– Не хочу показаться грубой, – продолжала Мэдлин, – но это место очень странное. Мне здесь не нравится. Когда мама и папа заберут меня домой?
– Теперь это твой дом, – ответил Альфред.
– Нет! – Мэдлин сердито топнула ногой. – Я живу на Третьей улице с мамой, папой, братом и сестрой. Не знаю, почему я здесь, но скоро я вернусь домой.
Альфред печально посмотрел на неё.
– Я думал, ты всё поняла, Мэдлин.
– Отведи меня к воротам. Я буду ждать маму с папой.
– Ты должна оставаться здесь и делать то, что тебе скажут.
Мэдлин вырвалась и побежала вниз по ступенькам, по коридору, мимо класса и на улицу. Туман был таким густым, что она еле нашла дорогу к воротам. Она схватилась за ручку и начала тянуть изо всех сил, но ворота не открывались. И снова холодный металл обжёг ей руки, и Мэдлин была вынуждена отступить.
По другую сторону ворот туман был ещё гуще, чем внутри. Если бы она не видела, как её родители исчезли в этой густой серой стене, то подумала бы, что кроме ворот там ничего нет.
– Мама, папа! – закричала Мэдлин. – Вернитесь!
Альфред положил руку ей на плечо.
– Они тебя не слышат, Мэдлин.
И хотя его прикосновение было очень лёгким, Мэдлин отпрянула, как будто её укусила змея.
– Почему все хотят, чтобы я осталась здесь? На следующей неделе у меня день рождения. Я должна быть дома. – Она пыталась не заплакать, но не могла сдержать слёзы. – Меня наказали? Дело ведь в этом? Я должна оставаться здесь, пока не раскаюсь в чём-то, чего не помню?
– Конечно, нет. Тебя никто не наказывает.
– Тогда почему мама с папой оставили меня в этом ужасном месте? Почему я не могу вернуться домой? – Мэдлин замолчала. – Они меня больше не любят? Они хотят от меня избавиться.
– Поверь мне, – ответил Альфред, – они тебя очень любят. Им было очень тяжело тебя оставлять.
– Им было тяжело? А как же я?
Альфред покачал головой.
– Лучше отойди от ворот. Тебе не стоит здесь оставаться.
Мэдлин слишком устала и позволила Альфреду отвести себя обратно в школу. Когда они проходили мимо кабинета мисс Симпсон, то увидели, как она представляет ученикам мальчика примерно того же возраста, что и Мэдлин. И хотя она заметила его лишь мельком, он выглядел таким же несчастным, как и она.
Дети снова поднялись по лестнице, прошли по коридору, но на этот раз Мэдлин была слишком измучена, чтобы убегать от Альфреда. Она слишком долго болела, и поэтому было неудивительно, что она уставала слишком быстро.
Альфред провёл её в большую комнату, где по обе стороны стояли маленькие кровати с белыми простынями и подушками.
– А где дети, которые здесь спят? – спросила Мэдлин.
– Они приедут позже. Помнишь, что сказала мисс Симпсон? Год только начался.
– Не понимаю. – Мэдлин зевнула. Она ужасно устала.
Альфред остановился между рядами кроватей.
– Здесь ты будешь спать. Отдыхай, но не забудь спуститься вниз, когда услышишь сигнал к ужину.
Кровать была твёрдой и узкой. Мэдлин легла на спину и закрыла глаза. Сон, подумала она, да, ей нужно было поспать. Может быть, это санаторий или госпиталь для выздоравливающих, и она должна оставаться здесь, пока совершенно не оправится от пневмонии?
Может быть, она не расслышала, как папа сказал ей, почему она должна находиться здесь? Пока она болела, ей было тяжело понимать, что говорят окружающие люди. Она слышала только неразборчивое бормотание, а иногда чей-то плач.
Когда Мэдлин стало казаться, что она вот-вот заснёт, она увидела, как в комнату вошёл мальчик. С ним была девочка постарше, которая что-то ему объясняла. Мэдлин решила, что это его сопровождающая.
Сквозь полузакрытые веки она увидела, как мальчик лёг на соседнюю кровать. Это было странно. Разве у мальчиков не должна быть отдельная комната?
Мэдлин села и подозвала девочку, которая уже собиралась уходить. Она остановилась и посмотрела на Мэдлин.
– Я могу тебе чем-то помочь?
Мэдлин подозвала её поближе и прошептала:
– Ты привела этого мальчика не сюда. Это комната для девочек.
Девочка улыбнулась.
– Здесь это уже неважно. Мальчики и девочки для нас просто дети.
– Не думаю, что моим родителям это понравится.
– Пожалуйста, не волнуйся. Это не имеет значения. – Не успела Мэдлин возразить, как девочка ушла.
Мальчик застенчиво посмотрел на неё.
– Меня зовут Бенджамин, – сказал он. – Это самая худшая школа на свете. Я хочу домой, но сколько бы раз я ни пытался сбежать, кто-то всегда меня ловит и приводит назад. В последний раз это был Альфред. Он здесь самый старший.
– Я Мэдлин. – Она улыбнулась ему. Кажется, это был хороший мальчик: очень бледный, в отглаженной рубашке, чёрном пиджаке, чёрных штанишках до колен и длинных чёрных чулках. Наверное, его лучший воскресный костюм, если не считать одной вещи.
– Где твои башмаки?
Бенджамин опустил голову и, очевидно, сам удивился.
– Не знаю. Возможно, они испачкались, и я оставил их у двери.
Возможно, так оно и было. Мальчишки всегда небрежно относились к своим вещам. Со Дня благодарения брат Мэдлин потерял три пары варежек и шарф, который связала ему мама.
– Где ты живёшь, Бенджамин?
– На Форест-драйв, дом пятнадцать.
– А я на Грант-стрит, в доме номер пять рядом с парком.
– В какой школе ты учишься? – спросил Бенджамин.
– Святого Тимофея. Я боюсь монахинь, но зато у меня много друзей. Я прыгаю через скакалку лучше всех.
– Я учусь в частной школе Генри Форда. Я в команде по софтболу. В прошлом году я забил пять ударов за пределы поля. В этом году собираюсь побить свой рекорд.
Дети уселись на кровати Бенджамина.
– Надеюсь, они скоро отпустят нас домой, – сказал он.
– Я тоже. – Мэдлин вздохнула. – Ты болел до того, как тебя сюда привезли?
– У меня был ужасно сильный коклюш.
Мэдлин кивнула.
– Думаю, нас отправили сюда выздоравливать. Я ещё очень слаба, но как только окрепну, они позволят мне уехать домой.
Бенджамин улыбнулся.
– Наверное, ты права. Я заметил, что все дети в классе очень худые и бледные.
– Если мы успеем домой вовремя, ты придёшь ко мне на день рождения?
– Конечно, – ответил Бенджамин. – Если только ты не играешь в бутылочку. Ненавижу игры с поцелуями.
– Я тоже. – Они улыбнулись друг другу. – Теперь мы будем с нетерпением ждать этого дня.
