– А откуда вообще взялась жёлтая магия?
– Жёлтая магия – магия молодого мира.
– Первомира?
– Да. Вроде этого. Вспомни греческие мифы! А ведь это ещё отголосок! Когда появились греки, чудеса уже шли на убыль. Магия иссякала. Но и тогда ещё оставались титаны, циклопы, горгоны. Стоглавые чудища, сторукие, стоногие – какие угодно… А до этого что творилось в молодом мире? Представить себе боюсь! Какая-нибудь скромненькая с виду зверушка могла выпустить пятиметровый фонтан плазмы, после чего скромно спрятаться под листик. – Стожар в восторге подпрыгнул, забыв, что сваренная из рельсов скамейка скользкая. Съехал с неё, свалился на спину, но и на асфальте продолжал радостно говорить: – И главное!!! – до сих пор непонятно, откуда магия бралась. Ну что сила первотворения – это ясно. Но вот как она распространялась? Одни считают её остаточной энергией создания молодой Земли. Другие – что тут как-то замешаны вулканы, потому что многие чудища именно из недр прорываются… Третьи говорят, что магия выступала по утрам как роса – мелкими такими каплями, и были эти капли повсюду, миллиарды капель! Они испарялись, смешивались со всей остальной водой, включались во всеобщий круговорот и таким образом наполняли Землю чудесами. Потом, уж не знаю по какой причине, всё стало оскудевать, и теперь магии не так уж и много… Её приходится буквально наскребать по каплям! Оттого и слово «кап» – минимальная единица измерения магии. – Филат поёрзал лопатками и забрался на лавочку. – Например, чтобы поднять вон ту бумажку… – он кивнул на обёртку от шоколадки, которую ветер толчками двигал по улице, – мне нужно потратить пять капов. Это не очень много, но лучше я подойду и подниму её рукой, потому что… пословицу знаешь?
– Копейка рубль бережёт?
– Это у вас. У нас – кап магр бережёт… Но суть ясна!
– А чтобы поднять вон ту машину, сколько нужно капов? – спросила Ева, кивнув на припаркованную легковушку.
– Капов? Тут уже не капов – думаю, магров пять… В одном магре сто капов. Так что машинами швыряться – удовольствие дорогое, да и запреты опять же. Не стоит лишний раз к себе внимание привлекать. Людям потом, правда, память подправляют, но это большая возня…
– То есть магры – это деньги?
– И деньги, и не деньги. Это измерители мощности магии. Но одновременно как бы и деньги, потому что их можно передавать друг другу. Например, ты могла бы передать мне своё рыжьё… чисто теоретически… – Филат кашлянул с преувеличенной застенчивостью. – Всякое магическое действие сколько-то стоит! – продолжал он. – Вскипятить холодную воду до состояния горячей – примерно девять капов. Это если стакан. На чайник потратишь гораздо больше. Поэтому мы магию бережём и пользуемся обычным электричеством.
– А телепортация?
– Запрещена и надёжно блокирована. Слишком много магов гибло. Так что все либо ходят ножками, либо летают на всяких штуках.
– То есть любой, у кого есть рыжьё, преступник?
Филат недовольно дёрнул подбородком:
– Тут какая история… Я же сказал, что рыжьё – энергия первотворения, полученная от магических существ?
– Да.
– Вот! Чем меньше магических существ какого-либо вида сохранилось – тем больше в них магии. Например, в самом последнем исландском драконе магии будет очень много. Если же это какой-нибудь распространённый дракон, например китайский ленточный, рыжья в нём меньше, потому что оно распределено по всем существам его вида. Если ты убьёшь ленточного дракона – магия просто уйдёт к его братьям, и всё.
– Зачем убивать? А сами они не поделятся?
Стожар хмуро взглянул на Еву:
– С тобой – возможно. У тебя дар. Но всё же драконы большой щедростью не отличаются. И отдаст он далеко не всё, что у него есть. И поэтому для получения рыжья магических животных нередко убивают… Причём не сразу, потому что магия может уйти к другим, а извлекают магию по капле, ещё при его жизни. А когда не останется ни одного капа – существо погибает… Тут как с природой. Можно вылавливать каждый год по тысяче рыб, давать озеру восстановиться – и так много лет подряд. А можно сразу поймать сто тысяч, вычерпать всю ряску, продать весь песок – и после этого в озере даже малька не останется… Вот у нас, сожри их дохлый хмырь, чаще выбирают второй способ!
– А какой магией можно пользоваться? – спросила Ева.
– Зеленью. Зелёную магию дают магические растения. Мандрагора, например, или слизь-трава
[1]. Есть и редкие – совершенно уникальные. Многие считаются вымершими. Цветок кадупул, цветок «клюв попугая», нефритовая лоза, гибралтарская смолёвка, пуйя рамонда. Чем реже растение, тем больше магров оно даёт. Правда, в некоторых случаях ждать приходится долго. Слизь-трава уже через полгода какие-то капы даст, а какая-нибудь сосна Мафусаил или ель Старый Тикко пять тысяч лет расти будет, пока хоть что-то получишь. Правда, там уже не кап. Там больше.
– Мм… А если, допустим, вырастить целое поле слизь-травы или нефритовой лозы? – спросила Ева.
Филат фыркнул:
– Думаешь, ты первая догадалась? Так примерно и делают. Только когда чего-то слишком много, капов получаешь меньше. Опять же зелёная магия – она всё-таки похуже рыжья. Требуется её больше, и многие магические техники работают только с рыжьём. Они, конечно, запретные, эти техники, но… – Филат красноречиво качнул в воздухе рукой. – Да и техник этих такое количество… голову сломаешь… это только в ваших фильмах всё просто… я люблю их смотреть и ржать… волшебной палочкой взмахнул, заклинание сказал… Иногда ещё про руны вспомнят.
– А что? Не работает?
– Есть и такие варианты, только это как пальцем небо закрыть. Заклинание – это что? Вербальная магия. Волшебная палочка – накапливающий артефакт. Танец призывания дождя – танцевально-обрядовая магия. Ещё есть магия вампиров, сказочников, магия элементалей – она вся разная.
– Как разная, когда она только жёлтая или зелёная?
– Это да. Но источники магии и сама магия – разные вещи… Вот, допустим, волшебное ружьё. Допустим, это артефакт невиннейшей зелёной магии. Висит себе на стене и никого не трогает. Форма передачи энергии – выстрел и пуля. Пуля попала в цель – магия израсходовалась, но в мире что-то изменилось. Например, соседка превратилась в кактус, что, кстати, незаконно, так как она может зацвести, принять участие в размножении и испортить породу кактусов.
Последние фразы стожар произносил рассеянно, думая о чём-то другом. И как бывало у него в минуты рассеянности, голос скользил, становясь то хриплым, то тонким. Какие-то люди и маги, некогда ему встречавшиеся, мелькали в мыслях, перетасовываясь как карты в колоде. Он вспоминал их и невольно незаметно для себя поддразнивал.
– Слушай, Ева, я совсем забыл! Как же я пойду в трактир, когда я всё до капа истратил? Там это мигом просекут, и нас не пустят. Дай мне магров пятьдесят.
