Я убеждаю себя, что волноваться не о чем, что Эйприл вчера просто-напросто завелась на пустом месте и не мне первому идти мириться. Конечно, я понимаю, почему она так испугалась, только это не даёт ей права меня не замечать.
Остаток утра я провёл дома: съел яичницу-болтунью на завтрак и несколько часов делал уроки за кухонным столом, пока братья точно угорелые носились вокруг. Не успел опомниться, как пришло время ланча, а от Эйприл по-прежнему ни весточки. Неужели так обиделась?
Нет, не может быть.
Ладно, хватит торчать дома в ожидании звонка от лучшей подруги. Сегодня чудесная погода, да и от младших братьев уже голова кругом.
Я надеваю куртку и выхожу за дверь; в кармане позвякивают выданные родителями деньги.
День бодрящий и ясный, всё выглядит так, не знаю даже, мирно, что вчерашний кошмар кажется чем-то нереальным. Трудно поверить: я проснулся в поту и всего две ночи назад крался по кладбищу, а потом оказался во всём виноватым. Солнышко светит, дворы домов ещё украшены тыквами и чучелами, дети играют на улице, прыгают с хохотом в груды опавших листьев. Нормальный такой денёк на Среднем Западе, когда не верится ни во что плохое.
Я направляюсь к маленькой кафешке на границе делового района. В окнах красуются бумажные скелеты, с потолочных вентиляторов свисают игрушечные летучие мыши, с порога веет ароматами кофе, специй и запечённого сыра. Я заказываю панини с горячим шоколадом и, усевшись в баре возле окна, смотрю, как детишки по ту сторону улицы играют в салки. Хеллоуин закончился, но на них костюмы, всё больше комбинезоны в виде зверей, так что я сразу вспоминаю Фредди. А после – и его сестру Эйприл, и меня вновь тянет ей позвонить.
– Андре?
Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Принесли заказ?
Нет, это Кайл. Перетаптывается в дверях, словно не уверен, войти или побежать дальше. От знакомого лица в груди разливается тепло. Я ободряюще похлопываю по соседнему стулу.
– Как дела? – спрашиваю я, когда Кайл наконец опускается рядом.
– М-м, нормально.
Мы неловко молчим, разглядывая стойку.
– Ты… э-э… что-нибудь закажешь? – говорю я.
Он чуть ли не подскакивает, словно витал где-то и мои слова застали его врасплох.
– А, да, – отвечает рассеянно он, затем подходит к стойке и занимает очередь.
Я стараюсь не смотреть на Кайла. Выглядит он таким же нервным и невыспавшимся, как и я. Тоже, что ли, кошмары? Можно спросить, но мы едва знакомы, вроде как неудобно.
Подходит официант с моим горячим какао и сэндвичем, и я рассеянно благодарю.
У Кайла какой-то совсем потерянный вид. Стараюсь не разглядывать его и тут улавливаю краем глаза движение за окном.
Серый плавник! Прямо над крышей одной из машин.
Присматриваюсь: нет, просто кто-то в серой шапочке идёт… даже не заострённой. Да что за напасть такая?!
– У тебя всё нормально? – спрашивает Кайл озабоченно.
В руках у него кофе навынос. Чёрный.
Ба! Да он, видно, и впрямь плохо спал.
– Ага. Просто показалось… э-э… кое-что.
Кивнув, он отхлёбывает кофе, а я пью какао, но к сэндвичу не прикасаюсь. В желудке урчит, но мне кажется, что есть перед Кайлом как-то неправильно, и пусть это глупо, я ничего не могу с собой поделать. Он выглядит голодным. И очень, очень уставшим.
– Как тебе спалось? – спрашивает он.
Я откашливаюсь, поперхнувшись какао. Горячий. Слишком горячий. По крайней мере, так я себе говорю. Кайл, впрочем, не смеётся. Он как будто сейчас где-то на другой планете.
– Нормально, – вру я.
– Это хорошо. Хорошо. Мне тоже. М-да. Просто прекрасно. – Кайл вновь отводит глаза.
– Эй, у тебя что-то случилось? – тихо спрашиваю я.
– Да нет, ничего. – Он резко встаёт. – Ну, мне пора бежать.
– Ладно.
Кайл направляется к двери.
– Эй! – окликаю я.
– Что такое? – останавливается он.
– Можно твой телефонный номер?
Сам не знаю, почему спросил, просто Эйприл на меня обозлилась, да ещё эти странные кошмары. Не знаю… Видно, мне хочется быть на связи с теми, кто ходил на кладбище той пятничной ночью. Ну, разве что кроме Каролинки.
Кайл заметно краснеет.
– Конечно, – отвечает он и подходит, чтобы ввести его в мой сотовый.
– Спасибо! И… э-э… может, хочешь? – Я протягиваю ему половинку своего панини.
– Нет, я не голоден. Спасибо.
– Да ты не стесняйся. Я уже не буду, а выбрасывать как-то нехорошо.
Кайл бросает взгляд на угощение, и, клянусь, в желудке у него урчит. Я делаю вид, что не слышу.
– Ну… если ты настаиваешь.
– Настаиваю.
Наверное, это самый неловкий разговор в моей жизни, но я передаю бутерброд, и Кайл впивается в него зубами.
– Спасибо! – с улыбкой говорит он.
– Не за что. Ещё увидимся.
Кивнув, он снова направляется к двери.
Смотрю ему в спину и понимаю: я тоже улыбаюсь. Несмотря ни на что.
Кайл
Не нужно было давать Андре свой номер. Не нужно было вообще ни с кем разговаривать.
Кажется, у меня едет крыша, и чем меньше я общаюсь с людьми, тем ниже риск, что это заметят.
Сам не знаю, куда иду. Надеялся провести день в кафе, почитать или просто поглазеть в окно, но оставаться там вместе с Андре нельзя. Ещё брякну что-нибудь… или он сам спросит. Узнает о моих глюках и станет обходить меня десятой дорогой!
Подмывает послать сообщение Дешону, но и этим я рисковать не могу. Он знает меня как облупленного.
– Дурость, – шиплю я себе под нос.
И тут у меня вибрирует телефон. Андре. Просто прислал свой номер.
Зря спросил, как ему спалось. Я слишком измотан. Вздремнуть, что ли, где-нибудь? Где-нибудь, куда не заглядывает никто. Ни Андре, ни Дешон. А особенно – мой папаша.
Я осознаю, куда забрёл, только когда под ногами начинают шелестеть сухие листья, и замираю. Сердце холодеет.
Кладбище!
– Нет, – шепчу я.
Пока шёл, небо ни с того ни с сего затянули облака. Всё вокруг выглядит холодным и серым. Никого среди могил не видно; похоже, я здесь один. Почему ноги принесли меня сюда, именно в это место?
– Что ты здесь делаешь?
У меня аж сердце в пятки уходит.
Уф-ф, это всего лишь Эйприл!
Пытаюсь собраться с мыслями, но это трудно. Думалка почти не работает.
– Я мог бы тебе задать тот же вопрос, – отвечаю я почти спокойно.
