– И вы ждёте, что Сопротивление вам поможет.
– Да.
– Вы хотите, чтобы Сопротивление, собрав все свои скудные силы, кинулось освобождать шелки, когда на границе с Кельтанией полным-полно гарднерийских войск?
– Не все силы, – упрямо качает головой Айвен. – Только часть.
– Гарднерийцы в любую минуту могут перейти границу.
– Они избивают шелки, – встреваю я в разговор. – Насилуют их!
– Я прекрасно знаю, что они вытворяют с шелки! – рявкает Клив.
– Они не животные, – не сдаюсь я. – Они люди, такие же, как мы…
– Кельты тоже люди! – взрывается он, оскаливая зубы. – Однако, если мы добровольно не сдадим нашу страну целиком и полностью Гарднерии, ваши люди с большим удовольствием перережут всех нас!
– В прошлом Сопротивление помогало феям, – напоминаю я Кливу. – И урискам. Шелки тоже люди. Как все.
– Торговля шелки – одно из самых отвратительных и безнравственных занятий на свете, – пылая гневом, произносит Клив. – Однако ваше правительство готово объявить нам войну и поработить мой народ! Очень жаль, но я не могу бросить всё на спасение несчастных шелки. Они не станут сражаться с Гарднерией, а значит, тратить на них силы и время бессмысленно.
– Айвен говорил, что вы за справедливость!
– Верно. За справедливость для моего народа.
– А что делать остальным?
Клив смотрит на меня так, будто сейчас ударит. Даже Айвену так кажется, и он торопливо идёт ко мне.
– Я очень старался вести себя как подобает с наивной гарднерийской принцессой, которая не видит дальше своего носа, – холодно произносит Клив, – однако ты хочешь правды – так слушай.
– И поскорее! – огрызаюсь я.
– У нас в Кельтании есть очень похожие традиции, только, помимо шелки, используют ещё и девчонок-урисок. Очень многие наши мужчины регулярно посещают особые… заведения. – Последнее слово Клив произносит с отвращением. – Большинство из членов Сопротивления и пальцем не шевельнут ради кучки шлюх шелки. И до урисок им тоже дела нет.
– А вы один из них? – требовательно спрашиваю я. С меня будто сняли розовые очки. – Вы тоже в свободное время насилуете девочек-урисок и безответных шелки?
Потрясённый моими нападками на старого друга, Айвен даже побледнел.
– Нет, – отвечает Клив. – Я не зря сказал, что считаю это позором. Однако я реалист, Эллорен Гарднер.
– Так, значит, помощи нам ждать неоткуда, – шепчу я, раздавленная несправедливостью. – Шелки никто не спасёт. Кроме нас.
Клив пристально смотрит на меня, Айвен отворачивается к окну, чтобы скрыть гнев и напряжение.
– Вообще-то есть кое-кто… – с сомнением в голосе произносит Клив.
Мы с Айвеном одновременно устремляем на него вспыхнувшие надеждой глаза.
– Кто? – произносим мы почти одновременно.
– Амазы.
Айвен переводит на меня удивлённый взгляд.
– А вы подайте прошение их королеве, – предлагает Клив. – Только мужчинам туда нельзя, не то их обезглавят топорами с рунической вязью. Спросите Фрейю. Передайте, что это я вас послал. Только не называйте моё имя при всех, сообщите наедине.
– Кто такая Фрейя? – изумлённо уточняю я.
Клив с грустной улыбкой отводит глаза:
– Старая знакомая.
Понятно. Судя по голосу, больше чем просто знакомая.
– Они вам помогут, – говорит он, задумчиво глядя в окно на лес. – Они терпеть не могут, если где-то мучают женщин. Вспыхивают, как огонь. С амазами шутить опасно, а злить их тем более. Уж поверьте мне.
Клив снова поворачивается ко мне, и в его глазах мелькает что-то новое. Он поверил Айвену – я действительно не такая, как он думал.
– Если пойдёте к амазам, – говорит он, – будьте очень осторожны, соблюдайте все их правила, особенно приближаясь к королеве. Там ошибаться нельзя. Сможет вам кто-нибудь рассказать об этих тонкостях?
Айвен кратко рассказывает Кливу об Андрасе, Диане и Джареде.
– А твоя мать об этом знает? – с улыбкой интересуется у Айвена Клив. – Кажется, она обрадовалась, что ты пропал в своём университете, учишься потихоньку, не лезешь в опасные переделки, работаешь на кухне и посылаешь ей всё до последней монетки.
– Почти всё так и есть, – пожимает плечами Айвен.
– А как насчёт «не лезть в переделки»?
На этот вопрос Айвен не отвечает.
Клив качает головой, искоса поглядывая на Айвена.
– Хотел бы я видеть, как примет её твоя мать. Вы сейчас к ней?
– Мы там переночуем, – отвечает Айвен.
– Что ж, удачи! – Клив бросает на меня оценивающий взгляд. – Это может стать… непростой встречей. Для неё.
– Моя мать относится к людям без предубеждения, – настаивает Айвен.
Клив слегка хмурится, будто собираясь возразить, однако молчит. Не очень приятно слышать о себе такие речи. Возможно, матери Айвена будет непросто меня принять. Но ведь и Кливу было нелегко, а в итоге вышло всё очень неплохо.
Всё будет хорошо.
– Айвен, – говорит Клив, словно вспомнив что-то важное. – Из гарднерийского военного лагеря рядом с университетом недавно выкрали дракона. Это не ты с друзьями развлёкся?
У меня перехватывает дыхание, а Айвен застывает в неудобной позе.
– Видишь ли, необъезженный дракон мог бы стать очень полезным оружием, – продолжает Клив. – Я бы не отказался получить такого в подарок.
– Дракон сам решит, как ему поступить, – спокойно отвечает Айвен, не встречаясь глазами с Кливом.
– Что ж, – кивает тот, – я бы очень вежливо спросил того дракона, понравится ли ему, если гарднерийцы захватят всю Эртию, по пути убивая или порабощая всех драконов, до последнего.
Айвен рассеянно оглядывает полки с лекарствами.
– Если встречу какого-нибудь дракона, непременно так и передам.
Устремившись вперёд, Клив берёт Айвена за руку.
– Будь осторожен, Айвен. Гарднерийцы умнее, чем ты думаешь. Ты вышел против очень сильного противника. И я не был бы другом твоей матери, если бы не предупредил тебя об этом.
Искоса взглянув на руку Клива, Айвен невозмутимо смотрит ему в глаза. Я вдруг вспоминаю, как Рейф однажды схватил Диану за локоть, а она раздумывала, не оставить ли его одноруким. Ведь и Айвен, если бы действительно захотел, мог бы сделать то же самое.
– Мы будем очень осторожны, – уверенно отвечает Айвен.
Клив разжимает пальцы.
– Вот и хорошо. – Собрав на лбу целую лесенку морщин, хирург обращается ко мне: – Было очень интересно с вами познакомиться, Эллорен Гарднер. Надеюсь, вы вернётесь из этой поездки живой и невредимой. – А потом поворачивается к Айвену. – Всего хорошего, Айвен. И удачи, когда увидишься с матерью. Она тебе не помешает.
