– ЧЕГО ТЫ ТАМ КОПАЕШЬСЯ? – рявкнул Хамфри и вдруг застыл, услышав пронзительный свист у самого уха.
В него чем-то выстрелили!
Что-то оглушительно грохнуло, потом ещё и ещё.
– В меня стрельнули! – застонал Пикеринг. – Умираю!
Хамфри судорожно задрыгал руками и ногами. Значит, у мальчишки ружьё!
– ОТСТУПАЕМ! ОТСТУПАЕМ! – вопил Пикеринг, стуча Хамфри по затылку.
Бертольд не сводил глаз с секундомера.
– Семь, шесть, пять… – считал он шёпотом.
Вирджиния тоже смотрела на секундомер. Три, два… Она зажмурилась, крепче вцепившись в перекладину лесенки.
– Один! – Бертольд повернул первый выключатель.
Мгновение тишины.
Далёкий глухой взрыв.
В заколоченном магазине вылетели все окна.
Бертольд бросился к телефону-автомату на стене прачечной и набрал номер экстренных служб.
– Алло! Здравствуйте, мне нужно позвонить в полицию! – Он мысленно повторил то, что велела сказать Вирджиния. Если всё идёт по плану, она сейчас в безопасности, под землёй. – Алло? Да. Я живу на Нельсон-роуд. Хотел сообщить, что в комнате над магазином товаров для рукоделия какая-то девочка привязана к стулу. Её видно из моего окна. Вообще-то странно: там живут двое мужчин и у них нет детей.
Диспетчер заверил его, что полиция сейчас приедет. Бертольд нажал на рычаг и тут же набрал другой номер.
– Алло, можно вызвать пожарных? На Нельсон-роуд, в магазине товаров для рукоделия, произошёл взрыв.
Он отодвинул трубку от уха и повернул второй выключатель. В комнате Хамфри сорвало потолок. От дома во все стороны полетели осколки кирпичей.
– Ой, вы слышали? Ещё взрыв! Пожалуйста, приезжайте скорее! Наверное, это террористы!
23
Смерть Голиафа
Дядя Макс старался шуметь как можно громче.
– Я не уйду, пока эта возмутительная женщина не объяснит свой поступок! – орал он, стуча кулаком по открытой двери. – Выстрелила в моего племянника, прямо в упор! Я этого так не оставлю, слышите вы меня? В полицию обращусь! Есть, в конце концов, закон!
Вытянув шею, дядя Макс крикнул через плечо дворецкого:
– Я говорю: ЕСТЬ, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЗАКОН!
– Сэр, я уже сказал: мадам Каттэр нет дома. – Дворецкий слегка толкнул дядю Макса в грудь, стараясь выпихнуть его на крыльцо.
– Уберите руки! – Дядя Макс выставил вперёд кулаки и принял боксёрскую стойку. – Я хоть и старик, но врезать пока ещё могу!
Жерар поднял руки:
– Сэр, успокойтесь, пожалуйста!
Из кухни донёсся крик.
– УСПОКОИТЬСЯ?! – заорал дядя Макс.
Жерар оглянулся на дверь кухни и вновь повернулся к дяде Максу.
Опять завизжала Милли. Жерар попятился.
Делать нечего – дядя Макс размахнулся и врезал дворецкому в челюсть. Жерар отлетел назад, а дядя Макс, тряся рукой, завопил:
– Ай-ай-ай!
За последние лет двадцать он ни разу никого не ударил. Забыл, как это больно.
Дворецкий лежал без сознания на полу в прихожей.
– Это тебе за то, что моего племянника по голове стукнул, – сказал дядя Макс и наклонился проверить, не слишком ли серьёзно пострадал дворецкий. – Извини, старина! Я знаю: ты его спас, – шепнул он. – Когда очнёшься, у тебя будет зверски болеть челюсть, а на затылке шишка вскочит, но я думаю, тебе же лучше, если хозяйка тебя найдёт в таком виде.
Оставив дверь открытой, дядя Макс вышел на крыльцо. В ту же секунду из-за угла дома выглянул Даркус. Макс бросился к нему, увидел беспомощного брата и взвалил его на плечи, освободив жуков от слишком тяжёлого груза.
– Беги, малыш, открой дверцу!
Даркус побежал к машине. Жуки неслись за ним грозовой тучей.
Бартоломью бережно уложили на заднее сиденье. Даркус укрыл его одеялом. В ярком утреннем свете папа казался смертельно-бледным.
Жуки набились в багажник.
Веки Бартоломью Катла затрепетали. Он открыл глаза:
– Макс?
– Барти, слушай меня! – Дядя Макс наклонился к нему вместе с Даркусом. – Тебе в больницу надо, но сперва мы должны защитить двоих ребятишек от Лукреции Каттэр. Продержишься ещё немного?
– Да. – Бартоломью улыбнулся, не сводя глаз с Даркуса. – Теперь я в полном порядке.
– Хорошо. Едем на Нельсон-роуд! – Дядя Макс сел за руль. – В быстром темпе!
Он завёл мотор. Даркус забрался на переднее сиденье рядом с ним и захлопнул дверцу.
Когда машина уже отъезжала, Даркус оглянулся на «Вершины». Из дверей особняка хлынул поток чёрных насекомых, похожих на гигантских муравьёв. Они заполонили белую дорожку и остановились у ворот.
Лукреция Каттэр вышла из машины. Её хитиновые лапы звонко щёлкнули об асфальт, но плотная чёрная ткань юбки приглушила звук. Лукреция повела головой влево и вправо. Что-то было не так.
Лин-Лин, девушка-шофёр, подбежала и подала ей трости. Лукреция Каттэр взяла их, всячески изображая немощность, хотя на самом деле почти не опиралась на трости, вприскочку пересекая улицу.
– Крейвен! – рявкнула она на человека, лежащего в канаве у обочины. – Объясни!
– На нас напали-и… – проскулил Крейвен.
– Кто?
– Жуки.
– Где Данкиш?
– В доме.
– Чем это воняет? – Лукреция Каттэр попятилась.
– Какашками, – прошептал Крейвен.
Тут на улицу вывалился Хамфри с Пикерингом на спине, волоча за собой Данкиша, вцепившегося в его лодыжку. Все трое были с ног до головы облеплены кусающимися, щиплющимися жуками. Как только Хамфри ступил на тротуар, Голиаф спрыгнул на землю и проскрипел новую команду. Жуки, кто бегом, кто на крыльях, устремились к сливной решётке у края дороги и утекли в неё, как дождевая вода.
– Они удирают! – крикнула Лукреция Каттэр. – Остановите их!
Последние жуки уже исчезали в отверстии слива. Лукреция Каттэр прыгнула вперёд и стукнула Голиафа тростью. От удара жук перевернулся на спину, дрыгая лапками. Лукреция Каттэр высоко занесла руку и вонзила острый наконечник трости в брюшко жука, проткнув панцирь насквозь. Жук был убит мгновенно.
– Вставайте, дурачьё! – рявкнула она, взмахивая тростью. – Это просто жуки!
Бертольд за стиральной машиной глотал слёзы, глядя, как Лукреция Каттэр пригвоздила Голиафа к асфальту. От злости стало трудно дышать.
