И вдруг…
– Эй, я что-то нашла! – кричит Каролина.
И свет в тыкве тут же гаснет!
Мы все замираем: чары развеялись. Стоим на коленях и, тяжело дыша, смотрим на Каролину. Она сжимает в руках что-то маленькое.
– Что это? – спрашивает Кайл хрипло, будто пробежал сотню миль.
Каролина не отвечает. Она встаёт и, глядя на коробку в руках, устремляется прочь от кладбища, надгробия и тыквы. В свете померкшей луны силуэт Каролины едва различим. Я поворачиваюсь к Эйприл. Та смотрит вслед Каролине с нескрываемым гневом. Гневом на то, что Каролина победила.
Чем бы ни был её приз.
Эйприл рывком встаёт, и мы отправляемся за Каролиной. Я успеваю заметить, как она прячет что-то в карман. А может, просто так кажется из-за игры теней. Не успеваю я открыть рот, как она разворачивается и швыряет свою находку Эйприл.
– Просто дурацкая коробка, – непривычно сдавленным голосом говорит Каролина. – Коробка, больше ничего.
Она достаёт из кармана и зажигает фонарик и с надменным видом уходит, бросая нас на тёмном кладбище.
Обступив Эйприл, мы глазеем на предмет у неё в руках. Дешон светит на него телефоном.
Ничего.
В смысле, ничего, что стоило бы таких хлопот, как закапывать и звать на кладбище среди ночи группу ребят. Расписанная крышка жестяной коробочки поблекла за долгие-долгие годы в забвении. Рисунок почти неразличим, но вроде бы это…
– Клоун, – произносит Эйприл.
Я перехватываю её взгляд. Ей определённо не по себе. Дрожащими руками Эйприл открывает крышку.
Пусто.
Даже земли нет. Только тусклое серебристое нутро, побитое от старости ржавчиной. Больше ничего.
– И это всё? – разочарованно спрашивает Кайл.
Мы молчим. Просто стоим тесным кружком и смотрим на руки Эйприл.
Ждём чего-то, ведь не может коробка появиться здесь просто так.
Должен признаться, я немного разочарован, хотя не совсем понимаю почему.
Наконец Эйприл тяжко вздыхает и выбрасывает находку за спину.
– Идёмте, ребята. Больше тут делать нечего, – говорит она. – Я скоро в ледышку превращусь.
– Э-э, может, нам стоит её сохранить? – Дешон ищет коробку лучом фонарика.
– Не хочу иметь с ней дела, – заявляет Эйприл. – И вообще постараюсь забыть, что сегодня случилось.
– Ну и правильно, – одобряю я.
Кайл хмуро кивает. Мы уже собираемся уходить, как вдруг голос Дешона примораживает нас к месту.
– Ребята, – с дрожью в голосе окликает он.
Мы оборачиваемся.
Его фонарик подсвечивает могилу, но не гору вынутой нами земли, а само надгробие. То самое, на котором ещё недавно краснела надпись «Найдите меня».
Она исчезла!
– Кто это сделал? – спрашивает Эйприл, хватая мою грязную руку. Ладонь у неё липкая и потная.
– Не знаю, – отвечаю я.
Кайл шагает к надгробию, будто собирается его коснуться, и замирает, качая головой.
– Наверное, кто-то подкрался, пока нас отвлекала Каролина.
– Я ничего не слышал, а баллончик с краской всегда шипит, – замечает Дешон.
– Видимо… – шепчет Кайл, но обрывает себя, понимая: любое объяснение будет столь же надуманным.
Здесь никого не было, только мы.
Мы одни.
И всё же кто-то… или что-то изменило слова на могильном камне!
От новой надписи меня до костей пробирает озноб:
Кошмары начались.
Эйприл
Я не верю своим глазам.
КОШМАРЫ НАЧАЛИСЬ.
КОШМАРЫ НАЧАЛИСЬ.
Зловещие слова эхом отдаются в голове. Кто-то пришёл и вывел их. Прокрался к надгробию за нашими спинами. Но как? Дешон прав: здесь тихо, слышен лишь шелест листьев. Никто не мог оставить надпись незаметно для нас. А если смог, куда потом делся? На кладбище никого, даже Каролины уже не разглядеть.
Мы одни.
– Просто чья-то мерзкая шутка, – бормочет Кайл.
Похоже, всё это ему не нравится.
– Как понимать эту надпись? Что думаешь? – шепчу я.
Не знаю, зачем спрашиваю. Знать ответ совершенно не хочется.
– Думаю, что из некоторых старшеклассников остроумие так и брызжет, – отвечает Кайл. – Ладно, пошли отсюда, пока они не вернулись и не попытались разукрасить из баллончика уже нас.
Он направляется прочь от могилы.
Дешон не трогается с места, мы с Андре тоже. Я обмениваюсь с ним взглядом. Так и тянет сказать: «А ведь я не хотела сюда идти», и даже заорать, потому что именно он меня в это втянул. Иначе я бы мирно сидела дома и думать не думала о дурацкой записке и дурацком розыгрыше.
Издёвки Каролины до сих пор грохочут в ушах, и я на время забываю о надписи на могильном камне. Хочется чем-то бросить, что-то разбить. Кричать, плакать, пинаться.
Но я не делаю ничего. Только когда Андре прикасается ко мне, я осознаю, что до белизны в костяшках сжимаю в кулаки дрожащие руки.
– Он прав, – глядя на Кайла, заключает Андре. – Нам лучше уйти.
– Да, я уже заледенел здесь, – поддерживает Дешон.
А я так киплю от ярости, что не замечаю холода, но Андре, разумеется, прав. И Кайл прав. Всё это просто глупый розыгрыш, а гадкая Каролинка просто верна себе. Чем быстрее я окажусь в своей постели, тем счастливее буду. Притворюсь, будто мы с Андре просто разошлись по кроватям после глупых фильмов и конфетно-попкорнового обжорства. Притворюсь, будто всё это сон.
Но сначала нужно смыть грязь с рук… И выбросить из головы клоуна.
– Тебе не кажется, что мы должны её снова зарыть? – Дешон показывает в ту сторону, куда я выбросила дурацкую жестянку.
– Хочу домой, – покачав головой, говорю я.
Андре молча сжимает мою ладонь.
Мы спускаемся с холма вслед за Кайлом и выходим с кладбища. Я не оглядываюсь. Ни разочка.
По крайней мере, пока не добираемся до ворот, а там я не выдерживаю. Такое чувство, что за мной наблюдают.
На кладбище горит огонёк. Свеча.
Опять!
Кто-то снова зажёг тыкву.
И, честное слово, из темноты проступает что-то, подкрашенное резким оранжевым светом.
Человеческая фигура. Она машет нам вслед, а мы бросаемся наутёк.
Ведь это не просто фигура.
Клоун.
Каролина
К тому времени, как добираюсь домой, меня всю колотит. Холод тут ни при чём, неожиданная встреча с этой дурой Эйприл и её дурацкими дружками на дурацком кладбище – тоже.
