– Ох… А если нас поймают? – Бертольд заёрзал, нервно сцепив пальцы. – Я не хочу попасть в плен к Лукреции! Мама будет очень беспокоиться, если проснётся утром, а меня нет.
– Вы с Ньютоном, кстати, можете остаться здесь, – сказал Даркус. – Запишешь всё, что мы узнали об участниках проекта «Фабр» и о нашествиях жуков.
– Спасибо! – Бертольд с облегчением улыбнулся.
Даркус спросил:
– Дядя Макс, ты нас отвезёшь в «Вершины»?
– С превеликим удовольствием! – Дядя Макс вновь надел пробковый шлем.
– По дороге прихватим с собой жуков-добровольцев с Чашечной горы! – Даркус был уже у двери.
Вирджиния вскочила:
– Меня ты не заставишь здесь остаться!
– Да мне бы и в голову не пришло! – усмехнулся Даркус. – Ты же такой скандал устроишь…
Вирджиния стукнула его в живот.
– Ай! – Даркус потёр ушибленное место. – За что, подруга?
Вирджиния, злорадно улыбаясь, первая шагнула за дверь.
– Чтобы ты закалялся!
13
«Леди Макбет»
В отеле «Императрица» Новак немедленно отвели наверх, в номер Лукреции Каттэр. Маман указала на обитый фиолетовой тканью стул в углу примерочной. Девочка послушно кивнула и села, где велено. Только тогда она заметила, что перед ней стоит Стелла Мэннинг – самая знаменитая актриса в мире.
Стелла Мэннинг была известна и своими успехами в театре, где она играла в пьесах Шекспира, и ролями в кино, удостоенными множества наград. Утончённые черты её лица, словно магнит, притягивали взгляд. На ней совсем не было косметики, а длинные рыжие волосы были собраны в простой высокий хвост, и всё равно она выглядела великолепно.
– В этом платье, – маман поджала золотые губы, – ваша репутация несравненной актрисы будет неоспорима.
Наклонившись, Лукреция взялась за подол длинной зелёной юбки и встряхнула ткань, так что по ней побежали волны.
У Новак тошнота подступила к горлу, когда она разглядела, что платье отделано сотнями изумрудно-зелёных златок. «Бедные мёртвые жуки!» – печально подумала она, невольно прикрывая ладонью браслет. Жуки были незнакомой разновидности, не совем такие, как Хепбёрн, и всё равно не хотелось, чтобы златка увидела это платье или услышала о нём.
– Я назвала его «Леди Макбет». При работе над этим платьем я вдохновлялась образом актрисы Эллен Терри на знаменитой картине художника Джона Сингера Сарджента 1889 года.
Стелла Мэннинг долго рассматривала себя в зеркале. Она взмахнула рукой, словно собираясь повелевать несметным войском.
– Лукреция, дорогая, вы превзошли саму себя. Платье чудесно!
Её знакомый голос звучал, словно наждак, политый мёдом. Новак видела, что Стелле очень нравится, как рукава расширяются от локтей и стекают вниз складками бархата, подчёркивая каждый жест.
– Вшитый в лиф платья эластичный корсет подберёт растянутую после беременности кожу. Видите?
Стелла Мэннинг негромко ответила, что видит. Глядя в зеркало, она положила руку на стройную благодаря корсету талию.
– Я словно вижу саму себя в юности!
– Очень эффектное платье! Оно создано для королевы сцены. Сдержанное и в то же время страстное, – провозгласила Лукреция Каттэр.
Стелла Мэннинг нахмурилась.
– Я много раз играла в театре жену шотландского короля. Это имя, я уверена, приносит несчастье. А на церемении мне понадобится удача. – Она погладила тёмно-зелёную ткань и оглянулась на Лукрецию. – Я ведь не молодею.
– Актрисе такого таланта удача не нужна, – промурлыкала Лукреция Каттэр. – Неужели вы откажетесь от этого платья из-за нелепых суеверий? Не может быть!
Стелла Мэннинг всё ещё хмурилась.
– Я сделала его специально для вас. Цвет прекрасно подходит к вашим рыжим волосам и оттенку кожи.
– Идеально подходит, – согласилась Стелла Мэннинг. – Я выгляжу просто изумительно.
– Впрочем, если вы не хотите, я отдам его другой актрисе.
Было заметно, как Стелла Мэннинг борется с суеверным страхом. Лукреция задумчиво смотрела вдаль.
– Руби Хисоло-младшей, например…
– Нет! – вдруг вскрикнула Стелла Мэннинг. – Её лицо вдруг безобразно исказилось от ревности. – Только не этой расфуфыренной официантке!
– Она хорошенькая, – пробормотала Лукреция Каттэр. – Ей прочат большой успех.
– Это платье не может приносить несчастье: оно слишком красивое! – объявила Стелла Мэннинг. – Я в него уже влюбилась. Беру!
Лукреция Каттэр покачала головой:
– Платье не продаётся, но для меня будет честью, если вы наденете его на церемонию вручения кинопремии.
– Что вы говорите? Платье напрокат?
– Церемония станет для меня крупнейшим показом, – ответила Лукреция Каттэр. – Это платье шилось для истинно талантливой актрисы, и для меня великая честь, если великая Стелла Мэннинг появится на церемонии в платье «Леди Макбет».
Стелла Мэннинг медленно повернулась кругом, не в силах отвести взгляд от своего отражения.
– Весь мир будет потрясён, когда увидит вас в этом платье. – Лукреция Каттэр почти шептала.
– Да. – Стелла Мэннинг кивнула. – Вы действительно виртуоз в своём деле!
– На ком-нибудь другом это платье смотрелось бы и вполовину не так впечатляюще. – Лукреция Каттэр искривила золотые губы. – А вместе с вами оно произведёт фурор!
Новак подумала: маман ведёт себя словно голодная кошка, подстерегающая мышь. Почему для неё так важна эта кинопремия? Раньше маман всегда отказывалась наряжать знаменитостей для вручения всевозможных наград. Говорила, что это обесценит её искусство. А сейчас чуть ли не умоляет актрису надеть её платье на церемонию. Может, дело в этом платье, в «Леди Макбет»?
– Я сейчас могу его забрать?
Лукреция Каттэр покачала головой:
– Ни в коем случае! Утром в день вручения премии мой служащий доставит его к вам, поможет одеться и отвезёт вас на церемонию.
Она повела рукой – и вышколенный Жерар сразу же сделал шаг вперёд.
– Я не хочу, чтобы вас кто-нибудь видел в этом великолепном платье, пока вы не ступите на красную дорожку.
Стелла посмотрела на Жерара долгим взглядом. Ей очень не хотелось расставаться с платьем даже на время. Наконец она вздохнула и повернулась к Жерару спиной, чтобы он расстегнул молнию. Жерар тактично отвёл глаза, пока актриса освобождалась от платья. Стоя в одном нижнем белье, она ухватила пальцами складку кожи у себя на животе.
