Лилиан Ридж выросла в бедной семье. Каким образом у Рона-работяги, безродного крестьянина, с малых лет батрачащего на захудалого барона Ридж, народилась девочка с магическим даром, оставалось только гадать. Быть может, супруга Рона – Сулима – нагуляла ребеночка с каким-нибудь заезжим магом. Да только в захолустье под названием Луголотцы не то, что маг, королевские сборщики налогов наведывались редко. А тем не зазорно было забираться в самые отдаленные уголки Ланибергии. Как бы то ни было, но местный барончик сразу смекнул, какую выгоду принесет собственный маг земли и, недолго думая, удочерил девочку, выкупив ту у родителей за пять золотых. Только в академии Лилиан узнала, чего лишилась на самом деле. Будь магиня простых кровей, указом короля ей бы присвоили собственный титул и выделили надел, управлять которым назначили бы королевского наместника. Ридж оказал медвежью услугу. Как приемный отец, он распоряжался жизнью дочери. А уж имея в заложниках семью, делал это с легкостью и завидной регулярностью. Подробности эти Горди выяснил слишком поздно, как и новость о нежданном отцовстве. Прознав, что у дочери появился жених из благородных, барон не гнушался требовать денег. Немалая стипендия и доход, что Лили получала, хватаясь за малейшую подработку, уходили в баронство. Будь девушка смелее и расскажи о вымогательстве жениху, трагедии удалось бы избежать. Но та упорно молчала, изнуряя себя непосильными нагрузками, голодая, и при этом свято веруя в то, что отдает дочерний долг человеку, заботившемуся о ней с малых лет.
Летние каникулы, во время которых адепты разъехались по домам, превратились для Гордиена в пытку. Не было и дня, чтобы он не думал о Лилиан и не порывался уехать в Луголотцы. Лишь просьба Лили не искать встреч и обещание писать каждый день удерживали от поездки. Первые две недели письма еще приходили. Насыщенные нежностью, заботой и самыми пылкими признаниями строки, выведенные аккуратным почерком, наполняли жизнь влюбленного юноши смыслом. Чтобы чем-то заполнить свободное время и заглушить тоску, граф с головой окунулся в дела семьи, чем вызвал похвалу и одобрение родителей.
Однако в назначенный день девушка не приехала. Горди, бросив учебу, помчался на поиски. Тогда и вскрылась правда: Лили наотрез отказалась снабжать барона деньгами, а когда тот заявил, что выдаст замуж за нелюбимого, рассказала о беременности. В ответ Ридж нацепил на нее браслет, подавляющий магию – недешевое удовольствие, но на это денег не пожалел – и посадил под замок. Замужество отложили до родов, а участь ребенка зависела от того, унаследует ли тот магические способности или нет. В ночь, когда начались схватки, браслет с девушки сняли, опасаясь, что та не доживет до утра. Но как только несчастная почувствовала магию, без сожалений расправилась с тюремщиками, закопав тех в землю по самую шею. После чего сбежала. Без денег. Без еды и теплой одежды. Без той помощи, которую могла бы оказать знахарка, что барон привез еще неделю назад.
Гордиен лично облазил близлежащие болота, прочесал леса и исследовал дно местной речушки, однако не нашел ни единого следа, указывающего хотя бы направление, в котором исчезла Лилиан. То отчаяние и боль, что пережил молодой человек не заглушила ни расправа над бароном, которого граф вызвал на дуэль и покрошил на куски, ни сожженный дотла дом, где пленницей держали возлюбленную, ни ураган, стерший с лица земли ненавистное баронство. Непрекращающийся ливень смыл следы, превратив проклятое место в гигантское озеро-кладбище. Местные жители успели убраться куда-подальше. Маг еще вначале поисков заявил, что сотворит с этими землями, если не найдет Лили. А вот семье барона и тем, кто потворствовал издевательствам над магессой, пришлось заплатить за ее гибель жизнями.
О том, что Лилиан погибла, не пережив тяжелых родов, Горди узнал через месяц, когда на пороге столичного дома появилась незнакомая девушка с маленьким пищащим свертком в руках. История Венселии оказалась не менее трагичной, чем судьба Лилиан. Та не обладала магическим даром, но имела привлекательную внешность. Красавицей, каковой была Лили, Горди бы девушку не назвал, но для стареющего барона молодого тела и симпатичного личика оказалось достаточно, чтобы соблазниться. В тот день Гордиен пожалел, что убил Риджа слишком быстро, – пусть бы помучился перед смертью! Мерзавец бил беременную любовницу и не гнушался насиловать на последнем сроке, отчего бедняжка разродилась мертвым плодом. Умышленно он проделал такое или нет, но барон намеревался отдать на попечение Венселии будущего ребенка Лилиан. Собственных же бастардов предпочитал изводить заранее, чтобы потом не кормить лишние рты. Травница, что ухаживала за приемной дочерью, выходила и Венселию: достала ту из петли и сделала так, что у нее сохранилось молоко. Девушка одна из немногих, кто проявляла сочувствие к пленнице, помогла той сбежать, а потом приняла роды. Венселия же похоронила магессу в лесу и поклялась на могиле, что доставит маленькую Кариссу отцу.
Одного взгляда хватило Гордиену, чтобы узнать родную кровь и навсегда прикипеть душой к маленькой малышке с пронзительно синими глазами. А уже через неделю состоялась скоропалительная свадьба с Шейлин Роску, у которой прямо во время церемонии отошли воды и начались схватки. Чтобы соблюсти приличия и узаконить происхождение девочек, семьи Шатор и Роску решились на подлог. Обеих новорожденных отправили в дальнее имение, где малышки пробыли девять месяцев. Все это время Шейлин Шатор старательно изображала беременную и носила накладной живот. Ну а по наступлении положенного срока графы Шатор объявили о рождении двойняшек и устроили праздник по этому поводу. Благо, на магические способности детей проверяли по достижении ими возраста трех лет. Так что на месте двух новорожденных младенцев, выкупленных подставными лицами в приюте, вскорости появились настоящие наследницы. Приемных же девочек, обеспечив тем хорошее содержание и приданое, передали в бездетные семьи.
* * *
Какое-то время Кара беззвучно плакала, переживая ту боль, что Гордиен таил в сердце. Он не соврал дочери, когда говорил, что до сих пор любит мать девушки. Светлый образ Лилиан и воспоминания о ней бережно хранились под коркой льда. Магия, как надежный страж, оберегала покой носителя и не давала тому скатиться в пучину тоски и безумия. Отсюда и холодное спокойствие в облике графа, невероятная работоспособность и жажда деятельности. А также бутылка крепкого шарре каждый вторник и четверг – дни, что Лили не работала по вечерам и бегала на свидания к жениху.
Гордиен Шатор не хранил верность супруге и не превратился в затворника. Потребности тела удовлетворяли многочисленные любовницы, наличие которых маг тщательно скрывал. Девушек граф менял часто, чтобы не привыкнуть или не дай Лейта, привязаться к ним. Тем не менее щедро оплачивал содержание, дарил подарки и потакал прихотям. Единственным условием было сохранение тайны и отсутствие претензий после расставания. Такое требование Горди подкреплял магической клятвой о неразглашении. Стоит ли упоминать, что предпочитал нлер Шатор исключительно магинь земли с волосами цвета жженой карамели? Но какими бы умными и привлекательными ни были любовницы, каждая получала отставку в одно и то же время – предпоследний день лета. День, когда погибла любимая женщина, дав жизнь их дочери. С самого утра Горди закрывался в кабинете и пил. Возможные магические срывы сдерживали два браслета, ключи от которых хранились у Венселии. К кормилице дочерей граф относился как к члену семьи, словно та приходилась сестрой Лилиан или тетей. Венс единственная, кто скрасила последние часы Лили, кто не побоялся пойти против барона, а также вернула смысл к жизни, доставив новорожденную девочку в целости и сохранности.
