Сегодня объекты в Нуреке охраняются российскими военными. Гражданская война в Таджикистане внесла свои коррективы и сюда. А тогда, четверть века назад, народ тут был на порядок веселее и раскованнее. Заходим мы с Плохим в центральный холл подстанции спросить, можно ли подняться на плотину, посмотреть на все с высоты птичьего полета. Тут как раз Плохому понадобилось в туалет. Он пошел искать нужное заведение, а я присел на стоявший в холле диван. Ко мне подходит один человек, за ним другой. Спрашивают, чем могут помочь, я им объясняю, завязывается разговор. Очень быстро мои собеседники замечают гриф дутора, торчащий из моего рюкзака. Ну поиграть — сам бог велел. Тем более что я как раз навострился извлекать из инструмента специфические переливы техникой боя двумя пальцами. Научил меня этому бородатый шахтер из Канчоча. Я достал инструмент, приладился… Когда через несколько минут появился Плохой, челюсть у него отпала. Свои впечатления он описывал потом так:
— Иду из туалета, слышу — музыка играет. Вхожу в холл и вижу такую картину: в центре на диване Кест играет на дуторе, а вокруг него пляшет человек двадцать таджиков!
Это был истинный нурекский зикр покорителей воды. Парни в тюбетейках хлопали в ладоши, крутились на пятке, притоптывали в такт и периодически затягивали какой-нибудь хадис на языке Омара Хайяма. Когда нарисовался Плохой со своим хайром, они приходнулись еще круче. Плохой достал цамбру — зикрующие пошли колесом…
Вот на этом эйфорическом эпизоде я, пожалуй, и закончу повествование о своем первом посещении Средней Азии. Это было лишь началом череды невероятнейших ситуаций, в которых я оказывался, путешествуя по этому региону нашей планеты.
7. Скотопрогон через СССР
Эстония — Казахстан — Узбекистан — Россия, 1978
7.1. В степях Туркестана
Летом 1978 года я вновь отправился в Среднюю Азию. На этот раз в Ташкент, в качестве скотогона. Неподалеку от Таллина располагалась скотобаза, с которой, как мне рассказали близкие друзья, по всему СССР отправляют племенных быков на расплод. Если поехать в такой тур сопровождающим, то можно заработать неплохие по тем временам деньги. Судите сами. Во-первых, командировочные из расчета червонец в сутки. Поездка в Среднюю Азию в товарняке с быками занимала примерно недели две. Это уже 140 рэ. Во-вторых, фирма оплачивала обратный билет в плацкартном вагоне, но в принципе можно было раскрутить ее и на купейный. В-третьих, оплата гостиницы в месте назначения. Плюс левая продажа взятых в поездку для скота кормов. Пачка сена — от пятеры и выше. Вот так сотни три теоретически набиралось, да еще и в Азии побываешь — чем не халява?
Мы устроились на скотобазу вместе с Юлькой — тоже любительницей попутешествовать. Всего в составе было четыре вагона, в каждом вагоне — пять-шесть быков. Сено грузили под завязку. Опытные проводники сразу предупредили: «Берите больше — хороший бизнес!» Еще мы взяли своих продуктов на первое время. В каждом вагоне — огромная бочка для воды скотине. Залили. В полдень со станции Юлемисте отчалили. Ну, рохи сафед
[161]! Помимо нас были еще три пары: две эстонские, одна русская — ветераны (в смысле скотопрогона). Как только отъехали от станции, русские тут же начали пить. Эстонцы держались. Мы с Юлькой вытерпели только первые сутки. На вторые откупорили первый из взятых с собой на аванс батлов бормотени. Стали дружить вагонами. Что ни станция, то мы к ним или они к нам. Один эстонский вагон не выдержал — развязался. Но другая пара четко блюла сухой закон. Крепкие хозяйственники, надо полагать!
Ну вот едем мы, едем потихонечку-полегонечку. Товарняк идет медленно; на станциях, в тупиках постаиваем. На маневрах трясет, быки шугаются, начинают отвязываться. А я до этого, надо сказать, с живыми быками не только общаться не умел — близко не подходил. Была у меня такая с детства быкобоязнь, после того как бабушка рассказала, что шибко рогатые могут быть агрессивными. На то и кольца в ноздрях, для подстраховки. А тут освобождается бычара, перетирает веревку — что с ним будешь делать? Начинает выделываться, на своих сородичей сзади наскакивать. Те тоже отвязываются — и понеслась! Хочешь не хочешь, надо принимать меры. Не Юльку же, в самом деле, посылать. Ну ничего, по пьяни не то что быки — море по колено. В общем, обрел я понемногу ковбойскую практику, научился им хвосты крутить, петли набрасывать, привязывать к вбитым в балку вагона железным петлям. Мало того, стал понемногу осваивать бычачью джигитовку. В вагоне делать особо нечего, особенно по вечерам. Темно, свечи зажигать нельзя (сено!), книжку не почитаешь. Вот так глушанешь стакан — и на быка. За рога возьмешься, по бокам наподдашь, начинает скотина скакать, а ты прямо как Чапай на лихом коне:
«Асса!» Юлька тоже наловчилась наездничать, вот мы с ней на пару и отрывались.
Притормозили как-то на очередной станции. Бухло как раз кончилось, надо бы в магазин слетать. Смотрю — а он, родимый, прямо напротив нашего вагона, и надпись белым по красному, как на праздничном транспаранте: «Сельпо». А перед входом — ишак привязанный (видимо, уже Казахстан). Ну я практику поездки на ишаках уже в Таджикистане освоил. Решил показать своей даме класс.
— Что, Юль, выйдем запасы пополнить?
Были мы, надо сказать, уже изрядно подпитые. Догнаться — святое дело! Выходим, словно индийские садху, насквозь пропахшие бычьим навозом, приближаемся к магазину. Тут я замечаю, что рядом с ишаком стоит колода для рубки дров, а в ней торчит топор. Я беру топор, обрубаю одним махом ишаку… привязь, вскакиваю на него и прямым ходом направляю животное в двери заведения. Въезжаю, как в вестерне, верхом в салун, поигрывая томагавком, и кричу продавщице:
— Эй, тетя, где тут у тебя водка?
У той лицо моментально белеет как мел: культурный шок, надо полагать. В магазине, кроме нас, никого. Помощи ждать неоткуда. Тут Юлька начинает истерично хохотать. Тетя в полном ошизении ничего не понимает. Я спешиваюсь, подхожу к прилавку:
— Будьте добры, мадам, две бутылки «Столичной»!
И достаю красную. Продавщица от вида денег понемногу приходит в себя:
— Вы чё, ребята?..
— Извините, у нас поезд сейчас тронется. Водочка-то найдется?
Она молча ставит передо мной две белые, нерешительно берет червонец. Я делаю широкий жест:
— Сдачи не надо!
Мы подхватываем батлы и, стебаясь «не-могу-больше», сматываемся из магазина. Заскакиваем в вагон. Локомотив дает свисток. Состав трогается. Я вижу, как из сельпо выскакивает ишак, а за ним — ошалевшая тетка, судорожно вертя головой и шаря взглядом по сторонам. Поздно, поезд ушел! Удивительное дело, как порой по пьяни все легко сходит с рук! На следующий день, естественно, пить было снова нечего. Причем не только в нашем вагоне. На очередном полустанке я снова отправился за добычей. Правда, на этот раз Юлька осталась с быками, а я пошел в поисках магазина с партнером из другого вагона. Мы перебрались через пути на станцию, но там ничего не нашли. Пошли дальше, в «город». Минут через пятнадцать обнаружили целительный вино-водочный источник. Взяли, как полагается, по паре поллитровок, идем назад. Что за ерунда? Что-то никак не можем понять, где же наши вагоны. Вроде как здесь стояли, или, возможно, мы перепутали пути? Хлебнули для ясности ума по полстакана — нет поезда! Туда-сюда: нет, и все тут. Отправляемся назад на станцию, ищем диспетчера. Его тоже нет, никто ничего не знает. Наконец один рабочий-путеец нам объясняет:
