Мужчина меня не послушался. Но, по крайней мере, Финн теперь видел его. На нескольких секунд я замялся, решая, что делать дальше. Бежавший был атлетичным юношей гораздо моложе меня, у него на спине висело что-то похожее на мешок, правую руку он как-то странно прижимал к телу, а его взгляд, несмотря на сложившуюся ситуацию, оставался невозмутимым. Обычно люди, которые убегают от кого-то, держат руки совсем по-другому. Мы побежали за ним, и я понял, что, что он держит какой-то вытянутый острый предмет размером с полицейскую дубинку.
Значит, юноша вооружен. «Думай, что делать дальше, Дэйв!» ― сказал я сам себе.
И я принял решение. Мужчина продолжал бежать. Мы с Финном преследовали его по пятам, как раз вовремя свернули за угол, чтобы увидеть, что он завернул на соседнюю улицу и перебегает на другую сторону дороги. Я нажал на своей рации тревожную кнопку, перекрывающую все частоты, кроме моей, и заорал, что преследую подозреваемого, который может быть вооружен.
Особенность экстренного канала состоит в том, что когда ты переключаешься на него, он остается включенным и всё время, поэтому, продолжая погоню, я мог передавать новую информацию без необходимости нажимать на кнопку и не опасаясь упасть. Также я мог спокойно выкрикивать в сторону подозреваемого обычное для полицейских с собаками предупреждение: «Я полицейский с собакой! Остановитесь, иначе я спущу пса!», и этот крик будет слышен на всех частотах. (Если быть честным, то лишь в пределах соседних улиц.) Увидев указатель, я также мог сообщить адрес, чтобы все коллеги знали, где мы находимся.
Мужчина посмотрел на нас и скрылся в полной темноте, продолжая держать правую руку странным образом. Я пытался рассмотреть его оружие: чтобы это ни было, подозреваемый, конечно, тщательно скрывал его.
Следующее решение было принято мною наугад. Подозреваемый молод, передвигается быстро, возможно, вооружен дубинкой и, скорее всего, недавно совершил преступление. Мне ничего не было известно о том, кем он был, куда и с какими намерениями направляется. Но если бы я не послал Финна вперед за мужчиной, то он убежал бы еще дальше, совсем исчезнув из поля зрения.
Я не могу сказать, в чем причина, но с Финном я бегаю быстрее, чем без него, но, с другой стороны, у нашего подозреваемого не было оборудования весом в девять килограммов, которое имел я. К тому же на нем не было моих тяжелых сапог. Будучи не таким проворным, я бы не смог догнать этого молодого человека. Финн же, в отличие от меня, в одиночестве мог бежать со скоростью сорок восемь километров в час и догнал бы подозреваемого за несколько секунд, остановив его, таким образом я смог бы взять ситуацию под контроль, арестовав парня.
Взвешивая все «за» и «против», я еще раз произнес предупреждение. Затем, когда подозреваемый вновь никак не отреагировал, я наклонился к Финну, спустил его с поводка, сказав: «Фас», а сам помчался следом. Но он быстро пропал из вида, проворно завернув за угол. Преодолев это расстояние, я увидел лишь хвост моего питомца, заходящего с черного хода в какой-то сад.
У меня не было времени включить фонарик, поэтому сад оставался в темноте, но тут из-за кустов возник Финн, ищущий человека, который вновь был на свету — на этот раз освещенный мигающим светом сигнализации, — когда он делал рывок к высокому забору.
Я вновь прокричал: «Стоять, полиция!», но уже в который раз подозреваемый проигнорировал мои требования. Вместо того чтобы остановиться, он попытался перелезть через забор. Снова увидев свою добычу, Финн, находившийся в тот момент в ста метрах от него, опять начал погоню. Я был уверен, что если я не смогу остановить человека, то мой пес уж точно это сделает.
Как только мужчина залез на край забора, Финн схватил его зубами за ногу и тянул вниз до тех пор, пока подозреваемый не упал на лужайку. Затем, как его и учили, пес стал тащить мужчину в мою сторону.
Всё еще надеясь убежать, подозреваемый неожиданно перевернулся на спину, но Финн не растерялся и, как только мужчина встал, снова схватил его за ногу.
Я подошел и стал надевать на пса ошейник, а в это время мужчина лежал на спине, положив руки под туловище.
— Слушайте меня, ― сказал я ему. ― Прекратите бороться с моей собакой. ― Лишь поняв, что я полностью контролирую ситуацию, я позволил Финну отпустить мужчину.
Только я хотел продолжить разговор с подозреваемым и произнести слова: «Не двигайтесь! Вы арестованы», как вдруг что-то отвлекло меня. В этот момент, так же, как и при первой встрече с мужчиной, у ограды в саду, мне показалось, что время остановилось. Или, по крайней мере, стало очень долго тянуться. Эти пару секунд, которые я воспринял как секунд двадцать, мелькали у меня перед глазами в течение нескольких недель.
Я стоял позади Финна, широко расставив ноги, моя голова была сантиметрах в двадцати от его головы, когда увидел, что мужчина чем-то ударил мою собаку в грудь. Финн всё еще продолжал держать подозреваемого за ногу, оттягивая его от забора, и хотя я видел сам момент удара, я и понятия не имел, чем именно он был нанесен.
Пытаясь это выяснить, я обнаружил ужасные подробности.
Мужчина приподнялся на локтях, как будто собирался сесть, и тут начался настоящий кошмар. Я заметил, что он потянулся рукой куда-то назад и достал некий блестящий предмет, и когда он вонзил его в грудь Финна, я понял, что это большой кусок металла темного цвета. Теперь он торчал у Финна из груди. Это было то, что я меньше всего хотел увидеть — предмет, ни капельки не похожий на полицейскую дубинку. Он был очень темным и широким и полностью покрытым кровью. Это был нож. Он был таким длинным, что выходил из… Нож напоминал охотничий — я до сих пор помню тот ужас, который меня охватил, когда я его увидел. Оружие было действительно огромным: лезвие, должно быть, двадцать пять сантиметров длиной.
Пока я понял это, прошла всего лишь доля секунды, но она показалась мне вечностью.
— Ты ранил мою собаку! ― выпалил я, обращаясь к мужчине. ― Кусок дерьма!
— А что вы хотели? ― ответил он с ледяным спокойствием в голосе. Затем подозреваемый снова потянулся, но в этот раз не в сторону Финна, а ко мне, сжимая в руке нож.
У меня не оставалось времени, чтобы среагировать на это движение. Но в дело вмешался разозленный Финн. Он крепче сжал ногу зубами, поднял ее вверх и стал сильно трясти. Внезапно усилившийся напор был неожиданным для преступника, и всё, что он смог сделать — это ранить Финна ножом в голову, а поскольку моя рука находилась рядом, то удар пришелся и на нее тоже.
Хотя времени на то, чтобы полностью осознать произошедшее не хватало, стоять и ждать, пока преступник нанесет следующий удар, было нельзя. Моей жизни сейчас угрожала опасность, а Финн, возможно, был смертельно ранен, однако, несмотря ни на что, героически продолжал держать подозреваемого за ногу: я думаю, именно это обстоятельство вынудило мужчину снова лечь на спину. Я придержал Финна, крепко сжал поводок раненой рукой (как же все-таки хорошо, что в такие моменты в нашем организме вырабатывается адреналин — я еще не понимал, что у меня идет кровь), а другой схватил мужчину за волосы. Затем при помощи Финна я поднял мужчину так высоко, насколько это было возможно, а после бросил на землю.
