От ужаса и облегчения у меня кружится голова, и я рассеянно оглядываю открывшийся поразительный вид на долину. Мы скачем над городом, и перед нами из воздуха без остановки возникает дорога из рун.
Валаска поднимает руку, и лошади переходят на галоп, а потом на быстрый шаг.
С бешено стучащим сердцем, едва дыша, я убираю руки с талии Валаски, и она тихо смеётся. Под куполом тепло, настоящее лето, и мои заледеневшие щёки медленно отогреваются. Повсюду в долине зеленеют деревья, виднеются сады и фермы, над многими строениями возвышаются стеклянные купола, отмеченные алыми рунами.
– Почему здесь лето? – восторженно спрашиваю я Валаску.
– Руническое колдовство высшего уровня, – ухмыляется она и показывает вверх. – Ты, наверное, заметила наш купол.
Я поднимаю голову, но вижу только ночное небо с сияющими на нём звёздами.
– Что будет, если дракон вздумает атаковать этот купол снаружи? – спрашиваю я.
Грудь Валаски ходит ходуном от смеха.
– Будет взрыв. Руки-ноги полетят в разные стороны. Много крови. Искренне не советую даже пытаться.
Я изумлённо поднимаю брови. Хорошая защита. По крайней мере, амазы смогут отразить нападение гарднерийской армии.
Под нами проплывают здания в эльфийском стиле, врезанные в северную часть хребта, напоминающие своими изгибами морские раковины. Рядом с домами, убранные под стеклянные купола, зеленеют рощи невиданных деревьев.
– Это наш университет, – сообщает Валаска.
– Я никогда не видела таких деревьев, – восхищённо признаюсь я.
– Это исследовательские сады университета, – гордо отвечает Валаска. – Здесь растут деревья и цветы со всей Эртии.
Руническая дорога ведёт к алому столбу, поднимающемуся из центра города. На вершине столба широкий алый диск, в который врезается наша дорога, разбрызгивая во все стороны руны.
Когда последняя всадница съезжает с алой дороги на диск, волшебный путь, по которому мы скакали от самого утёса, тает в воздухе, будто сворачиваясь обратно, как длинный волшебный ковёр.
– О Древнейший и священные небеса! – выдыхаю я, провожая взглядом исчезающую вдали магическую дорогу.
Валаска весело хохочет.
– Смешно наблюдать за гостями, которые впервые видят нашу дорогу.
Диана оглядывается с некоторым любопытством. На Ни Вин, кажется, наша скачка над пропастью особого впечатления не произвела. И только в широко распахнутых глазах Марины плещется непреодолённый до конца страх.
– Неужели ты совсем не испугалась? – с завистью спрашиваю я Диану.
Она смотрит на меня, как на неразумное дитя.
– Никто из амазов не боялся – я бы почувствовала. Было ясно, что они построят дорогу с помощью какого-нибудь заклинания.
Диск, на котором мы стоим, начинает медленно снижаться, сползая по столбу, как по оси колесо. Я вздрагиваю от неожиданности, а лошади нетерпеливо приплясывают. Вблизи алый столб оказывается толстым, как ствол огромного старого дерева, и сотворённым из длинного перечня переплетённых и вращающихся рун.
– Как вы построили такую дорогу? – спрашиваю я Валаску.
Она хитро улыбается.
– Наши чародейки собрали руны разных систем и традиций, а сложив их вместе, сотворили невозможное. – Её улыбка становится ещё шире. – Так мы опережаем других магов.
– Я думала, маги, способные работать с рунами, большая редкость.
– Верно. У нас всего двенадцать чародеек, которые умеют обращаться с рунами, – отвечает Валаска. – Однако они собрали заклинания из всех известных видов волшебства. Пусть заклинаний немного, но они разные, их можно сочетать, складывать, как кусочки мозаики.
Я недоверчиво оглядываю город, потрясённая тем, сколько удивительного создано рунической магией. Гарднерийской магией такого не достичь.
Центральная часть долины тесно застроена бесчисленными зданиями. Я верчу головой во все стороны, стараясь с высоты разглядеть как можно больше. В отличие от одинаковых каменных домов Верпасии или деревянных строений Гарднерии, здесь перемешано несколько архитектурных стилей. Как будто собрали здания со всех уголков Эртии и перетасовали их, а потом строили ещё и ещё, пока не заполнили всю долину.
Вдоль каждой крыши светится широкая алая полоса, окутывая весь город неземным сиянием. Я указываю на алые полосы и спрашиваю у Валаски, что это и зачем.
– Это последовательности рун, – объясняет она. – Особое заклинание. Оно подпитывает фонари, лампы, даёт огонь плитам. Когда в заклинании сочетают несколько типов рун, оно всегда светится алым. Отсюда и такое свечение над городом.
Мы опускаемся на вымощенную камнями круглую городскую площадь, плиты здесь выложены разноцветным рисунком из соединяющихся рун. Отовсюду доносятся женские голоса. Женщины кричат, разговаривают, весело смеются, поют под аккомпанемент музыкальных инструментов. Только женщины. Ни одного мужчины.
Внизу, на освещённой алыми фонарями площади, собирается толпа.
В середине круга возвышается каменная скульптура, чем-то похожая на статую моей бабушки в Валгарде. Только этот памятник изображает богиню амазов в просторных одеждах, подпоясанную извивающейся змеёй. На плече богини сидит белая голубка, а три первых сестры сидят у её ног, с обожанием глядя на мать. Чуть ниже веселятся резные олени.
За скульптурой богини стоит самое массивное во всей долине строение – огромный купол с расходящимися от него во все стороны куполами поменьше.
– Это Королевский зал, там заседает Совет королевы Алкайи, – гордо сообщает Валаска. – Туда-то мы и направимся.
Мы опускаемся всё ниже, и статуя богини растёт, медленно возвышаясь над нами. Когда наш диск мягко касается земли, руны, помогавшие нам спуститься, растворяются в воздухе, а нас окружают вооружённые до зубов воительницы в алых испещрённых рунами мундирах. Из-за их спин выглядывают любопытные зеваки.
Амазы на площади очень разные, как и члены нашего маленького отряда. Здесь и уриски всех сословий, и альфсигрские эльфы, и смарагдальфары. Есть и эльфхоллены, ишкартанки, кельтийки, уроженки земли Ной, даже несколько гарднериек, чья кожа мерцает зеленоватым светом, как моя, у некоторых руки отмечены линиями обручения. Многие женщины явно потомки смешанных браков, как Андрас и профессор Воля, и одежды на амазакаринах тоже поражают разнообразием.
Лишь одна деталь в облике этих женщин неизменна – чёрные руны, вытатуированные на лицах, говорят об их принадлежности к народу амазов.
Все, кроме маленьких детей, вооружены клинками с рунической вязью, мечами или боевыми топорами, подвешенными за спину или у пояса, вместе с множеством видов оружия, о котором я никогда не слышала. Даже очень пожилые женщины носят у поясов необычного плетения кривые кинжалы и ножи с широким лезвием, которые привязаны прямо к предплечьям.
