Жозеф ударил кнутом по лошадям, и резвая тройка помчалась по пустынным улицам Парижа. Графиня скорее угадывала, чем узнавала знакомые места. Казалось, после её ареста прошла целая вечность. Она подумала, что не сказала незнакомцу, где находится её поместье, но этот человек, видимо прекрасно осведомлённый о каждом её шаге, домчал женщину без единого вопроса. Подъехав к живой изгороди, Жанна с удивлением заметила, что одно из окошек первого этажа освещено. Спазм сдавил горло, и графиня выскочила из кареты, с волнением шепча:
— Кло, милая Кло…
Она с силой распахнула дверь, почему-то незапертую (возможно, преданная служанка ждала свою госпожу). И действительно, старуха сидела у оплывающей свечи и негромко бормотала себе под нос что-то очень похожее на молитвы.
— Кло, милая Кло! — Жанна бросилась к ней, и служанка удивлённо заморгала седыми ресницами, широко улыбнулась, показывая недостаток зубов, и распахнула объятия.
— О, моя милая госпожа! Вы свободны?
— Я не совсем свободна, дорогая Кло, — призналась женщина. — Не пройдёт и суток, как сюда явятся жандармы.
— Вы бежали?! — догадалась старуха, с ужасом глядя на неё.
— Я бежала, потому что у меня не было другого выхода. — Графиня высвободилась из крепких объятий, морщась от запаха пота: Клотильда не любила принимать ванны. — Дорогая, мне нужно собрать вещи.
Служанка хитро подмигнула и, вытащив из замусоленного халата чёрную бархатную коробочку, протянула госпоже.
— Вы приехали за этим?
— Но как ты… — Дрожавшими пальцами Жанна открыла крышку. Все бриллианты, кроме двух, были в целости и сохранности.
— Я видела, куда вы её спрятали, — призналась старуха. — И решила перепрятать. Жандармы — они ведь умеют искать. Ну я и подумала, что нужно поместить её в такое место, где никто и искать не станет.
Она засуетилась, словно вспомнив ещё что-то очень важное.
— Ваша дорожная сумка… Сейчас я всё соберу.
— Только самое главное, Клотильда, — пробормотала графиня и протянула старухе бриллиант. — Возьми, Кло. Что-то подсказывает мне, что мы нескоро увидимся. Тебе нужно как-то жить, и я не позволю моей любимой служанке прозябать в нищете.
Старуха покачала головой.
— Тех денег, что вы мне оставили, вполне хватит на безбедную старость. А эти камни… Я их боюсь. Пока они не принесли вам счастья. Дай Бог, чтобы я ошибалась.
Служанка молниеносно собрала кое-что из одежды, и Жанна, ещё раз крепко обняв Клотильду, вернулась в карету. Её порадовало, что человек в чёрном ни о чём не спросил, хотя наверняка догадался, зачем Жанне понадобилось посетить свой дом. Лошади снова помчались, теперь по предместьям Парижа. Они ехали час, два, но женщина не чувствовала усталости, словно хорошо отдохнула в Бастилии и Сальпетриер на лежанке с матрасом, полным клопов. На рассвете человек в чёрном приказал остановиться, и карета подвезла их к маленькой бревенчатой избе.
— Здесь вы немного отдохнёте и продолжите путь уже без меня, — сказал Жанне незнакомец, сверкнув чёрными глазами.
— Но куда я еду? — выдохнула графиня.
— Вам нельзя оставаться во Франции, — пояснил мужчина. — Жозеф доставит вас до берега Ла-Манша, где вас ждёт нанятое нами судно. На нём вы доберётесь до Саутгемптона, а потом — до Лондона. Там вас встретят и спрячут, и враги никогда не найдут ваше убежище. В крайнем случае, правительство Англии не выдаст вас, потому что наши страны находятся на грани войны. Ваша задача — закончить свои мемуары и издать их. Наш человек в Лондоне поможет это сделать.
Жанна закрыла руками лицо.
— В Лондон, — прошептала она. — Значит, Париж никогда обо мне не услышит.
Незнакомец посмотрел на неё с удивлением.
— Что вы сказали?
— Когда-то в детстве, голодая и терпя унижения, я поклялась, что верну свой титул и поместья, что чопорный Париж ещё услышит обо мне. — Графиня развела руками. — Но, видимо, этому не суждено случиться…
— Этому суждено случиться! Возможно, не так скоро, как вам бы хотелось, — мягко ответил человек в чёрном. — Вот увидите, о вас ещё заговорят. А теперь мне, к сожалению, пора. Но я не прощаюсь навсегда. До встречи, графиня де Валуа!
Махнув, он сел в карету, и усталые лошади пошли шагом по каменистой дороге.
Жанна осталась наедине с Жозефом в бревенчатом домике, где, кроме грубо сколоченного стола, пары стульев и деревянной кровати, ничего не было. Бывший тюремщик успел зажечь свечу, озарившую скудную обстановку крестьянского жилища. Странно, но графиня радовалась всему: и запаху дерева, и золе в очаге, и маленькому окошку с бычьим пузырём вместо стекла. Всё это была свобода, её запах! Сейчас женщина любила всех и вся и мило улыбнулась Жозефу. Мужчина, оседлавший колченогий стул, поднялся, подошёл к ней и робко спросил:
— Может быть, баньку истопить, госпожа? Небось, вам очень хочется помыться. В тюрьме никто не предлагал, верно?
Приглядевшись к нему при пламени свечи, Жанна заметила, как хорош бывший тюремщик. Он казался ещё красивее, чем за окошком камеры. Блестели ровные сахарные зубы, волосы цвета ржи поражали густотой и падали на гладкий лоб.
— Жозеф, вы знаете, какой вы красавчик? — игриво поинтересовалась беглянка. — Зачем вы согласились работать в грязной тюрьме, следить за нищими, больными, преступниками и проститутками?
— Сначала помойтесь и выпейте чаю, — сказал мужчина. — А потом, если захотите, я вам всё расскажу.
— Хорошо, — согласилась графиня. Пока бывший тюремщик топил баню, она прилегла на чистую постель, которая пахла полевыми цветами и молоком, и не заметила, как задремала. Жозеф потряс её за плечо.
— Графиня, к сожалению, вам придётся решать — сон или еда и баня. У нас нет времени на всё сразу. Через два часа приедет новый экипаж, и мы помчимся дальше. Иначе жандармы Крона догонят нас.
Жанна провела рукой по лицу, словно отгоняя дремоту.
— Ну конечно баня, мой дорогой Жозеф!
До сегодняшней ночи госпожа де Ла Мотт никогда не мылась в деревенской бане и даже не представляла, какое при этом можно испытать наслаждение. Её казалось, вместе с потом и грязью от неё ушли все невзгоды, она помолодела и была готова снова продолжать рискованное путешествие. После бани её ждал горячий чай, настоянный на травах, который она никогда не пила.
— Да вы просто кудесник, Жозеф! — Жанна с наслаждением прихлёбывала обжигающе горячий напиток. — Где же вы всему научились?
Парень тоже плеснул себе кипятку.
— А давайте обо всём по порядку, графиня. Варить чай и топить баньку я научился в деревне, где жил до двадцати лет. А потом нужда пригнала меня в город. Где только я ни работал! Сами знаете, как плохо в Париже человеку без денег и связей. Но однажды мне повезло. Я встретил людей, которые предложили мне неплохую должность за хорошую плату. Вот так я стал тюремщиком. Я брал деньги у родственников заключённых, передавал письма, устраивал тайные свидания, а сегодня… — он запнулся и покраснел, — помог бежать прекраснейшей женщине Парижа.
