Из огненного ада спаслись жуков шестьдесят – семьдесят, не больше, а погибли десятки тысяч. Жуков больше нет, и папы тоже нет. Лукреция Каттэр победила.
17
Последние новости
Хамфри и Пикеринг лежали на носилках в машине «Скорой помощи».
– Что это? – Хамфри дёрнул за полоску липкой бумаги, приставшую к волосам Пикеринга.
– А-а-а! – завопил Пикеринг – Хамфри отодрал бумагу вместе с клоком волос.
– Ты это зачем?
Пикеринг стукнул кузена, но тот словно не заметил. Он изучал обрывок газеты, который тоже приклеился к липкой бумаге.
– Что там такое? – спросил Пикеринг.
– Лукреция Каттэр.
– Где?! Покажи! – Пикеринг кувырнулся на пол и на коленях подполз к двоюродному брату.
Хамфри показал ему фотографию Лукреции и Новак и статью о том, что Лукреция Каттэр создаст наряды для трёх актрис, номинированных на кинопремию.
– Мальчишка, который меня заманил в западню… Тот белобрысый крысёныш… Обвинил нас, будто бы мы устроили пожар. А когда я сказал, что это не мы, он произнёс её имя.
– Откуда крысёнышу знать её имя? – удивился Пикеринг.
Хамфри пожал плечами:
– Понятия не имею. Но если это Лукреция Каттэр сожгла наш дом, то она нам должна по-крупному.
– Она и так нам должна… – вздохнул Пикеринг. – Мы подписали договор.
Хамфри помахал газетой:
– Теперь мы хоть знаем, где она. – Он улыбнулся. – Съездим-ка с тобой в Лос-Анджелес! Навестим её. Может, прямо на церемонию придём.
– О да! – Пикеринг захлопал в ладоши. – Всю жизнь мечтал побывать в Америке!
Хамфри кивнул и потёр живот.
– У них там громадные бургеры!
– Может, Лукреция Каттэр проведёт нас на церемонию как своих гостей. – Пикеринг прижал руки к сердцу и громко вздохнул.
Тут машина остановилась.
– Живо ложись и делай вид, что ты прямо весь больной! – Хамфри толкнул Пикеринга к носилкам. – А то нам ночевать негде, а в больнице утром ещё и бесплатный завтрак дают.
Пикеринг запрыгнул на носилки и укрылся красным одеялом.
– Лос-Анджелес! – прошептал он мечтательно. – Увидеть Лукрецию Каттэр! Дивно!
– Как наедимся больничной еды – сразу в аэропорт, – сказал Хамфри.
– Погоди, а на что мы купим билеты? – Пикеринг даже привскочил. – Денег у нас нет…
– Есть твой счёт в сберегательном банке, – улыбнулся Хамфри.
– Я их на чёрный день храню!
– Пикерс, этот день настал. – Хамфри шмыгнул носом. – Наш дом сначала взорвали, а потом ещё и сожгли. Куда уж чернее.
18
Частный авиарейс
Новак вышла из машины на взлётную полосу. Впереди виднелся чёрный самолёт Bombardier Learjet с изображением золотого скарабея – символа фирмы «Каттэр кутюр» на фюзеляже. Новак пошла к самолёту, придерживая рукой сумку на плече, чтобы потайной кармашек, где пряталась Хепбёрн, не слишком качало. Она боялась, что не сумеет надёжно спрятать златку от маман с её обострёнными органами чувств, но теперь все мысли маман занимал Бартоломью Катл, на дочь она и внимания не обращала.
Новак тревожило, что папа Даркуса может вспомнить, что она участвовала в его спасении, но если он её и узнал, то ничем этого не показывал. Иногда ей казалось, что она видит в его глазах сочувствие, но это наверняка было притворство. Он предал своего убитого сына – так уж точно не станет беспокоиться о Новак.
Возле трапа, ведущего в самолёт, стоял Жерар. Дворецкий подал руку и помог Новак подняться. Чуть-чуть сжал её руку, и они обменялись взглядами.
Салон частного самолёта Лукреции Каттэр был весь отделан белой кожей. Восемь кресел стояли друг против друга, двумя группами по четыре, и ещё два отдельных сиденья находились в хвосте самолёта, лицом к спинкам переднего ряда. Новак направилась прямо к этим отдельным креслам и села.
Капитаном была Лин-Лин, а Крейвен – вторым пилотом. Данкиш и Моулинг уселись впереди, рядом с Жераром. В центре, лицом друг к другу, сидели маман и Бартоломью Катл.
Полёт длился одиннадцать часов. Новак всё заранее продумала. Она будет спать или читать, тем и займёт время над Атлантикой. Она взяла с собой тоненькую книжку из библиотеки маман под названием «Справочник коллекционера жуков» – об этой книге говорил Даркус. Найти её оказалось нетрудно: маман собрала у себя все книги о жуках, какие только есть на свете. Чтобы никто не узнал, что она интересуется жуками, Новак надела на справочник суперобложку от другой книги о девочке, которая мечтала стать балериной. Когда Новак читала справочник, ей казалось, что Даркус совсем близко – будто он смотрит ей через плечо и одобряет.
В сумочке у неё лежала пластмассовая коробка с арбузом от Милли. Новак планировала каждые два часа ходить в туалет и там выпускать Хепбёрн из браслета – размяться и перекусить.
Новак пристегнулась и стала смотреть в иллюминатор, гадая, вернётся ли когда-нибудь на родину, в Англию.
«Если бы я могла вырасти обычным человеком, – думала она, – то хотела бы жить здесь. Люблю Англию, особенно в дождь».
Новак клонило в сон. Она откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза.
Взлёт она не почувствовала, а когда проснулась, самолёт летел уже высоко над облаками. Хепбёрн выбралась из потайного кармашка и тихонько щипала её между большим и указательным пальцами.
Новак хотела уже тихонько отругать златку, но вдруг заметила, что Хепбёрн встревоженно машет усиками и куда-то указывает передней лапкой. Наверное, советует прислушаться к разговору на передних сиденьях.
– Погоди, вот увидишь, каких результатов я добилась, развивая то, что мы начинали вместе, – сказала Лукреция Каттэр.
– Едва ли в этом есть моя заслуга.
– Напротив! Баротоломью, я не добилась бы всего, чего добилась, если бы ты не раскрыл мне глаза на невероятные способности жуков. Твоя увлечённость и твои знания вдохновили меня. Наконец-то мы снова будем работать вместе, в одной лаборатории…
– Я думал, с тобой Ленка работал? – немного смущённо спросил Бартоломью Катл.
– Да, недолго. – Лукреция фыркнула. – Теперь мне от него никакой пользы.
Новак помнила Хенрика Ленку – блондина с неподвижным каменным лицом. Почти два года прошло с тех пор, как он вытащил её из камеры окукливания в «Биоме». Век бы его больше не видеть!
