– Я тебе не враг, – с мелодичным смехом заверила его Дрелла. – Все это совсем ни к чему! Разве гадкие, злые создания так могут?
С этими словами она пару раз сморщила нос, вильнула кургузым оленьим хвостиком, и это словно бы позабавило или умиротворило барана. Негромко мемекнув, он склонил голову и ткнулся могучими рогами в плечо дриады.
– Ну вот, так-то намного любезнее, – сказала она барану, маня Арама к себе. – Теперь он наш друг, а зовут его Одуванчик.
– Одуванчик? – Покачав головой, Арам медленным широким шагом придвинулся ближе.
– Да, Одуванчик. Я думаю, имя чудесное – просто на диво!
– Ладно. Пусть будет Одуванчик. А ехать-то на себе он мне позволит?
Дрелла задумчиво побарабанила пальцами по подбородку и склонилась к барану, глядя ему в глаза. Казалось, они разговаривают без слов, и на Арама это, признаться, произвело немалое впечатление. Нет, впечатление Дрелла на него производила и раньше, но сейчас все это застало его врасплох.
– Я сказала: только до экспедиционного лагеря. На том мы и порешили.
– Здорово, – облегченно вздохнув, сказал Арам. – Превосходно! Спасибо тебе. И… э-э… его от меня тоже поблагодари.
– С радостью!
Но, стоило Араму набраться храбрости и оседлать барана, сзади, со стороны заставы Скалоходов, раздался вопль. Баран взвился на дыбы, сбросив со спины Арама. За первым криком последовали новые, поднялась ужасная суматоха, земля задрожала, точно под натиском каменной осыпи. С вершины холма донесся рев рога – куда более громкий и грубый, чем звуки рогов ночных эльфов. Между стволами деревьев заклубилась пыль, а та, что ее подняла, громко взывая о помощи, бросилась прямо к ним, преследуемая по пятам четверкой разъяренных тауренов.
– Галена! Нужно ее выручать!
Взяв с места в галоп, Дрелла помчалась навстречу копьям и воплям – прямо под ноги набегавшим врагам.
Глава одиннадцатая. Тайное становится явным
Катания на кодо Галену сроду не привлекали, и к бешеной скачке верхом на баране она, подхваченная и вздернутая на его спину, отнеслась в том же духе. Даже то, что для езды на баранах она была чуточку великовата, не помогло. Однако таурены с заставы Скалоходов неотступно последовали за нею в лес, злобно вопя и размахивая копьями, и, не вмешайся вовремя Арам с Тариндреллой, Галена запросто могла бы пасть жертвой их нападения.
– Бегите! – крикнула дриада, отколовшись от них.
– Нет! Мы должны защищать ее! Нет, нет, нет! – завизжала Галена, однако ее никто не послушал.
Почти разжав пальцы, неловко сомкнутые на Арамовом поясе, тауренка извернулась и оглянулась назад, на Дреллу, помчавшуюся навстречу преследователям.
– Я поклялась защищать ее! Разверни эту тварь!
– Она знает, что делает! – ответил Арам, перекрывая грохот копыт и свист ветра в ушах.
– Она же священна! Она же…
Все остальные слова застряли в ее горле. Точно завороженная, Галена смотрела, как дриада вскидывает руки к небу, а деревья вокруг содрогаются, трещат и разом склоняют вниз ветви, отделяя Тариндреллу от погони непроходимой стеной. Услышав, как таурены с недоуменным ревом врезались в густое сплетение веток, дриада восторженно взвизгнула, заплясала на месте и помчалась догонять товарищей. Упругим галопом она легко настигла бегущего барана, и путники устремились вниз, в долину, а остановились лишь после того, как обнаружили среди деревьев удобное место для наблюдения.
Арамар спрыгнул с барана первым и помог спешиться Галене.
– Спасибо, – заговорила та, – но я вот о чем…
– Нет, – перебил ее Арам, глядя ей прямо в глаза, – назад мы не вернемся, если ты ради этого нас догнала.
– Правда, отправиться следом за нами – это с твоей стороны очень мило, но я иду с Арамом, дядю его искать, – добавила Тариндрелла, нежно смахнув с плеч Галены листья и мелкие камешки.
– В Дозорном холме поднимется страшный переполох, – сказала Галена.
Она просто не верила собственным ушам. Выходит, дриада не просто убрела прочь по зову минутного каприза? Выходит, она бежала? Наверняка это все человек! Это он виноват! Ведь Дрелла во всем слушалась и Галену, и мастера Тал’дару, шла им навстречу охотно, с искренним интересом, а вот Арамар с самого начала скучал и был ко всему безучастен. Ни разу ведь не удосужился подойти да уделить хоть немного внимания тому, чего они пытались добиться!
– Ты думаешь только о себе! – сказала Галена мальчишке. Обычно она перепалок не затевала, но тут дело было серьезное. – Я поклялась защищать ее, это ты понимаешь? Она для нас священна. Особенна. И ты не вправе так запросто удирать с ней только потому, что с родственниками возжелал повидаться!
– А ты сама не знаешь, о чем говоришь! – обрушился на нее Арамар. – Она тебя даже не знает, она знает меня! Мы с ней связаны особыми узами, вот ей и хочется со мной пойти. Нет у нас больше времени на ваши ритуалы. Вы оба сами сказали, что нашу связь не расторгнуть, а значит, мы должны идти дальше, не то…
Тут Тариндрелла, жалобно вскрикнув, рухнула наземь и прикрыла глаза ладонями. Галена и Арамар разом бросились к ней.
– Не надо больше ссориться! – прохныкала Тариндрелла, залившись слезами. – Не надо больше кричать!
Арам вздохнул, поднялся, запустил обе пятерни в буйные длинные лохмы.
– Она права, ни к чему это все. Послушай: если хочешь, можешь пойти с нами. А как только до лагеря экспедиции доберемся, пошлем в Дозорный холм весточку, дадим знать, что с нами все благополучно. Я вовсе не собирался с собой ее уводить, понимаешь? Один пытался уйти.
– Он прав, – негромко подтвердила Тариндрелла, утирая мокрые щеки. – Он и ушел бы один, но я этого допустить не могла. Не можем мы разделиться, если вот так вот друг с другом связаны. Мастер Тал’дара сам сказал: наши узы слишком прочны.
На это ни Галена, ни Арамар не ответили ни словом. Человеческий мальчик переступил с ноги на ногу, внезапно покраснел, сбросил на землю перекинутый через плечо плащ, кивнул раз, другой, третий и, наконец, выпалил:
– Да. О чем она говорит… то есть, связь между нами… она прочна, и то, что я чувствую… Ну, оно тоже прочно. Не хотелось мне в этом признаваться – ни себе самому, ни кому-то другому, но дело-то, наверное, очевидное.
Тауренка помогла Тариндрелле подняться на ноги. Опершись на нее, дриада окончательно утерла слезы. Теперь, когда все споры кончились, она казалась куда как спокойнее.
– Что «дело очевидное»?
Тревожась о священном создании, которое поклялась защищать, Галена едва удостоила человеческого мальчишку внимания.
– Что я… что я из-за нее голову потерял.
