Нам, марксистам, такие мысли, не говоря о планах, чужды. Мы всегда знали, говорили, повторяли, что социализма нельзя «ввести», что он вырастает в ходе самой напряженной, самой острой, до бешенства, до отчаяния острой классовой борьбы и гражданской войны, – что между капитализмом и социализмом лежит долгий период «родовых мук», – что насилие всегда бывает повивальной бабкой старого общества, – что переходному периоду от буржуазного к социалистическому обществу соответствует особое государство (т. е. особая система организованного насилия над известным классом), именно: диктатура пролетариата. А диктатура предполагает и означает состояние придавленной войны, состояние военных мер борьбы против противников пролетарской власти. Коммуна была диктатурой пролетариата, и Маркс с Энгельсом ставили в упрек Коммуне, считали одною из причин ее гибели то обстоятельство, что Коммуна недостаточно энергично пользовалась своей вооруженной силой для подавления сопротивления эксплуататоров.
В сущности, все эти интеллигентские вопли по поводу подавления сопротивления капиталистов представляют из себя не что иное, как отрыжку старого «соглашательства», если говорить «вежливо». А если говорить с пролетарской прямотой, то придется сказать: продолжающееся холопство перед денежным мешком, вот – суть воплей против современного, рабочего насилия, применяемого (к сожалению, слишком еще слабо и не энергично) против буржуазии, против саботажников, против контрреволюционеров. «Сопротивление капиталистов сломано», – провозгласил добрый Пешехонов, министр из соглашателей, в июне 1917 года. Этот добряк и не подозревал, что сопротивление действительно должно быть сломано, что оно будет сломано, что такая ломка и называется, на научном языке, диктатурой пролетариата, что целый исторический период характеризуется подавлением сопротивления капиталистов, характеризуется, следовательно, систематическим насилием над целым классом (буржуазией), над его пособниками.
Корысть, грязная, злобная, бешеная корысть денежного мешка, запуганность и холопство его прихлебателей – вот настоящая социальная основа современного воя интеллигентиков, от «Речи» до «Новой жизни», против насилия со стороны пролетариата и революционного крестьянства. Таково объективное значение их воя, их жалких слов, их комедиантских криков о «свободе» (свободе капиталистов угнетать народ) и т. д. и тому подобное. Они «готовы» были бы признать социализм, если бы человечество перескочило к нему сразу, одним эффектным прыжком, без трений, без борьбы, без скрежета зубами со стороны эксплуататоров, без многообразных попыток с их стороны отстоять старину или вернуть ее обходом, тайком, без новых и новых «ответов» революционно-пролетарского насилия на такие попытки. Эти интеллигентские прихлебатели буржуазии «готовы» вымыть шкуру, по известной немецкой пословице, только с тем, чтобы шкура все время оставалась сухою.
Когда буржуазия и привыкшие служить ей чиновники, служащие, врачи, инженеры и пр. прибегают к самым крайним мерам сопротивления, это ужасает интеллигентиков. Они трепещут от страха и вопят еще более визгливо о необходимости вернуться к «соглашательству». Нас же, как и всех искренних друзей угнетенного класса, крайние меры сопротивления эксплуататоров могут лишь радовать, ибо мужания, созревания пролетариата к власти мы ждем не от уговоров и уговариваний, не от школы сладеньких проповедей или поучительных декламаций, а от школы жизни, от школы борьбы. Чтобы стать господствующим классом и окончательно победить буржуазию, пролетариат должен научиться этому, ибо сразу ему неоткуда взять такого уменья. А научиться надо в борьбе. А учит только серьезная, упорная, отчаянная борьба. Чем более крайним является сопротивление эксплуататоров, тем энергичнее, тверже, беспощаднее, успешнее будет подавление их эксплуатируемыми. Чем разнообразнее будут попытки и потуги эксплуататоров отстоять старое, тем скорее обучится пролетариат выгонять своих классовых врагов из их последних закоулков, подрывать корни их господства, устранять самое почву, на которой наемное рабство, нищета масс, нажива и наглость денежного мешка могли (и должны были) произрастать.
По мере роста сопротивления буржуазии и ее прихлебателей растет сила пролетариата и присоединяющегося к нему крестьянства. Эксплуатируемые крепнут, мужают, растут, учатся, скидывают с себя «ветхого Адама» наемного рабства по мере того, как растет сопротивление их врагов – эксплуататоров. Победа будет на стороне эксплуатируемых, ибо за них жизнь, за них сила числа, сила массы, сила неисчерпаемых источников всего самоотверженного, идейного, честного, рвущегося вперед, просыпающегося к строительству нового, всего гигантского запаса энергии и талантов так называемого «простонародья», рабочих и крестьян. За ними победа.
6–9 января 1918 г.
Маннергейм и Колчак
(из статьи «Как буржуазия использует ренегатов»)
Наши радиостанции перехватывают радиотелеграммы Карнарвона (Англия), Парижа и других европейских центров. Париж теперь – центр всемирного союза империалистов, и его радио поэтому часто бывают особенно интересны. На днях, 13 сентября, правительственное радио из этого центра всемирного империализма сообщило всем странам о выходе новой книги известного ренегата, вождя II Интернационала, Карла Каутского, против большевизма.
Миллионеры и миллиардеры даром не пустят в ход свое правительственное радио. Им показалось необходимым оповестить всех о новом походе Каутского. Им приходится хвататься за все для борьбы с надвигающимся большевизмом, – за все, даже за соломинку, даже за книгу Каутского. От души благодарим господ французских миллионеров: они так хорошо помогают пропагандировать большевизм! они так помогают нам, выставляя на посмешище обывательские и филистерские громы Каутского против большевиков!
Сегодня, 18 сентября, мне доставили номер газеты германских социал-шовинистов, убийц К. Либкнехта и Р. Люксембург, «Vorwarts» от 7 сентября, со статьей Фридриха Штампфера об этой новой книге Каутского («Терроризм и коммунизм») и с рядом цитат из этой книги. Сопоставляя статью Штампфера с парижским радио, мы видим, что последнее, по всей вероятности, составлено на основании первой. Господа Шейдеманы и Носке, телохранители германской буржуазии и палачи германских коммунистов, расхваливают книгу Каутского и объединяются с империалистами Антанты в борьбе с международным коммунизмом. Зрелище чрезвычайно поучительное! А наши меньшевики, эти типичнейшие представители бернского, желтого, Интернационала, не находили слов для возмущения по поводу того, что я назвал Каутского (в своей книге «Пролетарская революция и ренегат Каутский») лакеем буржуазии.
Это факт, господа, как бы вы ни сердились! Не по заговору же со мной шейдемановцы из «Vorwarts’a» и миллионеры Антанты принялись хвалить Каутского и выдвигать его как орудие борьбы с мировым большевизмом. Каутский оказался фактически, хотя бы он этого не сознавал и не желал, как раз тем, – по отношению к буржуазии, – о чем я говорил.
Чтобы показать, до какой степени дошло это, прикрывающееся именем марксизма, отречение от социализма и революции, приведем несколько наиболее «грозных» обвинений большевиков Каутским.
«…Каутский показывает подробно, – пишет Штампфер, – как большевики всегда приходят в конце концов к противоположности того, что было их целью: они были противниками смертной казни и работают массовыми расстрелами…»
