Маурос дал себе торжественное обещание заехать на обратном пути в милый сердцу Биарки, зайти в любимую харчевню «У пьяного моста» и отвести душу. Он в красках представлял, как возьмёт огромное блюдо куриных крылышек с хрустящей, румяной корочкой, щедро сдобренной чесноком, перцем, карри и прочими острыми приправами. При мысли об этом великолепии у эльфа потекли слюнки, желудок призывно заурчал, а под ложечкой засосало. Спасли его вкусные гостинцы тётушки Лурдес. Наевшись ими перед сном, он смирился с грустной реальностью: в дорогом душе и желудку Биарки он окажется на следующий день после полудня и никак не раньше.
От поселения пивоваров до родного дома Мауроса было рукой подать. Сразу за их ухоженными полями возвышались холмы Ферлатиса. Дорога начинала петлять, подчиняясь рельефу, и подходила к поселению с запада. Её так и называли «западной дорогой». Однако всё мужское население Ферлатиса в шутку именовало её «великий пивной путь» и, стоит сказать, частенько им пользовалось, особенно по выходным.
А когда осенью в Биарки устраивали праздник тёмного пива, тут уж в Ферлатисе мужчин практически не оставалось. Да и женская половина села заметно редела. А невезучие дозорные, дежурившие именно в этот день на воротах и на сторожевой башне, были злее цепных псов, готовые растерзать огров и пиратов Мерморта голыми руками. Теперь вы понимаете, почему Маурос решил не упускать возможность лишний раз побывать в Биарки. Однако до утра ещё надо было дожить, и эта задача внезапно оказалась не такой простой, как думалось раньше.
Перед рассветом Маурос замёрз окончательно. Он сел и собрался отхлебнуть вина тётушки Лурдес, чтобы согреться. Заново разводить костёр он поленился. Взяв пузатую, оплетённую лозой бутыль, он с досадой обнаружил, что содержимого в ней осталось не так много, как хотелось бы. За вчерашним «скромным» ужином он осушил примерно треть. «Лучше б пирожки так исчезали. Ладно, мне одному хватит, а с родными я и так делиться не собирался», – подумал он, сделал большой глоток и взглянул на бумажку с рецептом, которую заботливая тётушка Лурдес привязала к пузатой бутылке. «Абсолютно бесполезная затея! У тётки Ронесы кроме противного уксуса ничего не получится! Какая душа, такой и напиток. Этой занудной козе никогда не приготовить ничего стоящего даже по самому точному рецепту», – справедливо рассудил Маурос. Он вздохнул и сделал ещё глоток божественного нектара.
Дальше с ним начало происходить нечто странное и пугающее. Впоследствии он так и не смог понять, проснулся он тогда окончательно или нет. Видел он всё наяву или во сне? Слышал ли он голоса или так разыгралось его воображение? Смутные воспоминания причиняли ему нестерпимую душевную боль, а память как будто блокировала их.
А случилось вот что. Сделав глоток, эльф блаженно закрыл глаза. Он тут же согрелся. Тело налилось приятной истомой. Минуты блаженства! Внезапно тепло и радость сменились ощущением холода и тревоги. Маурос открыл глаза, но видел всё нечетко, словно в угольно-сером тумане. Метрах в тридцати у дерева он заметил женскую фигуру в дорожном плаще. Она поманила его рукой. В ту же секунду эльфа охватило непреодолимое желание последовать за незнакомкой, но он продолжал сидеть на месте и растерянно хлопать глазами. Поняв, что Маурос не собирается идти следом, женщина сняла капюшон и протянула в сторону эльфа обе руки. Он тут же узнал её. «Мама?!» – закричал он, не веря собственным глазам. Родители иногда являлись ему во сне, но тогда в лесу ему казалось, что он видел свою мать наяву. Она стояла молча, даже не шевелила губами, но у себя в голове эльф отчетливо слышал её голос:
– Маурос! Мой любимый сынок, я пришла за тобой. Мы так долго тебя искали!
– Зачем? Вы хотите забрать меня к себе, в царство мёртвых?! – воскликнул перепуганный эльф.
В голосе матери звучали нежность и грусть:
– Не бойся, выслушай меня. Погибнув, мы остались неприкаянными душами на земле, чтобы заботиться о тебе и оберегать. Ты стал взрослым и самостоятельным. Нам пора уходить в царство теней. Добрый подземный колдун обещал нас туда проводить, а перед окончательным уходом дал возможность увидеть тебя и попрощаться. С первыми лучами солнца отпущенный нам срок истечёт.
– Значит, я вас больше никогда не увижу?!
– Даже во сне. Мы покинем землю. Таковы правила.
– Но я буду помнить о вас?
– Память – единственное, что остаётся от покойных в мире живых. Храни её.
– Я вас никогда не забуду!
– А теперь поспешим к отцу. Следуй за мной.
Призрачная фигура повернулась и заскользила между деревьев, не касаясь земли. Маурос никак не мог её догнать. Как эльф ни старался, расстояние между ними оставалось порядка тридцати шагов. Отчаявшись, Маурос крикнул:
– Подожди меня, мама!
Ответ он услышал не сразу:
– Нет времени ждать. Торопись, сынок! Скоро рассвет. Мы навсегда уйдём вместе с ночным сумраком в царство теней.
Возможно, если бы расстояние между ними оказалось меньше, если бы светило солнце, если бы не выпитое вино тётушки Лурдес, то Маурос насторожился бы. Он заметил бы, что призрак матери ведёт себя крайне странно, даже для призрака. Глаза Долорес оставались абсолютно неподвижными, как у лунатика или у объекта гипноза. Движения её напоминали жесты марионетки, которую кукловод дёргает за ниточки. Она была одновременно скована и расслаблена, словно её лишили собственной воли и тащили за верёвку.
К сожалению, Маурос ничего этого не видел и не понимал. Он слепо следовал за любимой матерью, чтобы в последний раз увидеть отца. На его глаза наворачивались слёзы. Он с ужасом думал о предстоящей вечной разлуке. «Странно, они давно умерли, а теперь придётся их похоронить в душе ещё раз, – думал он на ходу. – Они остались на земле ради меня. Значит, они меня действительно любили». Маурос бежал за женской фигурой в развивающемся дорожном плаще, не глядя под ноги, не разбирая дороги, не понимая, где находится, боясь потерять родной призрак из виду. Если бы только он на минутку остановился и сориентировался, то ужаснулся бы: мать привела его прямо в болото.
Наконец она остановилась, медленно повернулась к Мауросу, подняла руку и указала куда-то налево:
– Твой отец дождался тебя.
Слева на небольшом холмике стоял его отец. Он медленно протянул к сыну обе руки. Тут же в голове зазвучал мужской голос:
– Я рад, что успел увидеть тебя в последний раз. Иди ко мне, единственный сын мой! Давай простимся навеки!
Маурос, ничего не видя перед собой, кроме обожаемого отца, шагнул вперёд и по пояс провалился в трясину.
В тот же миг со всех спало какое-то колдовское оцепенение: эльф и призраки его родителей разом пришли в себя. Долорес и Маурисио принялись громко кричать:
– Спасайся! Он здесь! Он пришёл за тобой!
Они не сразу поняли, что их сын попал в смертельную ловушку, из которой ему самому не выбраться. Мать разрыдалась от отчаяния. Отец попытался подбодрить сына. Они были бессильны ему помочь. Их бестелесные руки проходили сквозь тело гибнущего в вязкой трясине Мауроса. Они не могли протянуть ему палку или наклонить чахлое деревце, чтоб он схватился за него и попытался вырваться из смертельных объятий болота. Мать умоляла Великих Повелителей Стихий вмешаться и спасти её обожаемое дитя. Отец кричал:
