– Не смей оскорблять ее! – вызверился Гордиен, испепеляя дочь убийственно-тяжелым взглядом, – еще хоть одно слово в адрес Лили, и лишу тебя наследства.
– Вот как? – холодная ярость захлестнула Ари с такой силой, что стало тяжело дышать. Но глаз графиня не отвела, готовая ответить на любую угрозу.
– Нет, Горди, – женщина коснулась ладонью мужской щеки, заставила прервать войну взглядов и посмотреть на нее. – Это же Ари. Она не враг, и ты знаешь, как вы оба мне дороги. Позволь мне рассказать?
Мужчина бессильно опустил руки. Слишком хорошо он изучил дочь и понимал, что никакие разговоры не помогут. Однако Лилиан имела право на то, чтобы открыть правду, несмотря на последствия этого шага. А сейчас или через год не имело значения, все равно результат будет один.
Карисса пребывала в бешенстве. Она позабыла, что пришла сюда помириться с Венс. В мыслях не было ни капли сомнений: у отца помутнение рассудка, а эта бесстыдница вертит графом, как хочет. Раньше такое дозволялось лишь любимой дочери, и наглого попирательства собственных привилегий графиня допустить не могла. До глубины души бесила бессовестная выскочка и тот факт, как легко той удалось охмурить благородного нлера. И еще эта угроза с наследством! Отец ведь мог такое осуществить, и тем самым перечеркнуть планы на будущее. О том, что собиралась добиться цели самостоятельно, Ари не задумывалась, как и о том, что маг такой силы не останется без работы или без денег. Сам факт, что какой-то безродной бродяжке удалось вбить клин в крепкие семейные узы, вызывал глухую ревность и злость. Графиня находилась в шаге от того, чтобы накинуться на нахалку и хорошенько оттаскать за волосы, потому что эта она посмела подойти так близко.
Ари стиснула кулаки и завела их за спину. Опускаться до драки и уподобляться простолюдинкам девушка не собиралась. И только осознание колоссальной разницы в социальном положении, позволяло графине держать себя в руках. Она даже прикусила внутреннюю часть губы, чтобы боль избавила от навязчивого желания. Не помогло. Жалостливый взгляд, которым на нее смотрели, при этом совершенно не опасаясь последствий, бил похлеще пощечин.
– Ари, я не враг тебе и никогда им не буду, – мягкий ровный голос успокаивал. На фоне тех криков, которые недавно звучали, казался чем-то чуждым и странным. В тоне женщины не чувствовалось ни страха, ни снисхождения, которое свойственно при общении с неуравновешенными личностями. – Позволь рассказать правду и, возможно, тогда ты поймешь причины наших поступков.
Сверкнув глазами, Карисса ничего не ответила. Но уже одно то, что не кричала и развеяла заготовки заклинаний, змеившиеся в сомкнутых ладонях, говорило о готовности хотя бы выслушать.
– Меня зовут Лилиан Ридж, – представилась любовница отца и выжидательно посмотрела на девушку, лицо которой выражало полное недоумение. – Я твоя мама, Ари.
Из легких выбило воздух, будто кто-то невидимый ударил Кариссу изо всех сил. Попятившись, она споткнулась и рухнула в то самое кресло, где сидела недавно. Недолгий рассказ, в котором уложилась целая жизнь несчастной женщины, не вызвал сочувствия или понимания. Наоборот, разум вычленил главные фрагменты. Например, что барон Ридж удочерил маленькую Лилиан, купив ту за несколько золотых монет. Или что настоящие родители девочки – безграмотные крестьяне и если постараться, то можно отыскать старших братьев-сестер Лили. Для Ари это значило одно – крушение идеалов. Жизнь оказалась сплошным фарсом. Покойные предки наверняка прокляли потомков, которые смешали древнюю кровь и осквернили ее гнилью. В чем-то Карисса поняла Шейлин: лучше добровольно шагнуть в чертоги богов, чем влачить жалкое существование, постоянно осознавая собственную никчемность.
«Уж лучше бы и не было той правды! – пронеслось в мыслях Ари и тут же ехидный голос внутри добавил, – тогда бы кто-нибудь прознал об этом и выставил посмешищем».
В довесок признаниям, Лилиан открыла еще одну тайну: показала, кто такая Венс на самом деле. Амулет, который женщина надела на шею, вмиг преобразил до неузнаваемости. Вернее, показал ту, кого Ари любила и почти простила, иначе бы не появилась в этом доме. После демонстрации последние фрагменты стали на места. Поведение отца уже не казалось странным. Венс выбрала подходящий момент, чтобы открыться и вбить клин в семейную жизнь дома Шатор. И Карисса сама (!) невольно помогла выскочке одержать верх. Возможно, Гордиен и не решился бы на открытый скандал, но Шейлин попыткой самоубийства развязала ему руки.
Внешне Ари превратилась в неподвижную статую. Она практически не шевелилась и не дышала, пока слушала Лилиан. Но это не значило, что ураган эмоций не нашел выхода. Тот превратился в ледяную вьюгу, которая выморозила девушку изнутри. Вместе с мечтами и надеждами, разбившимися на крошечные осколки, застыло и сердце. Стихия воды нашла способ угодить хозяйке. Карисса не заметила, как температура воздуха в комнате резко понизилась. Белоснежная кожа покрылась тонкими кристалликами льда, как и платье, кресло, часть стены и пол. Женщина, назвать которую мамой язык не поворачивался, обманывала с самого начала. Втерлась в доверие к бывшему любовнику и его жене – недаром пользовалась особыми привилегиями; привязала к себе обеих девочек – Лиса легко приняла Венс как возлюбленную отца, и отношения между ними только укрепились. Кто бы сомневался, когда их с сестрой – а сестра ли она теперь, тот еще вопрос – разделяла пропасть.
– Не прикасайся! – прошипела Карисса, отмахнувшись от попытки Венс обнять ее. – И прекрати жаловаться на судьбу, тошнит уже от слезливых признаний. Все, что ты можешь, – это разрушать чужую жизнь. Сначала расправилась с отцом, заставив его поверить в собственную смерть. Что мешало признаться с самого начала? Молчишь? А я догадываюсь, в чем дело. Ты выжидала подходящего момента, чтобы окончательно уничтожить нашу семью. Что же, это тебе удалось. Но главное оставила напоследок: ты слишком хорошо меня изучила, и это признание, как удар наемного убийцы, попало точно в цель. Лучше бы ты и дальше молчала. Но, знаешь, что? Нет никакой Лилиан Ридж! И не было никогда. Эта женщина сгинула в риджских болотах. Умерла. А моей матерью была и будет графиня Шейлин Шатор. А если кому-нибудь придет в голову ворошить старые кости, клянусь Антором, богом мести и справедливости, я его уничтожу!
Клятвами богам не разбрасываются. Кара заметила, как девушку на мгновение окутала сияющая дымка, после чего впиталась в тело.
– Что же ты наделала, дочка, – Гордиен подхватил на руки внезапно осевшую женщину, – нельзя так опрометчиво давать серьезные обеты. Я люблю тебя, девочка. Жизни не пожалею, если потребуется. Но обижать Лили не позволю даже тебе. Никому не позволю.
– Вот как? – Карисса не представляла, что может быть так больно. Единственный человек, кому безоглядно верила и ради кого, не задумываясь, пожертвовала бы собой, предал ее. По-другому признание нлера Шатор Ари не воспринимала. – Выходит, отца у меня тоже больше нет.
– Ари! Не преувеличивай. Я лишь сказал, что не позволю обижать Лилиан. Но это не означает, что отказываюсь от дочери. Ты по-прежнему мое драгоценное сокровище. Не делай глупостей, не отталкивай меня. И Лили тоже. Она с самого начала не хотела ничего рассказывать. Это я настоял. Теперь вижу – был неправ. Тебе нужно время, чтобы понять, привыкнуть и принять правду. Обещаю, никто не узнает тайны твоего рождения. Некоторым скелетам лучше пылиться там, где их никто и никогда не найдет. Я не враг, когда же ты это поймешь?
