На первом заседании много говорилось о войне, о предстоящих кампаниях, чести, победе и итоговом слиянии трех коалиций. При каждом новом выступлении все смотрели на Вазкора. Он уже держал их в руках, и они знали это — его решительность, мощная аура его железного ума, исходившее от него ощущение Силы совершенно подавили их. Благодаря тому, что сказал он, и тому, что сказала я и соответствии с его инструкциями, они начали понемногу склоняться к избранию одного властелина. Зрелище было изумительное. Я не испытывала никакой жалости к ним, попавшим в сети Вазкора. Исключением был Джавховор Эшкорека. Он не благоговел в страхе он пребывал в ужасе, а это огромная разница. На первом заседании он держался в стороне, опустив голову. На втором и третьем заседаниях он был красноречив уже самим своим молчанием. На четвертой сходке владыка Со-Эсса выразил мнение, что Вазкор, которому оказала честь богиня, должен стать повелителем пяти братьев Эзланна. Помнится, я сочла себя наивной, оттого что не увидела раньше, что Со-Эсс нам и в самом деле друг, а заодно и приспешник Вазкора. Уж не знаю, что пообещал ему Вазкор, и как это проделали — возможно, с помощью Силы. Я окинула взглядом стол, и, как собака, вынюхивающая крыс, я внезапно поняла их всех: Со-Эсс, Кмисс и За уже стояли за него. Аммат готов пасть. Но Эшкорек… Пока я еще мысленно тянулась к нему, он поднялся и стоял там, сгорбившийся, ошеломленный, сердитый; испуганная черепаха, высунувшая голову навстречу змее.
— Нет, — заявил он, — я так не думаю.
— О чем именно вы не думаете? — осведомился Вазкор.
— Я не думаю, — запнулся Эшкорек, — я не думаю, что какой-либо из наших городов должен терять свою независимость.
— Сила — в единстве, — мягко указал Вазкор.
Эшкорек покачал головой. Он в отчаянии обратил взгляд к остальным, но было бесполезно ожидать от них какой-либо поддержки.
— Я просто говорю, что я не думаю…
— Вот именно, ты не думаешь, — резко оборвал его Казарл из Со-Эсса. — Весной Пурпурная долина может обрушиться на нас всех, и все лето выть вокруг наших стен. Один мелкий спор между нашими Городами — только один — и сразу изоляция и крах. Нет. Безопаснее находиться под единой властью. Я счастлив склониться перед ней.
— Война никогда раньше не создавала такого положения, — возразил Эшкорек. Возникло молчание. Внезапно он обернулся ко мне. — Богиня, — обратился он, — я взываю к тебе.
Я поразилась его глупости.
— Джавховор Эшкорека, — сказала я, — я придерживаюсь одного мнения с избранным мной владыкой.
Случилось невероятное. Я видывала такое прежде, видывала и впоследствии, но это всегда любопытно. Страх Эшкорека превратился в ярость. Он резко замахал обеими руками.
— Ты! — завизжал он на меня. — Шлюха — ведьма Вазкора! Отличная богиня, только перед такой и пресмыкаться древнему роду!
Стол разразился праведным ужасом; солдаты обнажили мечи. Эшкорек крякнул, повернулся и вышел из зала.
— Вазкор Джавховор, — крикнул Аммат, уже инстинктивно подчиняясь Вазкору, — позволь мне отправить вслед за ним воинов. Оскорбление богини не должно остаться неотомщенным.
— Богиня, — повернулся ко мне Вазкор.
Я не знала, что сказать. Произошедшее странно потрясло меня: черепаха, несмотря на свою глупость, правильно оценил мою роль.
— Пусть уходит, — пробормотала я.
Все низко поклонились мне, и заседание закончилось.
Чуть позже в тот же день, когда Джавховор Эшкорека ехал по площади, приказав готовиться к отбытию из За и путешествию на восток в свои горы, крошечный кусочек черепицы, сброшенный с одной из башенок, — надо полагать, птицей, — упал и поразил его. Он вошел ему в мозг и мгновенно убил. Это был несчастный случай, однако никого особенно не удивило, что невидимые силы сразили его после того, как он оскорбил богиню. Эта смерть произвела впечатление на владык Городов. Теперь они просто настаивали на суверенстве Вазкора. Убийство может быть полезным уроком, а люди Вазкора, причем в изрядном количестве, были всюду.
После смерти владыки Эшкорека в За установилась странная погода. С востока налетела трехдневная гроза и накрыла мир черной пеленой. Во дворце днем и ночью горели свечи и светильники. Вот при этом жутковатом и неестественном свете Вазкора объявили властелином. Провели разные церемонии, но я их помню не очень хорошо, в памяти остались лишь мерцание золотого света на золоте да зеленовато-темное небо и гром. Наедине я с ним оставалась реже, чем раньше, а на публике чаще.
Жители За боялись грозы. Когда она миновала, они пели мне благодарственные молитвы на площади. Уж не знаю, почему они не благодарили собственную богиню, кто бы там она ни была; но, впрочем, она ведь еще не проснулась.
На других заседаниях, как Вазкор известил меня, мое присутствие было необязательно им. Я очень устала и радовалась этому.
Прошло пять ночей. На шестую Вазкор прошел через таинственную дверь, соединяющую наши покои.
— Богиня, — уведомил он меня, — все подготовлено к зимней кампании. Через два дня мы выступим на юг, и к тому времени к нам присоединятся основные силы армий Кмисса, Со-Эсса и Аммата.
— А Эшкорек? — спросила я его.
— Мы встретимся с ними по пути к Пурпурной долине.
— Кто там теперь владыка? — поинтересовалась я.
— Один человек.
— Твой?
— Да. Я планировал это давно, богиня, задолго до твоего счастливого пришествия. Твое прибытие лишь ускорило наступление этого дня, вот и все. Он все равно бы настал.
Он разговаривал со мной иным тоном, и вошел без маски. Я чувствовала себя слабее обычного; усталость была очень сильна. Последние дни я ощущала недостаток сна, как оказалось, необходимого мне время от времени, а часы гарантировали, что я его не получу.
— Значит, мы выступаем через два дня, — сказала я.
— Нет, богиня. Не мы. Ты останешься в За.
Тут я поняла, что он наконец настал — миг моего уничтожения — не смерть, а низведение до участи бесполезного существования обычной женщины, — и я была не готова к нему. Верно, я не хотела ехать с ним через холодные заснеженные пустыни на войну с кем-то, чье имя для меня — звук пустой. Но еще меньше мне хотелось играть роль, к которой он меня так осторожно подготавливал.
— Я тоже, — заявила я, — еду на юг. — Хоть ты и богиня, — сказал он, — ты все же женщина. Я знаю о твоей стычке с моими солдатами из-за деревенской сучки. Но твоих сил недостаточно, чтобы уцелеть в битве.
— Я ничего не знаю о тебе, — сказала я. — А ты, Вазкор, ничего не знаешь обо мне. Мир, лежащий по ту сторону Кольца, тебя не интересует, и поэтому я не буду рассказывать, как я жила там.
— Ты спала с человеком по имени Дарак, — сказал он, — который походил на меня.
Конечно, было естественно, что он смог сделать такой вывод еще при нашей первой встрече, но слышать, как он говорит об этом так, словно ему все это отлично известно, вызвало шок и боль. Я задрожала всем телом и не могла продолжать разговора. Отвернувшись, я пошла к дверям своей спальни, а затем остановилась, потому что он последовал за мной.
