Даркус увидел, что платан горит и пламя уже со всех сторон охватило Мебельный лес. Он снова посадил Бакстера на плечо и схватил дядю Макс за рукав.
– Вызывай пожарных! А я перетащу Вирджинию через стену к нам в сад.
Не дожидаясь ответа, он нырнул в чащу Мебельного леса, сплошь затянутую дымом. Натянув на лицо ворот зелёного джемпера, Даркус начал пробираться по Навозник-авеню.
– Вирджиния! – позвал он.
– Даркус, сюда!
Он пошёл на голос. Вирджиния стояла посреди Базового лагеря. Здесь было пусто. Она показала на стену. Там дёргались сигнальные звонки от двух ловушек, Унитазной и Паутинной. Даркус сказал:
– Я посмотрю Унитазную, а ты проверь Паутинную.
– Погоди!
Вирджиния схватила два полотенца, аккуратно сложенные на верстаке, и намочила их в ведре с водой, которое они держали в Базовом лагере для умывания.
– Вот, завяжи себе рот и нос!
Даркус с благодарностью принял влажную тряпку, и они выбежали из лагеря, на ходу завязывая полотенца.
Добравшись до Унитазной ловушки, Даркус осторожно заглянул за угол и с изумлением увидел, что из сиденья унитаза торчит голова Хамфри, очень похожая на голову кабана, прибитую на стене в виде охотничьего трофея. Мальчик побежал обратно и встретился с Вирджинией возле Паутинного туннеля.
– Там Пикеринг попался! – неразборчиво проговорила Вирджиния сквозь ткань.
Даркус показал себе за плечо:
– А там – Хамфри!
– А где Бертольд? – Тёмные глаза Вирджинии испуганно обшаривали окрестности.
Жар усиливался, и дым становился всё гуще. Надо было удирать в безопасное место.
– Безопасное место! – крикнул Даркус. – Это же «Устрица»!
Глаза Вирджинии широко раскрылись. Она кивнула уже на бегу. Даркус не отставал. Они выскочили из мебельной чащи к спасательной капсуле. Вирджиния ухватилась за угол верхней ванны и попробовала её поднять.
– Не могу сдвинуть!
Даркус подскочил к ней и тоже стал тянуть, но перевёрнутая ванна не желала открываться. Через минуту напрасных усилий Даркус разжал руки.
– Бертольд там заперся.
Он стукнул кулаком по дну ванны и, приподняв полотенце, крикнул:
– БЕРТОЛЬД! ЭТО МЫ!
Что-то звякнуло, крышка капсулы поднялась, и они увидели Бертольда, сидящего в ванне в окружении сотен жуков.
– Балда ты! – Заливаясь слезами, Вирджиния стиснула Бертольда в объятиях с такой силой, что сбила у него с носа очки. – Я думала, ты умер!
Даркус подумал: а если бы это он сидел в ванне, стала бы она его так обнимать?
– ПУСТИ! Задушишь! – приглушённо завопил Бертольд.
Вирджиния отступила назад, улыбаясь сквозь слёзы.
– Ты живой!
– Жуки… – Даркус не мог говорить.
– Даркус, я старался, я правда старался! – Бертольд сжал губы, изо всех сил сдерживая слёзы. – Но за мной погнались Хамфри и Пикеринг, и огонь был такой горячий, и вот – это все жуки, которых я смог спасти. – Он посмотрел на собравшихся в ванне насекомых. – Многие ранены.
Даркус закрыл глаза. Ему казалось, что какая-то его часть сгорела вместе с жуками. Чудесными умными жуками, которых больше нет. Он покачнулся, схватившись за край ванны.
– Давайте не будем здесь это обсуждать, да и не время, – сказала Вирджиния, положив ему руку на плечо. – Смотрите, дым какой густой. Надо уходить.
Даркус наклонился и упёрся руками в дно ванны.
– Забирайтесь, мои маленькие друзья, – прошептал он.
Вирджиния, обойдя ванну с другой стороны, сделала то же самое.
Бертольд осторожно выбрался из ванны. На голове и на плечах у него всё ещё сидели жуки.
– Надо бежать к лестнице, а там через стену – в сад к дяде Максу, – сказала Вирджиния.
– Огонь идёт вдоль стены, – заметил Бертольд. – Лестница, наверное, горит.
– Беги за умывальным ведром! – скомандовала Даркусу Вирджиния. – Будем заливать.
Даркус немедленно понёсся в Базовый лагерь. Схватил ведро и побежал обратно. Забравшись на стул, он поднялся на обгорающую брезентовую шкуру леса.
– Пойдём поверху, – предложил он. – Отсюда видно, где огонь, и легче уклониться от дыма.
– А как же Хамфри и Пикеринг? – спросил Бертольд, залезая на стул вслед за Вирджинией. – Нельзя их здесь бросать: они же сгорят!
– Дядя Макс вызвал пожарных. Машины приедут с минуты на минуту, – ответил Даркус.
– А дым? – спросил Бертольд.
– У этих типов головы находятся близко к земле, – сказал Даркус. – А дым идёт вверх. Ничего им за это время не сделается.
– Они бы не волновались, если бы мы поджарились заживо! – отмахнулась Вирджиния, помогая Бертольду забраться наверх.
Когда они побежали по крыше Мебельного леса, вдали послышался характерный звук пожарной сирены. Сразу словно сил прибавилось. Даркус окатил тлеющую приставную лестницу водой из ведра, и они по очереди перебрались через стену.
Друзья смотрели из окна кухни, как пожарные тянут шланги в Мебельный лес, баграми разгребают ещё горящую мебель, тушат множество мелких очагов огня, отыскивая застрявших в ловушках двоюродных братцев. Бертольд перевёл дух, только когда Хамфри и Пикеринга наконец вытащили на волю, промокших насквозь и слегка обгоревших, зато живых и злющих, словно потревоженные шершни. Хамфри орал и кидался на пожарных, а Пикеринг судорожно пытался спасти что-то из груды обугленной рухляди, в которую превратился Мебельный лес. К его клочковатым волосам прицепилась полоска липкой бумаги, а к ней – обрывок газеты. Всё это болталось на ветру. Вид у Пикеринга был до невозможности дурацкий, но никто не смеялся.
В окно вползали немногие уцелевшие жуки, раненные и оглушённые всем происходящим. Бакстер, Марвин и Ньютон встречали их с радостью, но их было очень мало, а скоро новые совсем перестали появляться.
Даркус устроил для раненых жуков больницу в металлической форме для запеканки – насыпал на дно дубовых опилок, положил кусочки фруктов и поставил пару чашек. Остальные жуки расползлись по тёмным углам комнаты отдыхать.
Пожар потушили окончательно. То, что осталось от Мебельного леса, напоминало обгоревший разбитый корпус корабля после кораблекрушения.
Пожарные свернули шланги. Хамфри и Пикеринга забрала «Скорая помощь». Дядя Макс увёл детей от окна и сказал, что отвезёт Вирджинию и Бертольда по домам. Даркус попрощался с ними и побрёл вместе с Бакстером наверх, в свою комнату.
Залезая в гамак, Даркус заметил, что через окошко в потолке сочится голубоватый свет раннего утра. Он стянул вместе края гамака. Внутри стало темно, как в коконе. Мальчик положил притихшего Бакстера себе на грудь и прикрыл его ладонями, словно оберегая.
