– Холодно, – говорю я, указывая на очевидное, в попытке завязать разговор.
Он кивает и отыскивает взглядом камин.
– Схожу за дровами, – отвечает он и берётся за ручку двери.
– Они будут мокрые, – роняю я.
Недавно пошёл мокрый снег, в любую минуту грозящий превратиться в замерзающий дождь.
Айвен оглядывается с саркастической улыбкой.
– Я умею разводить костры.
– Я знаю, – многозначительно отвечаю я.
Айвен смущённо отворачивается.
– Я скоро вернусь, – говорит он и выходит в мрачный коридор, останавливаясь, чтобы закрыть дверь. – Эллорен, запри дверь, – напоминает он на прощание.
– Конечно. Обязательно.
Он кивает и закрывает дверь.
Я задвигаю щеколду.
Айвен возвращается довольно быстро. Я лежу на кровати, завернувшись в одеяло, полусонная и продрогшая до костей. Услышав стук в дверь, я отпираю и совершенно измученная снова падаю на кровать.
Айвен опускается на колени возле камина и выкладывает домиком поленья и веточки, которые собрал в лесу. Спустя несколько секунд в очаге весело потрескивает огонь, силясь прогнать из комнаты, по которой гуляют сквозняки, холод. Айвен поднимается и неловко оглядывается, засунув руки в карманы брюк.
– Ты спи на кровати, – предлагает он. – Я лягу на полу.
Я недоверчиво смотрю на него округлившимися от удивления глазами.
– Айвен, пол каменный и грязный.
– Ничего, – уверяет он, рассеянно глядя под ноги.
– Если хочешь… – поколебавшись, начинаю я, – мы можем спать вместе…
– Нет! – с неожиданной горячностью отказывается он.
Щёки у меня моментально загораются румянцем.
– Я… не то хотела сказать…
– Знаю, – быстро кивает он, бродя взглядом по комнате, лишь бы не смотреть на меня.
– Я только…
– Всё в порядке, – прерывает он мои объяснения, опуская глаза. Наверное, догадавшись, что разговаривает слишком резко, Айвен вздыхает и с видимым усилием произносит уже мягче. – Спасибо, Эллорен. Я понимаю, что ты хотела сказать. Но я действительно прекрасно устроюсь на полу.
– Я знаю, спать на одной кровати… неприлично, – бормочу я, дрожа от холода и нервного возбуждения. – Но никто же не узнает. А ты… всегда такой тёплый.
Айвен поднимает на меня взгляд, кажется, устыдившись, что я дрожу.
– Да, конечно. Прости, я не заметил, что ты так продрогла. Я не чувствую холода, вот и… – Он обрывает себя и бросает в мою сторону долгий взгляд.
Удивительная откровенность. Похоже, Айвен тоже нервничает и вымотался так же, как я. Он завистливо оглядывает кровать.
– Знаешь, я и сам не против прилечь хоть на минутку, – признаётся он.
Под глухие удары своего сердца я отодвигаюсь, освобождая место на кровати. Айвен садится на краешек и мимолётно улыбается мне, прежде чем расшнуровать высокие ботинки. Потом он ложится рядом со мной и с глубоким вздохом вытягивается во всю длину кровати.
Его рука, такая удивительно тёплая, невзначай касается моей. Она почти горячая. Я делаю глубокий вдох, и дрожь медленно отступает рядом с огнём Айвена. Его жар нежно проникает в мои линии силы. Это странное ощущение… Я знаю, что нарушаю столько запретов, лёжа рядом с ним на одной кровати, но как же мне хорошо…
– Не сдерживай свой огонь, – говорю я. Наверное, от усталости я стала смелее. – Я чувствую, ты всё время сдерживаешься и… я знаю, как тебе трудно.
Его губы изгибаются в кривой улыбке, а взгляд мрачнеет.
– Поверь мне, Эллорен, я вынужден сдерживаться.
Улыбка Айвена меркнет, а невидимый огонь выбрасывает один за другим языки пламени.
Не понимаю, что он хочет сказать? Однако объяснять Айвен не собирается, а я не хочу выспрашивать.
Сквозняки в комнате разгулялись вовсю, даже паутина в углах потолка лениво покачивается из стороны в сторону.
– Айвен? – неуверенно спрашиваю я.
Он медленно поворачивает ко мне голову.
– Гм?
Как тяжело иногда выговорить всего несколько слов.
– Когда умер твой отец?
– Мне было три года, – отвечает он.
– Я тебе очень сочувствую, – едва ли не шёпотом говорю я. – Очень.
Он качает головой и смотрит на меня. Обычно резкие черты его лица смягчает тусклый свет лампы.
– Это не твоя вина. – Подумав немного, он спрашивает: – А когда умерли твои родители?
– Мне тоже было три года. – В тот же год умерла и бабушка. – Ты помнишь отца?
Айвен резко выдыхает, в его глазах отражается печаль.
– Да.
Он снова поворачивается ко мне лицом, посылая в мою сторону ещё немного огня. Мне вдруг хочется придвинуться ближе, утонуть в его пламени, раствориться в его объятиях.
– Я тоже помню родителей, – говорю я, наслаждаясь теплом. – Маму даже лучше. Перед сном она всегда заворачивала меня в одеяло, которое сама для меня сшила…
– В то, которое сожгла Ариэль, – тихо сочувственно произносит он.
– Да.
– Эллорен… – начинает было он, но тут же умолкает. – Когда мы только познакомились, я часто обижал тебя.
Я помню, как он презрительно фыркал, когда Ариэль сожгла то одеяло. Тогда я его ненавидела, но теперь те дни остались далеко позади. Да и мои чувства к Айвену очень изменились.
– Ничего страшного, – отвечаю я. – Я понимаю, почему ты так себя вёл.
– Нет, – качает он головой, – это было отвратительно, и я прошу прощения.
Я киваю в ответ на извинение, меня переполняют самые разные чувства, я едва не плачу.
– И ещё мне очень стыдно, что моя мать так обошлась с тобой, – добавляет он. – Не надо было приводить тебя к ней. Я думал… – Он раздражённо вздыхает. – Я надеялся, она всё поймёт и примет тебя.
Я тяжело вздыхаю, отгоняя слёзы.
– Наверное, увидев меня, она вспомнила ужасы из прошлого. Ведь я так похожа на бабушку…
– Но ты не она, – настаивает он, прожигая меня взглядом. – И я так хотел, чтобы и моя мать это увидела.
У меня перехватывает дыхание.
– Спасибо. Не представляла, что когда-нибудь услышу от тебя подобное.
Он грустно улыбается, и мои губы тоже складываются в улыбку.
– Знаешь, так смешно получилось, – рассуждаю я.
Когда я устаю, то говорю всё, что приходит в голову.
– Что смешно?
– Да всё это. Всё так неприлично, что просто смешно.
