Проснулся он оттого, что почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Это была Настя. Она держала в руках листок из тетради и, помахивая им, улыбалась.
— Я прошу прощения, что разбудила. Но нас с вами везут на почту, — сказала она, едва сдерживая радость.
— Нас с вами? На почту? — удивился Балт.
— Да-да, представьте себе… я закатила Эмиру истерику, сказала, что, если моя мама сегодня же не получит телеграмму, отчим поставит на уши всю Москву. Они вычислят, где я нахожусь. И завтра сюда прилетят вертолеты. Он согласился, что лучше послать телеграмму. Но сам он отлучиться не может, потому что профессор здесь всего на сутки. Послать некого. Одну меня тоже отправлять страшно. И тогда он вспомнил о вас. Вот я пришла вас уговаривать. Он, кстати, как вы и говорили, десять метров бегущей собачки вырезал.
— Имей в виду, будет кому проверить, так или не так ты передала информацию. Если восстановишь текст, значит, это может быть шифровкой; если нет, то могут спустить на тормозах. И что-нибудь в Москву дойдет, — сказал Балт и попросил: — Ты выйди, я оденусь.
Настя кивнула и вышла за двери.
Когда они подошли к воротам, где их ждал тот самый черный джип и Эмир, Настя просто светилась от радости.
— Я уговорила! Я уговорила его! Он поедет со мной! — сообщила она Эмиру.
Балт же, сделав недовольное лицо, вздохнул:
— Мы так не договаривались. Если дежурить в ночь, мне выспаться нужно.
— Я понимаю, — кивнул Эмир, — но она не хочет с местными ехать. Боится.
— Что, завтра нельзя было эту телеграмму дать? — продолжал ворчать Балт.
— Говорит, нельзя. Отчим или там мамин любовник всю Москву на уши поставит и сам на вертолете прилетит… — пожал плечами Эмир.
— А далеко здесь до почты? — поинтересовался Балт.
— За пару часов управитесь, — сказал Эмир.
— Ладно. Поехали, — как бы нехотя кивнул Балт.
А Настя тут же бросилась его обнимать.
— Оружие у меня будет? Или мне ее голыми руками прикажете защищать? — спросил Балт.
— Оружие будет у водителя, у Джамала. А тебе выдадут, когда вернетесь.
Балт кивнул и уточнил:
— Глаза завязывать?
— Можете не завязывать, — махнул рукой Эмир. — Джамал все равно так вас повезет, что вы ничего не запомните.
Балт хотел сесть на переднее сиденье. Но Эмир покачал головой:
— Нет, оба садитесь сзади.
В поселок или небольшой городок, где находилась почта, они приехали часа через полтора, изрядно попетляв перед этим по горным дорогам. Настя, не то разыгрывая перед водителем роль влюбленной в охранника девушки, не то и правда флиртуя с Балтом, при резких поворотах то и дело падала к нему то на колени, то в объятия.
Молчавший всю дорогу водитель, чернобородый невысокий коренастый мужчина в камуфляже, Джамал, когда они подъехали к небольшому каменному зданию с надписью «ПОЧТА», вдруг спросил:
— Вы сами справитесь?
— Надеюсь, а что?
— Ладно, я вас заведу, объясню, что вам телеграмму нужно дать, а сам… Ну, надо мне… Тут… К жене, — объяснил Джамал.
Балт только пожал плечами.
На почте никого не было. Джамал тут же начал что-то объяснять по-своему сидящей за окошком девушке. Балт, прислушавшись, понял, что он просит ее, если они захотят что-то вставить в текст или будут звонить и посылать что-то еще, обязательно ему потом сказать. Девушка кивнула.
Когда Джамал ушел, Балт взял бланк, Настя своей рукой написала текст и отдала в окошко. Они расплатились и вышли на улицу.
Ни джипа, ни Джамала на улице не было. Зато рядом располагалось кафе с романтическим названием «Горная козочка». Людей там не было. И они устроились за одним из покрытых белыми скатертями столиков так, чтобы можно было наблюдать за улицей, где мог припарковаться джип, и смотреть подвешенный на стене телевизор, где, как понял, взглянув на часы, Балт, после рекламы должны были начаться вечерние новости.
Через пару минут к ним подошла вежливая черноволосая смуглянка с точеной фигуркой и огромными, чуть печальными карими глазами.
— Вам меню? — спросила она, поправляя свой белый фартучек.
— Думаю, два кофе, — предложил Балт, взглянув на Настю.
— Мне только без сахара, — предупредила она.
— Два кофе без сахара, — сказал Балт.
— У нас только растворимый, — предупредила, очевидно, разочарованная, официантка.
— Хорошо, — кивнул Балт.
— А кушать будете? — не успокаивалась девушка.
— Боюсь, не успеем, — покачал головой Балт. — Кажется, и кофе вашего растворимого попробовать не успеем, — добавил он, заметив, что джип уже подъезжает к почте.
— Как? — испугалась девушка, чувствуя, что ускользает даже маленький заказ.
— Да вот так, — вздохнул Балт, поднимаясь.
Настя тоже хотела встать, но тут они оба застыли, не отрывая взгляда от экрана.
Выпуск вечерних новостей начался с тревожного сообщения, которое никого, а тем более их, не могло оставить равнодушными.
— Уважаемые граждане! — говорила диктор, с трудом сдерживая эмоции. — Передаем экстренное сообщение. Сегодня утром в московском метро была предотвращена попытка террористического акта. В одном из вагонов была обнаружена стеклянная банка с необычными, редкими насекомыми.
После этого на экране появился компьютерный рисунок.
— Да это же наши крылатые кровососущие муравьи! Как они туда попали?! — удивленно произнесла Настя.
— Уважаемые граждане, если вы у себя в подъезде, квартире или просто на улице обнаружите подобных насекомых, немедленно сообщите по телефону горячей линии.
Сразу же на экране появились телефоны.
— И очень просим вас, будьте бдительны, сами не предпринимайте никаких мер, не берите насекомых в руки, — продолжала диктор. — О ходе расследования мы сообщим дополнительно. А теперь о других новостях.
— Вам не кажется, что они о чем-то не договорили… — побледнев, сказала Настя. — Я ничего не понимаю… Ведь мы весь материал привезли сюда. Каким образом эти насекомые оказались в метро? Они были только у нас в лаборатории… Хотя… Профессор что-то говорил о том, что Эмир мог, уезжая сюда из Москвы, взять нескольких особей с собой. Но в Москве… Как они могли оказаться в Москве?..
— Настя, возьмите себя в руки, — попросил Балт. — Пойдем, нужно возвращаться на базу.
Когда они вышли из кафе, водитель уже успел заглянуть на почту и в тревоге осматривался, куда они могли деться.
— Здесь, здесь мы, не волнуйся! — крикнул ему Балт.
Джамал с облегчением вздохнул.
