Вы принимаете своих сатбн за богов. Вы создаете себе кумиров, таких как деньги, женщины, как различные герои и артисты. Вот ваши кумиры, вот кому вы поклоняетесь. Это — ваши боги. Они созданы вашим воображением, поэтому для вас нет истинного Бога, поэтому вы отделены от Бога… Наша культура и цивилизация поражены злой болезнью. Все подчиняются дьяволу. Почти все продали Бога. Почти все забыли… Вот поэтому черный жрец и правит миром. Бог усмирял один народ другим народом. Вспомни, вспомни, сколько было неверных народов в истории земли! Сколько было блядствующих, безбожествующих, творящих страшные жертвоприношения! Сколько было! Все были стерты! Все были стерты… Вы думаете, что вы чем-то отличаетесь?.. Ничем не отличаетесь! Пришли ваши последние годы!.. Поэтому никуда не уйти от того, что придется расплатиться за все. За несколько сот лет вашего царствования. Человеки не должны бояться смерти. Кто по-человечески живет, тот по-человечески и умрет».
Икром все время жаловался, что шайтан его иссушает изнутри, и просил пить. Он выпил действительно очень много, в том числе целую кастрюлю компота. Уже за полночь он поехал домой. И той же ночью умер. Оказалось, у него было обострение сахарного диабета — следствие зоны, куда его однажды в воспитательных целях закатал папа, подловив на траве. Вот последние стихи Игоря:
Веют ветры из пустыни,
Больные ветры из пустыни,
Ты печалишься о сыне,
Я тоскую о тебе.
Сердце, выжженное солнцем,
Желтой коркою от дыни,
Молчаливо, словно тень.
Бред забыт. Страшнее бреда
Бесконечное скольженье
Изуродованных солнцем
Скал, воды, песка и трав.
Начинаю с отреченья.
Отрицаю возвращенье.
Белым-бело будет небо
В день, когда мы рассмеемся.
Похороны Игоря чем-то напоминали магический театр — даже черномагический. Перед кладбищенскими воротами стояли штук двадцать черных «Волг». А чуть дальше, в сотне метров, среди накрытых снежными шапками сосен зияла могила, которую обступили с полсотни людей в черных пальто и черных шляпах. Ни одной женщины. Создавалось впечатление, что перед вами масонское собрание. Это и было собрание ложи, но только рыцарей не угольника и мастерка, а плаща и кинжала. Игорев папа пригласил на церемонию исключительно своих коллег. Черный гроб с телом сына опустили в алхимическую яму и засыпали землей. Начался снегопад, небо было белым-бело. Никто не произнес ни единой молитвы. Похороны Икрома обернулись мистерией того, как режим хоронит собственных детей. На этом таинства не заканчивались. Икрома погребли в том же самом лесу, где с 1979 года стоял надгробный камень Леннона — нашего старого друга, трагически погибшего в результате магических экспериментов с вызовом потусторонних сил. Игорь собственноручно привязал к молодой сосенке у ленноновского надгробия маленький колокольчик. За истекшее семилетие дерево выросло и колокольчика уже было не достать…
Мы наблюдали орденскую церемонию nigredo
[136] со стороны, из-за деревьев, не приближаясь к окруженному черными полковниками гробу. И подошли к могиле только после того, как спецслужбы покинули кладбище. Потом устроили достойные поминки. Дмитрий в своем спиче назвал Икрома «величайшим тайновидцем и стоятелем за правду». Толя Белов позже напишет: «Основным жизненным кредо Игоря были поиск Правды и борьба за нее. Причем реально, бескомпромиссно и настолько круто, что он всегда оказывался в одиночестве. Путь, который он прошел за свою короткую жизнь, едва ли мог вместиться даже в несколько жизней обыкновенного человека».
Поминки по Ычу проходили в Мустамяэ, в квартире у Леши Чертовича — эфирного ученика Леннона. Алексей, чтобы не забывать джокерских паролей, выколол их у себя на пальцах: при необходимости всегда можно взглянуть и вспомнить. То же самое сделал Пугач — другой ученик Леннона, тоже эфирный. Ребята развили собственную метафизику полетов — мистерию нового поколения, уже совсем безбашенного. Леша жил на самом верху многоэтажной пирамиды. Я глянул из окна вниз: там сновали карликовые человечки и ездили смешные игрушечные машинки. А если смотреть вперед, то там вставал окутанный туманами погребальный курган древнего героя-великана Калева — каменный утес Вышгорода с зубчатыми башнями орденского замка и готическими шпилями средневековых кирх на фоне свинцовых вод Финского залива, по ту сторону которых лежала загадочная Похъёла — северная страна угро-финского эпоса, античная Гиперборея, Ультима Туле примордиальной традиции, нордический кутб. Я понял, что именно из этого окна Леша совершает свои эфирные вылеты. Но однажды он сошел с подоконника не в астральном, а физическом теле…
Ultima Thule! Utmost Isle!
Here in thy harbors for a while
We lower our sails; a while we rest
From the unending, endless quest
[137].
Тему Ультима Туле мы в свое время очень активно обыгрывали с Ленноном. Из его кухни был виден Длинный Герман — самая высокая башня замка псов-рыцарей на колыванском утесе, именуемом в автохтонной традиции Тоомпеа. Колывань-Калевин, город Калева, — древнее название Таллина, который в русских летописях именовался Леденцом от датского Линданисе — город Линды, жены Калева, натаскавшей на могилу мужа камней, образовавших этот курган. Выходя в городской астрал, мы видели тевтонскую цитадель как тулеанский Асгард, а на место вившегося на Длинном Германе кумача телепортировали магический триколор, призванный включить национальное самосознание эстов. Мы знали, что Туле — это то самое место, где мы в действительности присутствуем: крайние северные пределы орденской экспансии.
В середине 1980-х эстонский историк и будущий президент Эстонской Республики Леннарт Мери, видимо, подхвативший нашу эфирную посылку, выпустил книгу, в которой доказывал, что Ультима Туле античных авторов — это эстонский остров Сааремаа. Вскоре после этого в Таллине появилась популярная группа «Ультима Туле» с Тынисом Мяги во главе. А кумач на Длинном Германе через десятилетие действительно сменился триколором. В общем, национальное самосознание включалось: Ультима Туле — ультимативная столица Похъёлы.
Тем временем Ирина организовала первую в Эстонии группу индийского танца. В основном это были девочки с кафедры культуры Таллинского пединститута, всего человек десять — пятнадцать. Время от времени Ира выступала на разных городских сценах, а потом стала выводить на них свой коллектив.
Индийский классический танец — это особая история. Принято различать два основных стиля: северный (катхак) и южный (бхаратнатьям). Катхак состоит в основном из вращений прямого корпуса и ножных дробей и явно родственен суфийским зикрам. Это, собственно говоря, танец персидского происхождения, распространенный со времени правления моголов при дворах раджастанской знати. Бхаратнатьям — сугубо индусский танец. Его история насчитывает до трех тысяч лет. Сто восемь классических позиций танца высечены на каменных барельефах южноиндийского храма Кхаджурахо. Здесь основная стойка — полуприсед, ноги на цыпочках, руки разведены в стороны, кисти на уровне плеч; указательный, средний и безымянный пальцы сложены вместе, напротив сосков: тейум-тат-та-тейум-та…
