Одарив Еву улыбкой, приветливость которой снижалась наличием в руке оружия, болотница одним прыжком скакнула к Нахабе и потёрлась щекой о его плечо.
– Неверчик меня любит! – сообщила она с гордостью. – Мы скоро поженимся!
Нахаба кивнул – с точки зрения Евы, несколько кисловато для счастливого жениха.
– Э-э… – растерянно протянула Ева.
– Ты хочешь сказать: Неверчик не может меня любить, потому что я болотница и у меня ноги куриные?! – вспыхнула Клава, и стволы заплясали у Евы перед носом. При этом три крайних ствола бешено крутились, и лишь центральный сохранил неподвижность.
– Умоляю, Клава, не заводись! Мы же договаривались: ты просто помогаешь и ни во что не вмешиваешься! – морщась, сказал Нахаба.
Клава неохотно опустила оружие.
– Так это вы! Вы! – крикнула Ева.
– Я – это, конечно, я… Но нам пора!.. Когда за вами прилетит Настасья, передайте ей привет и скажите, что не стоило считать меня идиотом… Я справился со всем сам!
– «Иди от…» Странное слово… Глагол и предлог. А от чего и куда идти, можно только догадываться, – мягко произнёс кто-то за спиной у Нахабы.
Головняк по рыжью стремительно обернулся. За ровным как стол камнем, положив на него руки, стоял Филат. Ежиные брови его задиристо топорщились.
– Доброе вутро, дамы и джентльмены! Бобра вам и позитивчика! Чем занимаемся? Со зверушками балуемся? А мне можно?
– И ты здесь?! А ну стой! Ты задержан! – бросаясь к нему, взревел Нахаба.
– Да я и так вроде стою. Интересно, получится у меня пошевелить ушами, когда меня запакуют? Нет? Может, пальцами на ногах?.. – издевательски поинтересовался стожар. – О, получается!
– Не подчиняешься? Что ж – сам виноват! – Головняк по рыжью взмахнул тростью.
Филат ловко уклонился, и удар пришёлся по плите. Та распалась на несколько частей. От места раскола к краям камня пробежала алая волна. Нахаба опять замахнулся тростью. На сей раз Филат и отпрыгивать не стал, а позволив трости пролететь мимо цели, легко выдернул её у Нахабы из рук.
Тот изумлённо уставился на свои пустые ладони.
– Как ты сумел уцелеть?! – прохрипел он.
Стожар потрогал клюв грифа и подул на пальцы:
– Уф… горячий! Вас не удивило, что я стоял у камня, да ещё за него держался? Всегда обращайте внимание на мелочи! Вот эти белые прожилки – асбест, а он обнуляет магию… – Пробуя тросточку, стожар прокрутил её в руке и перебросил Нахабе. – Не дерзну прикарманить! Огрызков нет на обмен… Не бойтесь, она по-прежнему артефакт. Но в ближайшую неделю её придётся использовать строго по назначению.
– КЛАВА! Арестуй его! Чего ты ждёшь?! – взвизгнул Нахаба.
Болотница, помедлив, перевела свои стволы на стожара.
– Ручки-то задери! – сказала она неохотно.
– Клава! – укоризненно произнёс стожар. – Вот уж от кого не ждал! Мы же с тобой друзья! Или уже нет?
Болотница шмыгнула носом:
– Я не хочу стрелять. Просто уйди и не мешай нам!
– Как «уйди»?! Взять его! – рявкнул Невер Невзорович.
Стожар пропустил его вопль мимо ушей, будто это было жужжание мухи. Он обращался лишь к Клаве:
– Почему ты ему помогаешь? Он тебя не любит!
Верхний из трёх тонких стволов выбросил луч.
– Не зли меня! В следующий раз могу и в цель! Лазерный скальпель – страшная вещь! – предупредила болотница.
– Просто скажи: зачем? – повторил Филат.
– Он меня любит! – сказала Клава. – Он на мне женится! Правда, Неверчик?
Нахаба закивал:
– Разумеется!.. Клава, не слушай! Стреляй в него!
– В меня как-то стреляли. Оттаивать ужасно больно, – засомневалась болотница.
– Жалко у пчёлки! Дай мне оружие! Я сам его запакую! – Нахаба кинулся к Клаве и попытался выхватить ствол у неё из рук. Но разжать болотнице пальцы, пока она сама этого не захочет – задача не из простых.
– Погоди, Клава! – крикнул стожар, тоже оказываясь рядом. – Знаешь, почему он так хочет, чтобы я замолчал? Он тебя использовал. Ты болотница. Ты умеешь бесшумно перемещаться, пройдёшь через любую трясину – а какая у тебя сила! Ни одному пустотелому вампиру, состоящему из желудка на ножках, с тобой не сравниться… Укус у них – да, не спорю… Но в остальном это просто мешки с кровью, хоть он и наливается теперь томатным соком и вином. Ну а главное – ты сказочница. Ему нужен был шпион среди сказочников, потому что сказочники никогда не открывают своих тайн чужим!
Болотница моргнула. Её пухлые губы собрались в куриную гузку и стали вдруг недовольными и злыми.
– Плевать. Я знаю, что он вампир! Пусть так. Может, и остальное всё правда! Но он всё равно на мне женится! – сказала она упрямо.
– Он не сможет, – сказал Филат.
– Как это не сможет? Почему?!
– Он уже женат, – сказал стожар и стремительно присел.
Оказалось, что присел он вовремя. Над его головой пронеслись сразу три луча. Теперь болотница явно стреляла на поражение. Перекатившись за камень, стожар подождал, пока Клава превратит его в ледяную глыбу и тогда только перескочил за следующий.
– Неправда! – сказала болотница. – Он не женат!
– У него в бумажнике фотография. Я почувствовал это, когда коснулся его, передавая трость… У него жена и двое вампирят…
Болотница зарычала. Дымящийся ствол перестал выцеливать камни, за которыми мелькал стожар, и медленно повернулся к магенту Веселину.
– Может, ты мне всё наврал?! Говори теперь ты! – потребовала она.
– Чего говорить? – дрожа, спросил Юстик.
– Женат Неверчик или нет?
– Не знаю. Я у него на свадьбе не был! – пугливо сказал Веселин, вблизи созерцая дымящиеся стволы. – Хотя ему бульончик с курочкой на работу кто-то передаёт… И фотографию я видел, но не в бумажнике, а у него в кабинете… Женщина такая улыбающаяся! Ножки такие точёные! Но может, она и не жена вовсе…
– А дети? Не вздумай мне врать!
– Детки – да, есть… На Невера Невзоровича похожи! Кругленькие такие, как помидорчики!
– Бульончик, значит, с курочкой, с птицей небесной, да нелетающей?! Ножки такие точёные?! Не лапки, значит, куриные?! Ты слышал, что они говорят, Неверчик?! Заложили, стало быть, начальничка слуги верные?! – звеня от гнева спросила Клава, незаметно для себя переходя на былинный сказ.
Нахаба занервничал, облизывая губы:
– Послушай, Клава, нельзя же всему верить! Давай поговорим позже… Здесь где-то рядом Пламмель! Дай мне пушку!
Нахаба протянул руку к многостволу – и тут же её отдёрнул, хотя Клава и на сантиметр не сдвинулась, чтобы ему помешать. Но что-то в ней изменилось, и он это прекрасно уловил.
