Бермята готовил, ел и всех кормил. Настасья ещё дважды устраивала себе автоспатокинез. Магент Веселин перешивал пуговки у своего пиджачка. Среди пуговок, как он сам говорил, была одна стреляющая круглыми мушкетными пулями, но Юстик не помнил какая, поэтому просил рядом с ним не стоять.
То и дело юноша припоминал, что он тут не просто так, а лицо должностное, кроме того – лицо, обогащающееся опытом, и, переходя на шёпот, спрашивал нечто в духе: «Вы же всех знаете в преступном мире, да? А у вас есть связь с бабками, которые растят грибы?»
Гризельда после ранения чувствовала себя так неплохо, что выбежала на звонок почтальона, принёсшего счёт за кипячение живой воды. В результате почтальону самому потребовалась живая вода.
– А что, госмаги не знают, что живую воду не кипятят? – с интересом спросила Настасья.
– Они-то знают. Но им главное магры собрать, а воду можно подавать и холодной, – сказал Бермята.
Ева несколько раз звонила маме и один раз папе. Мама в цирке отмачивала варана. Во время неудачной линьки кожа пристала ему к морде, присохла, и теперь варан ничего не видел. Папа, как всегда, задавал подробные и занудные вопросы, где она, с кем она, почему именно там, почему именно с ними, что делает сейчас, что будет делать через пять минут, а потом сразу забывал всё, что она ему отвечала. Как Ева подозревала, не без помощи Бермяты, который чертил пальцем на телефоне всякие значки.
Один раз, когда Ева выглянула во двор, ей показалось, что в одной из экскурсий мелькнула знакомая фигура в надвинутой на глаза бейсболке. Фигура внимательно слушала, сколько семейство Чеховых платило за год за уголь и дрова и где гуляли собачка без спины, ставшая прообразом Каштанки, и ленивый кот Фёдор Тимофеевич.
У Евы пересохло во рту. Соображая, стоит ли говорить про стожара Настасье, особенно после того, что он сделал с бедным Колотило и его вышибалами, она придвинулась к окну. «Интересно, знает ли стожар, что здесь полно магентов? – мелькнула у неё контрабандная, совершенно неожиданная мысль. – Может, его предупредить?»
Однако стожар что-то учуял и сам. Вглядевшись в повисшую над дорогой магшину, колёса которой странным образом не касались лужи, и в люльку с малярами, которые старательно красили синей краской белой дом (маги порой не заморачиваются такими мелочами), фигура в бейсболке неприметно скользнула к воротам.
«Что ему надо?» – подумала Ева.
К Филату она испытывала странную смесь обиды и интереса. И, пожалуй, обиды в этой смеси было больше всего.
⁂
Ближе к вечеру за окном со стороны Садовой-Кудринской все затряслось и задрожало.
– Приехали, – сказал Бермята, выглядывая.
– Экскурсия? – спросила Ева.
– Экскурсия! – подтвердил Бермята и добавил: – По местам Фазаноля в Магскве! Они бы ещё рекламу повесили, конспираторы!
За окном, не касаясь колёсами асфальта, зависли два огромных, глухо тонированных автобуса, из которых выгружались и молча выстраивались рядами какие-то малоподвижные дети. Когда они проходили под дорожным знаком «Парковка запрещена», то знак всякий раз вздрагивал как от удара, хотя никто из детей к нему даже не приближался.
– Жесть! Призрак клинический! Головой же надо думать, а не митохондрией! В каждом роста под три метра – а они мороки детские натянули! – сказал Бермята.
Последним из автобуса выбрался Нахаба. Головняк по рыжью был суров, сердит и отдавал отрывистые приказания. Увидев Нахабу, дорожные рабочие заработали с повышенным рвением. Вырытая ими яма была уже такой глубины, что, казалось, ещё немного – и оттуда ударит фонтан нефти. Нахабу сопровождали несколько магов бое-спецназа, гибкие движения которых сковывались толстой броней-антимаг.
– Неплохая вещь, если защищаться от Юстиковых бабок, выращивающих грибы! – оценил Бермята. – Вся атакующая магия притягивается к броне и равномерно распределяется, даже если направлена в голову. Но удара сильнее ста магров ни один антимаг не выдержит. Пламмель же и тем более Фазаноль выдадут вдесятеро больше… Так что лучше бы пошли налегке, без грохота.
Магент Веселин выскочил на улицу. Было видно, как он, вытянувшись, что-то докладывает Нахабе, изредка виновато оглядываясь на окна.
– Закладывает нас, – сказал Бермята.
– Нет… Скорее уж выгораживает… – заметила Настасья.
Невер Невзорович нетерпеливо выслушал и полминуты спустя уже дёргал колокольчик у входа:
– Сразу предупреждаю! Операция проводится под моим руководством! Карта тщательно изучена экспертами. Дом, изображённый на карте, обнаружен. Район скрыто оцеплен. Мы предусмотрели все случайности. Сегодня мы накроем Фазаноля!
– Замечательно, – смиренно одобрила Настасья. – Надеюсь, в операции принимает участие не всё руководство магическими силами?
– Нет. Из руководства только я! А в чём дело?
– Прекрасно. Тогда враг нас разом не обезглавит!
Судя по лицу Нахабы и мрачным физиономиям боевых магов, шутка Настасьи оценена не была, и Бермяте пришлось спешно наглаживать побуревшего Невера Невзоровича по плечу.
Сменив гнев на милость, Нахаба недовольно дёрнул подбородком в сторону автобусов, приглашая садиться. Малоподвижные школьники уже грузились, подчиняясь коротким свисткам учителя. Один из атлантов, наступив на канализационный люк, продавил его и с ним вместе провалился под землю.
Автобусы оказались под завязку набитыми големами, магами боеспецназа и всевозможным оборудованием. Однотипно подобранные мороки на неподвижных лицах атлантов усиливали дебилистическую составляющую происходящего. Еве, Настасье, Бермяте и Юстику пришлось протискиваться через салон к задним сиденьям. Здесь уже было чуть повеселее. На задних высоких местах сидели здоровенная девушка с пирсингом в ноздре и с короткими трубами на плечах, которые поворачивались в ту же сторону, куда девушка смотрела, и какой-то довольно странный тип.
Увидев Настасью, тип привстал и клоунски ей поклонился. Похож он был одновременно на брачного афериста и на картёжного шулера. Мускулистый, но с животиком. Чёрная блестящая шерсть на груди, блестящие длинные волосы, очки с толстыми стёклами. Одет не то в шёлковый халат, не то в кимоно, из нагрудного кармана которого торчала лупа.
– Знакомься! – сказала Настасья Еве. – Тибальд! Крайне противный и самовлюблённый персонаж! Завязавший некромаг и по совместительству один из лучших экспертов у магзелей. Свою работу терпеть не может, много лет грозится уйти – мнит себя великим художником. Рисует добрые детские комиксы про мертвецов. Однако ходят слухи, что на него работают скелеты, заточённые в стене одного из московских домов.
– Ложь! – хрипловатым и томным голосом бывалого донжуана произнёс Тибальд, даже и не подумавший обидеться. – Не верь ей, девочка! Всё, что эта женщина сказала, – ложь до последнего слова! У меня нет негров!
– Заметь: он сказал «негров». А я говорю – скелетов!
