– Муниципалитет вас больше не побеспокоит. Я об этом позаботилась. – Лукреция Каттэр вырвала у Хамфри свою руку и зловеще рассмеялась. – Как вы думаете, откуда я узнала о ваших жуках? У меня везде свои люди.
– Понимаю, понимаю… – забормотал Пикеринг, хотя он явно ничего не понял.
Лукреция Каттэр нажала кнопку на белом телефоне:
– Жерар!
Тут же появился дворецкий с подносом, на котором лежали два документа и две золотые авторучки.
– Распишитесь на последней странице и дату поставьте. – Лукреция Каттэр протянула руку, и Жерар вытер её салфеткой – салфетку он вытащил из специального футляра в кармане.
Даркус шагнул поближе к окну. Приходилось всё время напоминать себе, что из той комнаты его не могут увидеть. Ему хотелось рассмотреть фотографию в рамке на столе.
На снимке сидели в два ряда девять человек в белых халатах, с улыбками на лицах. Внизу, в белом прямоугольнике, было напечатано: «Проект „Фабр”».
– Что случилось? – тревожно зашептала Новак. – Тебе плохо? Вид такой, как будто тебя сейчас вырвет.
– Фотография… – Даркус показал пальцем.
– Что – фотография? А-а, эта. Ещё университетских времён. Маман сама на себя не похожа. Смотри, в очках, волосы кое-как причёсаны и в хвост завязаны, да ещё и улыбается. – Новак вздохнула. – Она тут симпатичная, правда?
У Даркуса сердце больно колотилось в груди.
– Да что такого интересного-то?
– А вот… – Даркус с трудом выговорил: – Это мой папа.
Новак вытянула шею, вглядываясь.
– Который?
– С бородой. Рядом с твоей мамой.
– Надо же, на тебя совсем не похож…
– Новак! – Даркус посмотрел ей в глаза. Вдруг у него прорезался голос, и он крикнул: – Моего папу похитили, а я не знаю почему!
– Похитили? – испуганно повторила Новак.
На стекло легла тень. Лукреция Каттэр любовалась своим отражением в зеркале, поворачивая голову то влево, то вправо. Казалось, она смотрит сквозь зеркало прямо на детей.
Даркус оцепенел. Если бы не стекло между ними, Лукреция Каттэр могла бы почувствовать его дыхание у себя на щеке.
– Она нас не видит, – прошептала Новак, словно успокаивала не Даркуса, а себя. – Она нас не слышит.
Между тем Хамфри подписал контракт и передал бумаги Жерару. Пикеринг напоказ пробежал глазами каждую страницу и скроил задумчивую физиономию.
– Не обсудить ли нам это за обедом?
– Нечего обсуждать. – Лукреция отвернулась от зеркала. – Или вы продаёте мне жуков, или нет.
Даркус перевёл дух: оказывается, всё это время он не дышал.
– Подписывай, Пикерс! Это же полмиллиона фунтов! – сказал Хамфри. – По четверти миллиона каждому.
– Спасибо, Хамфри, я и сам считать умею. – Пикеринг уставился на Лукрецию Каттэр. – Видно, вы уж очень любите жуков убивать, что такие деньжищи за это платите. Обычно люди сами платят, чтобы их от насекомых избавили.
Лукреция Каттэр угрожающе наклонилась над столом.
– Я коллекционер, мистер Риск! – прошипела она. – И очень богата. Мне случалось заплатить за сумочку намного больше, чем я предлагаю за этих жуков. Нужны вам эти деньги или нет, решайте сами! – Опираясь на свои трости, она заковыляла к двери. – Разговор окончен! Мне тут нужно кое-чем заняться. – И она оглянулась на зеркало.
– Лезь под лавку! – Новак дёрнула Даркуса за рукав. – Маман знает, что мы здесь!
– Что? А как же ты сказала…
– Лезь, говорю! Она идёт сюда! Живее!
Новак пнула Даркуса под коленки, и он шлёпнулся на пол. Хотел возмутиться, но тут у него чуть сердце не остановилось: он услышал, как поворачивается дверная ручка. Даркус закатился под банкетку, распластавшись вдоль стены. В рюкзаке глухо хрустнуло: это разбилась банка с Бакстером.
Новак расправила плед, чтобы прикрыть Даркуса, и отскочила от банкетки.
– Маман!
Даркус увидел подол чёрного бархатного платья и наконечники тростей. Лукреция Каттэр вошла в комнату.
– Что ты здесь делаешь?
Раздался придушенный писк. Ноги Новак оторвались от земли.
– Прости меня… Я просто… – прохрипела Новак.
Сердце у Даркуса колотилось от страха. Какая силища у Лукреции Каттэр!
– Тебе не разрешается заходить в комнаты этого этажа!
– Я хотела посмотреть на клоунов… – просипела Новак.
Лукреция Каттэр отпустила свою дочь. Новак упала на пол. Кашляя и задыхаясь, она ловила ртом воздух.
– Ты знаешь, какое наказание полагается за нарушение правил.
Новак с несчастным видом кивнула.
– В камеру… – Она испуганно закусила губу. – Пожалуйста, не в ту, которая с насекомыми! Я только хотела посмотреть клоунов!
Лукреция Каттэр повернулась к зеркалу:
– Ну любуйся на этих придурков! Они отвратительны!
– Уроды, – согласилась Новак.
– Такие примитивные животные давно должны бы вымереть!
– Ты правда им заплатишь столько денег за жуков? – спросила Новак.
– Не говори глупостей!
– Но ты же сказала… – Новак запнулась. – Ты их заставила подписать контракт?
– Необразованному человеку, вероятно, легко перепутать завещание с контрактом! – рассмеялась Лукреция Каттэр.
– А зачем тебе, чтобы они подписали завещание?
– Не твоё дело!
Новак замолчала, опустив глаза.
– Это мои жуки! Я их создала! Не знаю, как они сбежали из моей лаборатории, но, если эти два шута сообразят, на что способны жуки, они могут всё испортить. Это недопустимо! Я пока ещё не готова. – Лукреция Каттэр в бессильной злобе стукнула тростями об пол. – Я никому не позволю встать у меня на пути! Ни им, ни ему, никому!
– Ему? – повторила Новак, а Даркус, притаившийся под банкеткой, замер. – Ты о ком?
Лукреция Каттэр стремительно обернулась и стукнула дочь по голове серебряной рукояткой трости. Даркус еле удержался, чтобы не вскрикнуть. Новак отлетела назад и свалилась на пол, словно тряпичная кукла.
– Ты ещё смеешь задавать мне вопросы, наглая девчонка?! – заорала Лукреция Каттэр.
Даркус в страхе смотрел на безжизненно лежащую девочку.
– За это две ночи проведёшь в камере! С насекомыми!
Лукреция резко повернулась к двери. Подол юбки взметнулся, и вместо туфли и лодыжки Даркус увидел… чёрную лапу, заканчивающуюся изогнутым когтем. В ужасе Даркус шарахнулся назад и ударился затылком о стену.
Лукреция Каттэр остановилась, прислушиваясь.
