Зимние игры королевского двора продолжались довольно долго. Придворные, резвясь на снегу, веселились как дети, но Жанна начала скучать. Она с детства не любила развлечения, в которых не могла принять участие сама, и свободно вздохнула, когда Калиостро приказал ей идти к экипажу.
— Первый шаг мы сегодня сделали, — сообщил он своей подельнице, плюхаясь рядом на сиденье. — Месяца через полтора сделаем второй.
— В чём он будет заключаться? — спросила Жанна, кутаясь в меховую накидку из горностая, подаренную магом.
— Я представлю вас кардиналу де Рогану, и мы с вами должны будем убедить его, что вы близкая подруга королевы, — небрежно бросил граф.
Женщина поёжилась.
— Второй шаг более рискованный, чем первый.
— Отнюдь, — возразил чародей. — Кардинал не вхож к королеве и не может в беседах с ней проверять каждое моё слово. Однако кое в чём вы правы. Придётся потрудиться. Нужно воочию убедить де Рогана, что у вас с королевой приятельские отношения.
— Но как это сделать? — воскликнула Жанна.
— О, теперь проще, чем раньше, — улыбнулся маг. — Мария-Антуанетта разрешила вам просить её аудиенции. Вы можете спокойно прийти в Версаль и застать королеву одну в саду. Необходимо, чтобы Роган увидел вас вдвоём. Уверяю, он поверит, что вы заняты дружеским разговором.
Жанна пожала плечами.
— Постараюсь. Значит, следующие полтора месяца мы будем продолжать совершенствовать моё образование?
Граф иронически поклонился.
— Именно так, мадам.
Глава 7
Полтора месяца промчались как один день. Калиостро регулярно приезжал в загородный домик, проводил занятия с талантливой ученицей, хвалил её за усердие и однажды, в конце апреля, когда снег совсем сошёл, обнажив голую жёлтую землю с редкой изумрудной травкой, пробивающейся местами, решительно объявил:
— Завтра вам предстоит знакомство с кардиналом!
Графиня побледнела и прижала ладонь ко рту:
— Уже завтра?
Граф расхохотался.
— Что я вижу? — Его светлые глаза, казалось, пронизывали насквозь. От такого взгляда женщина растерялась ещё больше. — Что я вижу? — повторил он. — Бесстрашная графиня боится? Хочу заверить вас, бояться нечего. Де Роган вас не укусит.
— Но кардинал… — Жанна метнулась к шкафу с платьями и, дёрнув на себя дверцу, принялась перебирать немногочисленные наряды. — Что мне надеть, как вы считаете? То платье, в котором я была в Версале?
— Ни в коем случае! И именно потому, что вы уже в нём были, — ответствовал граф. — Перестаньте волноваться. Я привёз вам новое платье.
Жанна замерла, открыв рот.
— Вы купили для меня платье?…
— А вас это удивляет? — поинтересовался Калиостро. — Надеюсь, вы не станете спорить со мной — хотя бы потому, что я больше вашего вращаюсь в высшем обществе.
— Ну разумеется. — Молодую женщину охватил понятный азарт, который охватывает каждую представительницу прекрасного пола, когда речь идёт о смене гардероба. — Вы покажете мне его?
— Ваш вопрос меня удивляет. — Калиостро распахнул дверь и указал на картонную коробку. — Берите, примеряйте. Оно ваше!
Жанна бросилась к покупке и судорожным движением разорвала тонкий шпагат. Атласное бордовое платье с фламандским кружевом выглядело потрясающе.
— О, — прошептала она, — о-о-о!
Этот возглас многое бы сказал любому человеку. Сразу становилось понятно, что у графини никогда не было таких дорогих и шикарных вещей.
— Примерьте, — повторил Калиостро. — Знаете, очень важно не ошибиться с размером.
Восхищённо проведя по материи белой рукой с едва заметными голубыми жилками, Жанна бросилась в спальню и там, путаясь в одежде, лихорадочно сняла её. Когда женщина наконец оказалась в новом платье и подошла к зеркалу, изумлению не было предела. На неё смотрела не прежняя Жанна де Ла Мотт, готовая унижаться из-за жалких десяти лир, а гордая королева с аристократичными чертами лица, белой гладкой кожей, небольшим ртом, пухлыми губами, маленьким орлиным носом, миндалевидными голубыми глазами и словно нарисованными углём тонкими подковами-бровями.
— О-о-о! — произнесла она ещё раз и отворила дверь спальни, представ перед Калиостро во всём своём великолепии. Граф замер, с довольной улыбкой созерцая новую богиню.
— Если раньше я немного сомневался в вас, то теперь мои сомнения улетучились, — заметил он и достал из кармана камзола небольшую коробочку. — Но это ещё не всё. Метаморфозы продолжаются. — Лилейную шейку Жанны обвило жемчужное ожерелье. — Это не бриллианты, однако всё равно драгоценность, которая вам необыкновенно идёт. Когда наше мероприятие выгорит, вы согнётесь под тяжестью бриллиантов. О, моя дорогая, вы разобьёте не одно мужское сердце! Впрочем, чтобы вы не расслаблялись, я перестаю сыпать комплиментами. Хорошо отдохните, моя деточка, завтра вы должны быть во всеоружии.
Он галантно поцеловал мраморную ручку и, насмешливо поклонившись, вышел. Раньше Жанну покоробила бы его насмешливость. Какой-то плебей так ведёт себя с дамой королевских кровей! Как именно? Да как с подельницей, которую никто не уважает, и прежде всего он. Но теперь подобная вспыльчивость казалась ей излишней. Только бы завтра всё получилось! Чтобы расслабиться, как советовал Калиостро, она выпила чашку горячего шоколада и вышла в сад. Весна уверенно вступала в свои права. На газонах возле домика курчавилась изумрудная травка. Нежные нарциссы склонили к земле свои жёлто-белые головки. Кудрявые гиацинты, гордясь махровыми цветками — от розовых до тёмносиних, — издавали умопомрачительный аромат. Женщина сорвала нарцисс и поднесла его к носу, испачкавшись в жёлтой пыльце. Свежий воздух с ароматами оттаявшей земли пьянил и слегка кружил голову. Жанна сжала кулачок.
«У меня всё получится, — заявила она сама себе. — У меня не может не получиться».
Глава 8
Кардинал никогда не опаздывал и явился в особняк Калиостро ровно в шесть часов. Жанне, вышедшей навстречу гостю, он показался очень высоким и чуть полноватым, но полнота его не портила. Свежее, красивое лицо принца крови с румяными щеками и большими серыми глазами было довольно привлекательным. Светлые напудренные волосы, зачёсанные назад, открывали гладкий большой лоб, не испорченный ни единой морщинкой. Увидев гостя, Алессандро послал ему самую очаровательную улыбку и отвесил лёгкий поклон.
— Вы не представляете, как я счастлив вас видеть!
— Взаимно, дорогой граф.
Молодая женщина заметила, что зубы кардинала чуть-чуть выступали вперёд, однако это не было серьёзным недостатком. Вероятно, так считала не только она, но и те дамы, которые втайне навещали священнослужителя для любовных утех. По сплетням, наводнившим Париж, их было достаточно много. Кардинала считали первым ловеласом столицы. Его образ никак не вязался с кардиналами былой Франции, в частности с Ришелье. В то время как дядя Рогана, кардинал Арман-Гастон, слыл церковником старой школы, его племянник всюду старался проявить свой новаторский дух. Ему был совершенно чужд религиозный уклад жизни, и Луи ни в коем случае никто не назвал бы набожным — скорее, светским, умным и воспитанным. Вольтер прекрасно знал его и горячо спорил с теми, кто считал Рогана туповатым простаком.
