Пикеринг подобрал с пола топор.
– Я в каком смысле! – заторопился Хамфри. – Скорее уж его из муниципалитета шпионить прислали, чтобы нас из дому выселить.
Пикеринг широко раскрыл глаза, а потом сощурил, обдумывая такую версию.
– Тогда его отпускать нельзя ни в коем случае!
– Я же и говорю: в пирог его! – подсказал Хамфри.
– Ладно, только сначала насекомых истреби. – Пикеринг протянул кузену руку.
– Договорились! – Хамфри пожал руку Пикерингу.
– Я не вор и я не из муниципалитета! – крикнул Даркус. – Я сам по себе. Просто услышал, как вы спорили, потом увидел жуков…
– Все так говорят, – оборвал его Пикеринг. – Мы, знаешь ли, не дураки. – Он посмотрел на Хамфри. – По крайней мере, я.
Пикеринг поднял с пола громадную футболку и оторвал от неё полоску ткани.
– Ты что, это моя футболка! – возмутился Хамфри.
– Правда? А с виду просто грязная тряпка. – Пикеринг прислонил топор к креслу и завязал Даркусу рот.
Даркус пробовал отвернуться, крутил головой, но мерзкая тряпка заткнула ему рот. От неё воняло падалью. Даркус невольно подумал о трупных червяках, и его чуть не вырвало.
– Теперь давай сюда соус!
Хамфри послушно придвинул ведёрко и сорвал с него крышку.
Даркус корчился, в кровь обдирая запястья о верёвку, но она держала крепко. Прав был дядя Макс: эти люди опасны.
Пикеринг обеими руками зачерпнул клюквенный соус и шмякнул Даркусу на голову. Холодный липкий соус потёк за шиворот. Даркуса пробрала дрожь.
– Ты что хороший соус зря тратишь?! – рассердился Хамфри.
– Я тебе ещё куплю. – Пикеринг зачерпнул снова. – А теперь слушай меня, мальчик! Вот это – клюквенный соус. А за спиной у тебя – ты, наверное, заметил – целый улей ползучих и кусачих букашек. А какая у них любимая еда, угадай? – Пикеринг мазнул Даркуса по лицу. – Клюквенный соус!
Даркуса передёрнуло. Теперь холодная жижа текла у него и по шее, и по груди. Пикеринг подвернул рукава зелёного джемпера и натёр Даркусу руки соусом. Потом нагнулся к самому лицу, чуть ли не тычась в него носом.
– Если не признаешься, на кого шпионишь, я тебя тут оставлю, и букашки тебя живьём сожрут!
Даркус уставился на Пикеринга. Наверное, жуки и в самом деле любят клюквенный соус, тем более что Хамфри держит его у себя в таких количествах. Но из красной книжки Даркус знал то, чего, как видно, не знал Пикеринг: жуки по большей части вегетарианцы.
– Сперва они слопают соус, а потом вгрызутся тебе под кожу! – Пикеринг зачерпнул ещё розовой жижи. – Потом выпьют твою кровь и обгложут мышцы, только косточки останутся!
Задрав Даркусу штанины, Пикеринг и на щиколотки ему наляпал клюквенного соуса.
– А бывают ещё такие гнусные козявки, которые кости едят! – с явным удовольствием объявил Пикеринг. – Так что даю тебе последний шанс! – Он вытащил кляп. – Что ты можешь сказать?
– Я ваш сосед! – крикнул Даркус. – В соседнем доме живу!
– ВРЁШЬ! – Пикеринг со злостью снова заткнул ему рот. – В соседнем доме живёт один профессор, у него детей нет.
Напрасно Даркус дёргался и рвался – верёвка не поддавалась.
– Вот обдерут с тебя жуки всю кожу – может, тогда заговоришь! – Пикеринг жутко захихикал.
– Я сам его ободрать хотел, – насупился Хамфри.
– О, смотри, какой страшный чёрный жучище с громадным рогом! Наверное, голодный!
Даркус посмотрел вниз и чуть не заплакал от облегчения – по полу к нему полз Бакстер. Жук услышал его зов и пришёл! И никакие эксперименты не нужны – ясно же, что жук всё понимает. Даркус вмиг приободрился, и страх вроде поутих.
– Я есть хочу, – пожаловался Хамфри, глядя в упор на Даркуса.
Снизу донёсся громкий стук в дверь.
– Кто бы это мог быть? – Пикеринг выпрямился и оглянулся, словно испуганный сурикат.
Хамфри пожал плечами:
– Не знаю…
Пикеринг схватил кузена за толстую руку и потащил в коридор.
– Я с тобой ещё не закончил! – прорычал он Даркусу, захлопывая дверь.
Даркус немедленно попробовал развязать узлы на запястьях, но пальцы до них не доставали.
Бакстер привычно взлетел к нему на плечо, а оттуда пополз на затылок, где был узел от кляпа. Даркус почувствовал, как жук просунул рог под тряпку и начал пилить.
Через несколько секунд тряпка лопнула. Дар-кус выплюнул её и с наслаждением глотнул воздуха.
– Бакстер! Как я тебе рад! – прошептал он. – А верёвки снять поможешь?
Бакстер повернулся к Чашечной горе и потёр задней ногой о надкрылья, издавая странный тренькающий звук. Раньше Даркус от него такого не слышал. Наверное, именно это в красной книжке называлось «стрекотанием».
В комнате послышался шорох, будто песок сыплется в банку. Жуки выползали из чашек и дружно спешили вниз по склонам горы.
Пикеринг и Хамфри всё ещё препирались за дверью.
– Нельзя никого впускать – вдруг найдут мальчишку? – волновался Пикеринг.
– А если это полиция? – спросил Хамфри.
– Полиция?! – взвизгнул Пикеринг. – С чего бы?
– Ну, это… Как он там сказал – детей похищать противозаконно…
– Мы же его только что похитили! Как полицейские успели узнать?
– Понятия не имею.
– Иди спроси, кто там.
– Почему я? Что я им скажу?
– Наверное, глупость какую-нибудь! – сердито зашипел Пикеринг.
В дверь снова настойчиво постучали.
– Ну ладно, вместе пойдём, – решил Пикеринг.
По лестнице протопали шаги.
Даркусу стало щекотно: жуки карабкались по ногам. Он затаил дыхание, сам толком не зная, как нужно относиться к тому, что по нему ползают жуки. А они уже взобрались по спине на шею и закопошились в волосах. От прикосновения крохотных лапок по коже бежали мурашки. Даркус вздохнул – оказывается, это не так уж неприятно. Жуки были довольно тяжёлые, – как будто тебя закопали в песок, – но вполне симпатичные. Даркус еле сдерживал смех от щекотки и старался не шевелиться, чтобы никого не задавить.
Зажмурившись, покрытый жуками с ног до головы, он подумал об отце. «Вот я тебе расскажу – ты не поверишь!» – мысленно сказал ему Даркус.
Через несколько секунд он уже мог двигать левой рукой. Осторожно подёргал верёвку – есть! Обе руки свободны! Даркус подвигал ногами, и с них упала верёвка: её перегрызли жуки.
Даркус встал, роняя на пол клюквенные капли, и наклонился поблагодарить жуков за спасение. Он с радостью увидел в общей толпе смешных красных долгоносиков и сверкающих златок. Но удивительнее всех был громадный жук-голиаф – Даркус его узнал по чёрно-белым полоскам, как у зебры. Голиаф стоял неподвижно, чуть подёргивая усиками. «Он, наверное, очень старый», – подумал Даркус.
