Она сделала паузу, глядя на Долгова, словно ожидала подтверждения, что он это понимает. Он лишь «угукнул» и кивнул, стараясь не потерять нить. Ольга продолжила:
– Но вот что интересно: одна и та же сцена может оказаться очень разной и в зависимости от того, кто ее прочитает. Потому что каждый читатель видит текст через призму своих знаний и убеждений, жизненного опыта и восприятия. Как мы по-разному переживаем те или иные события жизни, так читатели по-разному проживают написанные истории. Кто-то фокусируется на одном, кто-то на другом, чей-то жизненный опыт отторгает историю, и читатель кричит: «Так не бывает! Это полный бред!» А у другого те же строчки затрагивают какие-то личные переживания и воспоминания, и вот уже вместо написанного он видит пережитое. Попадешь в болевую точку – читатель будет тебя ненавидеть. Попадешь в центр наслаждения – он будет тебя обожать и считать, что ты самый гениальный гений, какой только рождался на земле. Попадешь в разные точки, тебя станут учить, как было бы правильнее написать роман, чтобы он стал по-настоящему хорош. То есть не раздражал болевые точки конкретного читателя. Не попадешь ни в одну, читатель пожмет плечами, решит, что это какая-то бездарная графомания, и пойдет дальше. Как сказал один мой коллега: «Таланта писателя не существовало бы без таланта читателя». Порой они наполняют твой текст такими смыслами, о которых ты и не думал, но читатели уверены, что ты их вложил. Тогда как на самом деле эти смыслы принадлежат им.
– Все это немного сложно для меня, – признался Долгов.
Егор и Карина, сидя по обе стороны от него, и вовсе молчали, хлопая глазами.
Ольга пожала плечами и улыбнулась.
– Ты сам спросил.
– Я не спорю.
– Ладно, попробую иначе. Если предположить, что каждый выдуманный мир действительно где-то существует, то наполняют его жизнью не только сами творцы, но и те, кто об этом мире читает. Или смотрит. Или кто в придуманном мире играет. Текст, который не читают, мертв. Думаю, это применимо и к другим формам творчества, сосредоточенных вокруг создания истории.
– А выдуманные миры действительно где-то существуют? – внезапно поинтересовался Егор, чем снова заставил Ольгу вздрогнуть и помрачнеть.
– Каждый творец в глубине души если не верит в это, то надеется, – сдержанно ответила она. – Некоторые даже приводят в качестве косвенного доказательства редкие, но удачные примеры соавторства. Сама я в соавторстве никогда не писала, но слышала от других забавные истории. О том, как один из соавторов воплощал в тексте то, о чем второй только подумал, но еще не успел предложить. Как если бы они действительно черпали детали из реально существующего источника, вспоминали события, которым оба были свидетелями. Конечно, этому есть более прагматические объяснения: общность интересов, схожие культурный код и мыслительный процесс, правила и внутренняя логика созданного мира. Именно благодаря им одинаковые идеи приходят в голову обоим. Но пообщавшись немного с вами, ребята, я уже не знаю, как на самом деле.
Она натянуто улыбнулась и покосилась на Дементьева. Тот все это время предпочитал помалкивать и вообще, казалось, мыслями был где-то далеко, возможно, на своем расследовании. Лишь когда Ольга призналась, что это все, чем она может порадовать Долгова, он вдруг предложил:
– Ребят, если вам нужна наша помощь, мы завтра можем прилететь. Сегодня со своим делом закончим так или иначе.
– В этом нет необходимости: завтра уже обещал прилететь Дворжак. Но если у нас еще появятся вопросы по творчеству…
– Вы знаете, где меня искать, – улыбнулась Ольга, на чем они и распрощались.
Когда звонок закончился, Егор сразу вскочил на ноги. Они разговаривали, сидя втроем на аккуратно заправленной кровати Ивана плечом к плечу. Карина только немного отодвинулась, а Долгов, заметив это, пересел на свою кровать, заодно закинув ноутбук на прикроватную тумбочку.
– Почему ты вдруг спросил про придуманные миры? – поинтересовался он у Егора, меряющего шагами комнату. – Какие-то мысли появились?
– Да, – кивнул тот и быстро добавил: – Я подумал: и Соловьев, и наши как бы в сознании, но при этом ни на что не реагируют. Как будто их сознание… не в них. А если оно не в них, то оно где-то должно быть. Почему бы и не в мире, созданном игрой? Если он действительно существует, как некое альтернативное параллельное пространство. Может быть, гибель этой сценаристки стала катализатором появления такого пространства? Оно возникло как результат ее совместного творчества с неким духом здания. Вот вам и сотворчество. А игроки, как участники процесса, своей фантазией открывают своего рода портал в то пространство, когда находятся рядом с местом гибели главного творца. В этот портал их и затягивает вместе со всеми, кто оказывается поблизости. Если они сами достаточно глубоко вовлечены в процесс…
Почувствовав на себе тяжелые взгляды, Егор осекся, остановился и удивленно спросил:
– Что? Что вы опять на меня смотрите? Что я не так сказал?
Долгов нахмурился, покосился на Карину и убедился, что она удивлена словами Егора не меньше, поэтому снова посмотрел на парня.
– Или я вдруг отупел, что вряд ли, или у тебя тоже начались какие-то видения, о которых ты не говоришь. Или на тебя снисходят загадочные озарения. Или в тебя вселился кто-то всезнающий с парочкой высших образований и ученой степенью. Иначе я не понимаю, как можно сделать такой вывод из разговора с Ольгой. Откуда вообще взялся этот «дух здания»? Что это? И говоришь ты так, как обычно не говоришь. Словно с листа читаешь.
Егор задумался, инстинктивно отворачиваясь, чтобы они не видели его лица. Снова прошелся по комнате, замер и повернулся к Карине. Пристально посмотрел на нее, чем заставил напрячься, потом повернулся к зеркалу в полный рост, напротив которого замер, и посмотрел на свое отражение.
– Это не я, – пробормотал он невнятно и добавил уже громче и отчетливее: – В смысле, не я придумал, это действительно не мои мысли. Это просто знание в моей голове. Но оно чужое.
– Ангелы? – предположил Долгов.
Егор покачал головой, но тут же поправился:
– Без них, конечно, не обошлось, но это мысли… это знание Нева.
Долгов и Карина снова переглянулись, как бы спрашивая друг у друга: «Ты понимаешь, о чем он говорит?» Очевидно, пока понять не мог никто из них.
– Я заметил это некоторое время назад, – принялся объяснять Егор. – И он это тоже заметил. Нев, в смысле. Мы сейчас делим между собой Дары Ангелов и их силу. Они сидят в нас, но, видимо, свободно общаются между собой. Они подслушивают наши мысли, наблюдают за происходящим, а потом обменивается друг с другом. И с нами. Я знаю вещи, которые Нев никому не рассказывал, он знает то, о чем никогда не говорил вслух я. И сейчас Ангелы нашептывают мне то, о чем уже додумался он.
– То есть его сознание действительно сейчас где-то? – уточнил Долгов с сомнением.
– Да. Они все сейчас где-то. И там, где находятся, они видят и других. Эту полицейскую, например, они видели ее мертвой. Ходячим мертвецом, если быть точным, зомби. А ты… – Егор повернулся к Карине. – Была в ступоре.
