекательными чертами лица, тёмными волосами и карими глазами, которые смотрят с той же настойчивостью, что глаза Айвена. От него веет уверенностью, он привык отдавать приказы, с таким лучше не спорить.
– А вы будете… – начинает он и осекается, заметив мои чёрные волосы и слишком многим известные черты лица.
Я протягиваю ему руку.
– Эллорен Гарднер.
Улыбка полностью исчезает с его лица, доктор мрачнеет и, кажется, едва сдерживает ярость. Руки его сжимаются в кулаки, а он будто бы задерживает дыхание и изо всех сил противится желанию меня ударить.
– Айвен, можно тебя на минутку, – хрипло произносит Клив.
Бросив на меня гневный взгляд, он выходит в другую комнату и захлопывает дверь.
Уязвлённая таким приёмом, я медленно подхожу к деревянной двери, сквозь которую доносятся голоса.
– Какого дьявола на тебя нашло? Зачем ты приволок её сюда?
– Мы пришли просить тебя о помощи, – твёрдо отвечает Айвен.
– Мы?! Интересные у тебя друзья пошли, Айвен!
– Она не такая, как ты думаешь.
– Да неужели? Ещё скажи, что она и не внучка Карниссы Гарднер!
– Внучка.
– Раньше ты не был таким идиотом, Айвен.
– Я и сейчас в своём уме.
– Ты что, спишь с ней? С этой… гарднерийкой? – Последнее слово он выплёвывает, будто самое отвратительное ругательство.
– Нет, – оскорблённо отвечает Айвен.
– Что ж, какие-то мозги у тебя ещё остались.
– Я с ней не сплю, – жёстко повторяет Айвен.
Немного помолчав, Клив спрашивает:
– Что ты рассказывал ей обо мне? – Его голос звучит низко, обвиняюще.
– Я сказал, что ты друг. Что ты, вероятно, сможешь нам помочь. И что ты связан с Сопротивлением.
Клив цедит сквозь зубы грубое ругательство.
– Ты хоть понимаешь, что даже просто рядом с ней находиться опасно?
– Да.
– Её проверяли на магическую силу?
– У неё первый уровень. На бабушку она похожа только внешне. До волшебной силы ей не дотянуться, и она совсем не такая, как Карнисса.
Снова молчание.
– Зачем ты приехал, Айвен?
– Эллорен спасла шелки.
Опять тишина, на этот раз дольше, чем раньше.
– Шелки?
– Да.
– Подожди… Я тебя плохо расслышал. Ты сказал, что племянница Вивиан Деймон спасла… шелки?
– Да.
– И от кого же?
– Помогла ей сбежать от университетского лесника.
И опять эта неприятная тишина. Вдруг дверь распахивается, и я отпрыгиваю в сторону. На пороге стоит Клив и сверлит меня горящим взглядом.
– Я… Извините… – заикаюсь я.
– Заходи, – рычит он.
Я неуверенно вхожу во вторую комнату, не понимая, что делать.
– Садись, – кратко приказывает он, указывая на стул.
Айвен стоит, прислонившись к подоконнику, и напряжённо смотрит на Клива, скрестив на груди руки.
Клив целую минуту прожигает меня оценивающим взглядом.
– Ты украла шелки.
– Освободила, – отвечаю я, встречаясь с его тяжёлым взглядом.
– О Древнейший, ты как две капли воды похожа на свою бабушку.
– Мне многие об этом говорили, – холодно киваю я.
Он в некотором замешательстве хмыкает.
– Наверное, в Кельтании тебе лучше прятать лицо, – советует он. – Твою бабушку здесь… не сказать чтоб любили…
– Я знаю.
– Итак, Эллорен Гарднер. – Клив произносит моё имя с невероятным презрением. – Чего же ты хочешь от меня?
– Шелки не такие, как все думают, – торопливо объясняю я. – Марина… шелки, которую мы спасли… она умеет говорить.
– Ты уверена? – с неподдельным изумлением переспрашивает Клив.
– Да, никаких сомнений.
Он подозрительно щурится.
– Шелки выходят из моря не первый год. Гарднерийцы давно с ними знакомы, и весьма близко, о чём распространяться не положено. Так почему же шелки всё это время молчали?
– Потому что это нелегко. Говорить на воздухе привыкшим общаться под водой очень трудно. К тому же им очень сложно разобрать нашу речь.
– А твоя шелки, значит, особенная?
– У Марины талант к языкам. И она долго жила с теми, кто ласково обращался с ней, – отвечаю я. – У неё было время выучить всеобщий язык. На нём она теперь говорит довольно бегло. И даже выучила много слов на эльфийском.
– На эльфийском?
– Одна из моих соседок по комнате – эльфийка.
Клив вопросительно оглядывается на Айвена.
– Эльфийская икаритка, – поясняет тот.
Клив удивлённо поднимает брови, услышав об Ариэль, и совершенно ошеломлённый поворачивается ко мне:
– Так, значит… эта шелки умеет говорить.
– Мы могли бы устроить вам встречу, если хотите убедиться, – предлагаю я.
– А зачем вам меня убеждать?
Вот тут я не знаю, что ответить, и молча прошу помощи у Айвена.
– У Марины есть сестра, – выручает меня Айвен. – Её тоже держат в неволе. Мы хотим спасти её и других шелки. Всех сразу.
– Вы хотите освободить всех шелки, – недоверчиво повторяет Клив.
– Да, – уверенно кивает Айвен. – И сделать это надо прежде, чем Вивиан Деймон убедит Совет магов их всех перебить.
