– Наше сходство с каждым днем становится все более очевидным.
Свернув план сражения в трубку, Макаса сунула его под мышку. Сзади донесся скрип кресла. Обернувшись, она обнаружила Сейю Глэйд, наблюдавшую за ними из кухни. Под ее взглядом Уолдрид с Макасой поднялись из-за стола и кивнули в сторону задней двери.
– Я просто побуду снаружи: должен же кто-нибудь подождать появления мурлока.
С этими словами Уолдрид обогнул Сейю и без звука исчез в ночной темноте. Арамова мать с кухонным полотенцем через плечо шагнула к столу и на минуту замерла, любуясь временно усыновленными странными детьми. Она неизменно готовила им еду. Она помогала им со стиркой. Она позволяла собственным детям играть в войну с Клоком и Мурчалем. Ее дом был открыт для них, и Макаса до сих пор не могла надивиться ее великодушию. Великодушию и внутренней силе.
Дрелла была права: сила может быть мягкой. Может быть ломтем теплого хлеба с медом поутру. Или миской жаркого, с любовью приготовленного на ужин. Или предложенным кровом и добротой сердца.
– Скоро мы перестанем вам докучать, – негромко сказала Макаса. – Спасибо тебе, Сейя. Ты для нас столько сделала…
Женщина кивнула и закусила губу.
– Только скажи, сколько еды приготовить вам на дорогу.
– Тебе вовсе незачем…
– И все же я приготовлю. Вы все трудитесь, не покладая рук. И даже не думаете, будто я это замечаю, но я вижу всё. Мой сын неведомо где. И Грейдон – тоже. Впервые явившись к нам на порог, ты обещала вернуть Арама домой.
Макаса отважилась накрыть ладонью руку Сейи, лежащую на столе.
– И слово свое сдержу.
– Так вот, ты вернешь его домой при помощи ног, и рук, и этого гарпуна, который всюду носишь с собой. А я верну его домой по-своему, – пояснила Сейя, подняв свободную руку кверху ладонью. – Еда. Кров. Надежда. Если я могу дать вам все это, то дам.
– У нас есть замечательный план, – заверила ее Макаса. – Все непременно выйдет, как надо.
– Я видела, как вы рассылали все это множество писем, – с улыбкой сказала Сейя. – Вот только кому?
– А эта идея принадлежала тебе.
Сейя недоуменно моргнула.
– Мне?
– Да. Однажды вечером, за ужином, ты помянула, что Арамар завел множество самых необычных друзей и поместил их в блокнот, чтоб никогда не забыть. Вот мы и надеемся, что они тоже помнят его. Мы разослали флотилию летучих машин к его союзникам и попросили их о помощи. О помощи Арамару.
Прослезившись, Сейя прижала костяшки пальцев к губам.
– Думаешь… думаешь, они придут?
– Если смогут, придут. Вот почему мы еще не ушли, – объяснила Макаса. – Чтоб дать им время встретиться с нами в Выжженных землях.
– Не слишком заманчивое название.
Макаса усмехнулась.
– Они придут, – сказала она. – Ради твоего сына – придут.
Прощаться оказалось нелегко, но дирижабль ждал, а риск Мурчаля окупился сторицей. Все мурлоки с берегов озера Безмолвия, способные держать оружие, выстроились среди холмов, невдалеке от «Пниоблака». Очевидно, впечатлили их не столько родственные связи гостя, сколько его героические похождения, свершения «Мурчаля Неужалимого». Всем им тоже захотелось снискать славы, а досаждая жителям Приозерья, ее не добьешься. Даже если никто больше не придет на подмогу, в бой на их стороне двинется небольшое войско мурлоков. Газлоу требовалось вернуться в Прибамбасск, но подбросить всех до Темного портала он согласился, а большего от него и не требовалось. В конце концов, в бою он был не силен, да и без того оказал путешественникам немало добрых услуг.
– Мне репутацию нужно беречь! – заявил он Макасе. – Но в этом я вам напоследок, так и быть, помогу. Вернем парнишку домой!
Семья Глэйдов тоже пришла на поляну, где Газлоу, Шустр и Мавзоль прятали «Пниоблако». Дирижабль оказался для них еще одним потрясающим зрелищем, особенно для Робертсона с Селией. Мальчуган сразу же объявил, что когда-нибудь сам построит такой же, только еще больше и с мечами со всех сторон.
Воздушный корабль парил над самой поляной. Токи воздуха от огромных турбин прижимали скудную травку к каменистой земле. Газлоу, Шустр и Мавзоль помогали приозерским мурлокам подняться на борт. Колонна желто-зеленых созданий, облачившихся в лучшие доспехи, вооруженных сетями и копьями, текла на корабль ручьем, а Мурчаль, гордо выпятив грудь, взирал на их шествие и подсаживал соплеменников к трапу.
Макаса махнула ему рукой, и мурлок присоединился к разношерстному отряду путешественников, выстроившихся рядком перед Глэйдами.
Сейя, рванувшись вперед, обняла Макасу, надолго прижала ее к себе.
– Пожалуй, мне будет вас не хватать.
– А вот наша кладовка по ним уж точно скучать не станет, – сострил Робб, хлопнув по спине Клока.
– Нет, ты подумай! Кто еще из приозерских хозяек может похвастать, что принимал в гостях тауренку, дракона, пиратку, гнолла, мурлока и… – тут она осеклась, с сомнением покосившись на Уолдрида.
– Барона, – с учтивым полупоклоном подсказал тот.
– Да, – закончила Сейя. – Барона.
– Еще раз спасибо за всё. Без вас мы бы не справились.
Обнаружив в Сейе столько душевной теплоты, Макаса тоже обняла ее на прощанье. Да, Араму действительно повезло.
Мурчаль, ударившись в слезы, обхватил тонкими, скользкими ручками безутешно горюющих Селию с Робертсоном.
– Когда мы вернемся, – сказала Макаса, отстранившись и качнув гарпуном, – с нами будут Арам и Грейдон.
– Прошу, берегите себя. И спасибо вам. Я знаю: Грейдон с Арамом будут очень тронуты, узнав, чем вы ради них рисковали, – откликнулась Сейя, помахав рукой.
И вот с объятиями да прощаниями было покончено, а Робб наконец-то сумел оттащить детишек от Мурчаля с Клоком.
Всех охватила светлая, сладкая грусть. Макаса взошла на борт последней, замешкавшись не только из-за того, что терпеть не могла полетов, но и оттого, что искренне будет скучать по Глэйдам. Да, они ничем не походили на ее родных, не внушали того же восторга, но отличались надежностью, основательностью, а уж жаркое Сейи Макаса с удовольствием ела бы за ужином хоть каждый день.
Кроме этого, она прекрасно знала, что означает погрузка на «Пниоблако» для нее лично и для Арама. Сколько б она ни обещала Сейе, что с ее сыном все будет в порядке, но в глубине души понимала: вполне возможно, Приозерья никто из них никогда больше не увидит. Уолдрид был прав: впереди ожидала кровавая, жуткая битва, поэтому чтобы выйти из нее живыми, нужны были в равной мере и мастерство, и удача.
Со жгучими слезами на глазах Макаса оставила позади твердую землю и, стоя у леера, устремила взгляд вниз. Корабль с ревом несся в небо, фигурки Глэйдов становились все меньше и меньше, а Робертсон с Селией наверняка махали им вслед еще долго после того, как дирижабль скрылся из виду.
