– Живущие здесь не слишком-то жалуют нас. Как и гноллов. И, кстати заметить, мурлоков. И тауренку с неупокоенным мертвецом за плечами тоже отнюдь не примут с распростертыми объятиями.
Макаса озадаченно закусила губу. Как же быть? Никакие рассказы Арама не смогли подготовить ее к столкновению с Приозерьем. Да, она знала, что местная жизнь безмятежна, но даже не подозревала, как это выглядит на деле. Сама она с детства жила на борту кораблей, в оживленных портах, или в дороге, странствуя от заставы к заставе, где поощрялась торговля, а значит, любому из обитателей Азерота были рады, или, по крайней мере, принимали его без особой враждебности.
– Отсюда, малышка, до Штормграда рукой подать. Здесь тебе не Пиратская бухта, – добавил Газлоу.
– Ясно. Думаю, нужно подыскать для посадки местечко потише, а после вы сможете увести «Пниоблако» и спрятать где-нибудь в горах.
Ничего лучшего в голову не приходило.
– У нас есть несколько зимних плащей, – вспомнил Мавзоль. – Только маленьких, на наш рост шитых.
– А что, сгодятся! Возьмем плащи и спрячем Мурчаля, Клока и Галену от лишних глаз. Даже если укрыть только головы – все лучше, чем ничего. А дом свой Арам мне описывал раз десять, и даже нарисовал. Отправимся прямо туда и будем надеяться, что его родные пустят нас за порог.
Почесав острый подбородок, Газлоу мрачно оглядел остальных.
– Ну… хоть что-то. Но если вас там прикончат, чур, я не виноват!
– Оставайся с «Пниоблаком», а встречаться сможем в лесу, каждый день, – предложила Макаса.
– У меня там, в трюме, есть немного сигнальных ракет. Если дела пойдут наперекос, запустите штучку.
С этими словами Шустр, шипя паром в механизмах защитного костюма, устремился к люку и скрылся в трюме.
– Ты уверена, малышка? – спросил Газлоу, крепко сжав локоть девушки. – Как я уже говорил, тут тебе не Пиратская бухта.
Макаса, фыркнув, оперлась на леер и устремила взгляд в сторону остававшейся позади деревушки. Свернув к северо-востоку, в сторону гор, дирижабль пошел на снижение.
– Это всего-навсего кучка крестьян и родные Арама. С ними-то я уж как-нибудь разберусь.
– Ага, ага. Думаешь, пьяные головорезы – публика вспыльчивая? Вот погоди: почует эта кучка мирных, благополучных крестьян чужаков под боком – драка в «Старом моряке» пикником покажется!
Когда же все это кончится? Когда же их, наконец, найдут? Арам даже не мог бы сказать, сумеет ли выдерживать пытки еще хоть день, еще хоть час… Раз за разом его охватывал жар. Упорно не заживала поврежденная во время истязаний нога. Когда жар унимался, ему становилось ужасно холодно. Дрожа на полу камеры, он не сводил взгляда с яблока, гнившего за решеткой. Если бы дотянуться до воткнутого в него ножа… если б суметь сделать хоть что-нибудь…
Всепоглощающая безысходность сменялась всепоглощающей злостью на Малуса. Страдания, пережитые в последнем бою, каждую ночь возвращались к нему в сновидениях. Но, несмотря на всю его боль, дар Дреллы упорно отказывался увядать. Когда бесы оставляли пленников в покое, Арам вынимал цветок и вспоминал, каково это – ветер, ерошащий волосы, и капли дождя на щеках.
Когда же все это кончится?
– Теперь тихо. Ждите моего сигнала.
Ведя за собой странных путников, укрывших головы под капюшонами гоблинских зимних плащей, Макаса остановилась за углом нужного дома и окинула взглядом ярко раскрашенную парадную дверь.
– Нелепость какая-то, – донесся из-под плаща Галены приглушенный голос Уолдрида.
– Сказано же: тихо.
Сонная деревушка мало-помалу пробуждалась к жизни. К докам, с удочками на плечах, смеясь на ходу, проследовали двое рыбаков в домотканых штанах и рубахах. В воздухе веяло ароматом свежеиспеченного хлеба, пробивавшемся сквозь запах рыбы, исходивший от озера невдалеке. Дом Арама расположился почти в центре деревни, возле самого ее сердца – таверны и рыночной площади, где оживленно болтали между собой торговцы, выкладывавшие на прилавки товар. Ошибки быть не могло – в этом Макаса убедилась, увидев рядом с домом закопченную кузницу. В нескольких шагах от кузницы стояла пустая собачья будка, а дальше начинался ухоженный огород с ровными грядами овощей и небольшой клумбой симпатичных белых маргариток.
– Говорить буду я, – предупредила Макаса. – Стойте тут, а когда берег будет чист, я дам вам знать.
– Нк…
– Я скоро вернусь, – пообещала она. – А теперь – тихо.
Что из всего этого выйдет, Макаса даже не подозревала, однако попробовать следовало. Вооруженная блокнотом Арама, она выбежала из-за угла и устремилась к парадной двери. Внутри сиял свет, сквозь двери слышались звуки той самой пресловутой «музыки семейного утра» – детский смех, добродушный рокот мужского баса… Переведя дух, Макаса постучалась в дверь и замерла. Сердце ее забилось в такт торопливым шагам, донесшимся изнутри.
Круглолицая женщина в вязаной кофте встретила гостью улыбкой. Руки ее были заняты только что вымытой деревянной миской и кухонным полотенцем, а отворенную дверь она придержала бедром. Ее сходство с Арамом Макаса отметила сразу же – особенно ту же открытую, сердечную улыбку.
– Доброго утречка, – сказала Сейя Глэйд. – Чем могу помочь?
– Я… это…
Вот тебе и вся приготовленная загодя речь!
– Кто у нас там, дорогая?
– Всего лишь какая-то девушка, – откликнулась Сейя, по-прежнему радушно улыбаясь. – Так с чем же ты к нам пожаловала?
– Письмо, – выпалила Макаса. – Я… я вам письмо принесла. От вашего сына. От Арамара.
«Ну, а от какого же еще, идиотка?» – подумалось ей.
– Я с ним служила на «Волноходе», – продолжала она, – но «Волноход» утонул… Словом… долгая это история, и я просто хотела…
– Ох… О нет… Арамар…
Выронив миску, Сейя осела на пол. Секундой позже к дверям, грохоча подошвами, подбежал человек-гора – должно быть, отчим Арама, Робб, сопровождаемый слюнявым, сопящим комком меха величиной с мальчишку лет десяти.
Прорвавшись сквозь баррикаду из человеческих тел, Арамов пес, Чумаз, сбил Макасу с ног и в буйном восторге от встречи облизал ее щеки. Затем, внимательно обнюхав ее руку от плеча до запястья, он обнаружил Арамов блокнот, запрыгал, возбужденно залаял.
– Кто ты такая? – спросил Робб, склонившийся над женой с утешениями.
– Да дайте же объяснить! – закричала Макаса, выхватив у Чумаза блокнот и показав им обоим. – Арам жив, но он в большой беде. А я принесла письмо от него и… и весть о том, что его похитили.
– Похитили? – Огромные карие глаза Робба полезли на лоб. – Кому это понадобилось похищать нашего мальчика?
– Где он? – Вцепившись в мужа, Сейя окинула недоверчивым взглядом Макасу, а после – блокнот.
