Когда я была готова, одна из них позвала, и двери снова открыли. Опарр шагнул вперед.
— Сойдет, — решил он, а затем мне:
— Народ боялся за тебя, богиня; ты должна показать им, что ты жива и здорова. Мы тебе поможем.
Они не несли меня, но с обеих сторон шли жрецы и держали меня за локти, чтобы я не упала. Что-то в этих людях говорило мне, что они вовсе не жрецы. Они шли широким солдатским шагом.
Через некоторое время Опарр их остановил. Он приблизился и тихо сказал:
— Мы почти пришли, богиня. Ты должна запомнить только одно. Когда военачальник, который тебя спас, опустится перед тобой на колени, ты должна коснуться его плеча и произнести: «Бехеф лекторр». Только эти слова, вот и все, что тебе нужно запомнить. Когда он опустится на колени. Ты понимаешь?
Я кивнула. Я могла запомнить слова, но они не имели тогда для меня большого смысла, эти два слова на Старинной речи.
Впереди появился красный свет. Мы свернули за угол и вошли в длинный зал, выходивший на широкую террасу над Городом. Двери террасы были широкими, и на фоне черного несущегося неба струился алый свет факелов. Внизу столпились тысячи людей, запрудив сады и дорожки, и они кричали, звали и выли в неистовстве гнева и страха единственное имя:
— Уастис! Уастис! Уастис!
Гроза утихла. Выпал град, и плиты террасы сделались очень скользкими. Здесь стояли люди, неподвижные черные фигуры, с серебряными черепами вместо голов. А неподалеку от края террасы стоял в одиночестве человек с золотой волчьей головой. Опарр остановился. Человек с волчьей головой повернулся к нам, а затем опять к народу. Он поднял руки, и грянули крещендо нестройные крики с барабанным боем песнопений. Он медленно отошел от края и двинулся к нам.
— Отпустите ее, — приказал он державшим меня жрецам-солдатам. Он посмотрел на меня, и глаза его за стеклянными щитами были неистовыми, достаточно сильными, чтобы удержать меня на ногах. — Теперь ты должна выйти туда, где тебя смогут увидеть, — сказал он. — Они очень боятся за тебя, и ты должна успокоить их.
Его глаза держали меня крепко; мое тело напряглось, и плиты, казалось, перестали крениться у меня под ногами. Я начала деревянно шагать к краю террасы, а Вазкор на шаг позади меня твердо держал меня, не прикасаясь, двигая как механическую игрушку.
Толпа внизу увидела меня и начала петь и кричать.
Я уставилась на нее безо всяких мыслей в голове, а он подсказал мне сзади:
— Дай им свое благословение, богиня.
И я, не думая, подняла руки и сделала знак толпе, который делала в храме.
Тут толпа стихла, и в этой тишине Вазкор подошел и встал рядом со мной на колени, склонив голову.
Я очень устала и хотела спать, но не забыла. Нагнувшись, я коснулась его плеча и произнесла два слова, которые ничего не значили — по крайней мере, для меня. Не уверена, что там услышали мой голос; он был немногим громче шепота. Полагаю, в расположении террасы заключалась какая-то хитрость, позволявшая шепоту разноситься.
Вазкор поднялся. Его глаза приказали мне повернуться и идти обратно в зал. Я не поняла этого приказа, лишь подчинилась ему.
Я шла впереди него, прочь от шума, прочь от света и служителей. Не осталось никого; даже Опарр пропал. В слабо освещенном коридоре он освободил меня от своего мысленного контроля и взял меня на руки. Двери в мою спальню стояли приоткрытыми. Он распахнул их пинком и пинком же закрыл их, когда мы оказались в спальне. И положил меня на постель аккуратно и точно.
— Все прошло хорошо, — сказал он. — Можешь спать.
Слабая холодная боль.
— Где он? — спросила я Вазкора.
— Кто?
— Джавховор, мой муж. Он был со мной прежде, чем явился Опарр.
— Джавховор удалился, богиня; ему незачем больше тревожить тебя.
На тело мое навалились свинцовые гири, но я должна была еще немного поговорить.
— Вазкор, где он? Он умер?
— Он кончился, богиня, и это очень хорошо для тебя. Ты была больна, и теперь я скажу тебе, отчего ты заболела. Твой муж, боясь твоей Силы, потихоньку отравлял тебя. Нормальная женщина умерла бы, но ты, богиня, будучи той, кем являешься, выздоровеешь и будешь жить.
— Нет, — прошептала я. — Нет, Вазкор, нет.
Но он уже исчез. Двери закрылись.
Вдали еще слабо ревели толпы, беспощадные в своей радости. Снова пошел снег.
Глава 7
Пять дней мне потребовалось для того, чтобы снова стать сильной, и за те дни Вазкор овладел последними бастионами светской власти в Эзланне. Однако, это далось ему совсем без труда, коль скоро богиня произнесла над ним древние слова: «Бехеф Лекторр» — «Вот Избранный».
Я вспомнила, как Вазкор, говоря о рекрутировании хуторян, объяснял его необходимостью пополнить армию для самой последней кампании Джавховора. Но тот вовсе не стремился к войне; набор проводился для Вазкора. Он еще тогда строил планы, словно предчувствуя мое появление. Каждый вечер, несмотря на слабость и неохоту, мне приходилось выходить на террасу, чтобы народ видел меня. Историю исчезнувших из памяти дней я узнала, хотя и по секрету, от лекаря, лечившего меня. Мой муж, Джавховор, пытался убить меня с помощью яда. В ночь грозы Вазкор заподозрил самое худшее, возбудил толпу и явился со своими воинами во дворец. Вызвали Джавховора. Тот отрицал обвинение с полным, как казалось, спокойствием и полуулыбкой, а затем в самом разгаре клеветы какая-то невидимая сила сразила его на глазах у толпы. После этого привели меня, и я избрала нового Владыку Города — естественно, своего спасителя и защитника.
Я ничуть не сомневалась, что убил его Вазкор, — убил, как убивала я, белым ножом ненависти, выскакивающим из мозга. Что стало с телом, я не спрашивала, об этом мог знать только Вазкор, да и смысла в расспросах не было. Что же касается яда, то тут все ошибались. Какой же удачей оказалась моя болезнь для военачальника — но теперь он был Джавховором и избранным богини.
Выздоровев, я ожесточилась в своей злости. Я увидела в Вазкоре того, кем он был на самом деле, — моего врага, и понимала, какая мне грозит опасность. Куда б я ни шла, меня сопровождали его люди, женщины и мужчины. Перед моими дверьми стояла его стража — для защиты и почета, объясняла она. Однажды меня вызвали и отвели в небольшую комнату, где ждали Вазкор, Опарр и разные жрецы. Здесь Опарр зачитал нам слова, которые я помнила по той, другой, церемонии в храме. И когда это закончилось, мы с Вазкором предстали рука об руку на высокой террасе, и народ радостно взревел. Это было формальностью, однако я боялась теперь того, чем может завершиться эта ложь; но новый брак оказался еще более фиктивным, чем последний. Вазкор был занят. Он отправлял послания к пяти Городам союзникам Эзланна через заснеженные пустыни и получал ответы, так что для меня у него времени не находилось.
