Я взялся за его записные книжки и стал перелистывать страницы. Да, там были изящные зарисовки тушью, которые я помнил, пометки, написанные аккуратным дядиным почерком, где подробно описывался жизненный цикл моллюсков и актиний, ракообразных и больших и маленьких рыб.
Но что это такое? Поражённый, я смотрел на изображение какого-то огромного доисторического существа, которое давно уже вымерло и тем не менее было изображено с такой точностью, как будто я видел его собственными глазами. Рисунок чудовища сопровождали несколько страниц заметок, написанных мелким почерком, совсем не похожим на элегантный почерк дяди: было очевидно, что их писали в спешке, даже небрежно, и в тусклом свете огня слова было трудно разобрать.
Я снял с крючка фонарь, склонился над записной книжкой и пытался расшифровать дядины заметки. Дядя Берт уверял, что пишет правдивый отчёт о своей первой встрече с чудовищем, которое он так подробно зарисовал. Очевидно, буря застала его на берегу озера. Он спрятался среди деревьев и с изумлением увидел голову и шею огромной змеи, появившейся из воды.
«По-видимому, существо, – писал он, – принадлежит к той же разновидности, что, по слухам, обитает в шотландском озере Лох-Несс. Как и у шотландской змеи, у него длинная изящная шея и маленькая голова. Полагаю, что оно достигает более ста футов в длину, имеет тёмно-коричневый цвет и покрыто чешуёй. Хотя оно меня не видело, кажется, оно почувствовало, что за ним наблюдают, и ушло на глубину, оставив после себя неприятный запах. Пока я не знаю, опасно ли это существо, но собираюсь продолжить свои наблюдения».
Мне хотелось закрыть записную книжку, потому что дядя определённо сошёл с ума. Возможно, уединённая жизнь дяди Берта ослабила его рассудок и он стал жертвой кошмарных иллюзий, от которых я страдал в детстве: ведьмы под кроватью, чудовища в тёмных углах, великаны-людоеды, поднимающиеся по лестнице в мою комнату. Конечно, мне удалось справиться с этими иллюзиями, что должны сделать все мы, если хотим сохранить рассудок.
Но, вопреки всему, я продолжал читать, зачарованный дядиной историей безумия. После нескольких встреч с чудовищем он написал:
«Начинает вырисовываться система. Существо появляется только в дождливую погоду. Возможно, грозы беспокоят его. Но мне по-прежнему известно очень мало. Я должен подобраться поближе, привлечь его внимание, каким-то образом установить с ним контакт».
Через несколько страниц почерк дяди Берта стало ещё труднее разобрать. Он казался чрезвычайно возбуждённым, взвинченным и, возможно, испуганным: «Оно меня видело… Недружелюбно… Я опасаюсь… Опасность… должен предупредить Уильяма… должен…»
А потом на последней странице записной книжки я увидел большие неровные слова на мокрой бумаге: «Сегодня ветер и дождь, ветер и дождь. Здесь опасно, везде опасно…»
Больше дядя ничего не написал.
Я выронил записную книжку и в страхе повернулся к окну. Гроза не прекращалась. По-прежнему яростно дул ветер, ударяя струи дождя о стекло и завывая, как зверь, за стенами коттеджа. Мои детские страхи снова вернулись и, кажется, даже обрели ещё большую силу после долгого отсутствия. Я ожидал, что в любой момент дверь распахнётся под напором огромной руки.
Несмотря на страх, ближе к утру я забылся глубоким и беспокойным сном. Когда я, наконец, проснулся, то принялся оглядывать комнату и не сразу смог понять, где я, поскольку всё вокруг было мне незнакомо. Потом я вскочил и подбежал к двери в наивной надежде, что увижу, как дядя собирает дрова или занимается другими подобными делами. Но его нигде не было.
Гроза всё ещё продолжалась. Хотя её яростный напор немного стих, шёл сильный дождь и ветер тоскливо завывал в ветвях деревьев. Я схватил висевший на крючке у двери дождевик дяди Берта и вышел на улицу. В сером утреннем свете я не мог поверить, что дядя видел в озере чудовище. Однако он вполне мог отправиться на его поиски в грозу. Возможно, его придавило упавшее дерево. Он мог пролежать на улице всю ночь, и за рёвом ветра его криков никто не слышал.
Меня начали мучить угрызения совести, потому что я не пошёл искать его раньше. Я направился через лес к озеру по следу из вывернутых с корнем деревьев, сломанных кустов и покрытой огромными бороздами земли. Только циклон мог произвести такие разрушения, думал я, восхищаясь мощью природы.
– Дядя Берт! – позвал я. – Дядя Берт, это твой племянник Уильям. Где ты?
Если не считать шума дождя и ветра, в лесу было совершенно тихо. Мой голос эхом разносился среди деревьев то впереди меня, то позади.
Через несколько минут я добрался до озера – огромной глади тёмной воды. Я не мог определить его размеры. Дальний берег скрывала стена дождя, и озеро выглядело бескрайним, как море. Ветер гнал по нему волны.
Я собирался снова позвать дядю, но не осмелился произнести ни звука. За исключением шума ветра и волн, стояла напряжённая тишина, а воды озера были совсем чёрными.
У меня появилось чувство, будто я дошёл до края известного мне мира, я сделал шаг назад и услышал, как что-то хрустнуло у меня под ногами. Я увидел на земле дядины очки. Стёкла были разбиты, оправа погнута. В нескольких дюймах от очков валялась его твидовая кепка. У берега плавал дядин походный ботинок. Но самое страшное: я увидел на песке следы, которые могли произвести только ноги человека, когда его, всё ещё сопротивляющегося, тащили в тёмную бездну озера.
В эту минуту поверхность озера начала вскипать, и волны стали больше. Прибой облизал мои ботинки, взвыл ветер, и дождь ударил меня в лицо обжигающим хлыстом. И хотя мне не хотелось видеть, что вызвало этот переполох, у меня не было сил бежать. Я как будто превратился в камень.
Против своей воли я увидел, как из волн поднялась узкая змеиная голова, покрытая отвратительно пахнущими водорослями. Она повернула длинную шею и уставилась на меня. Не знаю, сколько существо смотрело на меня, но мне казалось, что я обречён вечно стоять на берегу адского озера и оставаться объектом этого жуткого наблюдения.
Внезапно существо погрузилось в чёрную воду и исчезло так же быстро, как появилось. Я повернулся и побежал, как будто с меня сняли заклятие. Я бежал по тропе, которую чудовище оставило в лесу во время поисков моего несчастного дяди.
Я пробежал мимо коттеджа и направился по дороге в деревню. В полицейском участке констебль оторвался от бумаг, явно удивлённый моим появлением.
– Что произошло, молодой человек? – спросил он.
– Мой дядя, Берт Пинкем, исчез, – задыхаясь, произнёс я.
– Берт Пинкем? – повторил констебль. – Тот, который живёт в Оук-Коттедж?
– Да, – прошептал я. – Вчера вечером что-то…
– Минуточку, – перебил констебль. – Начни-ка с самого начала. Расскажи мне, что случилось.
Пытаясь говорить нормально, я начал свой рассказ:
– Когда я пришёл к нему вчера вечером, коттедж был разгромлен и мой дядя исчез. Утром я нашёл на берегу озера его вещи. Я увидел следы, а потом я…
