Нам точно следовало отступить. Подчиниться принципу: посмотрели и хватит.
Вот только…
– А может… постоим? – тихонечко предложила я.
– Хочешь замкнуть? – изумилась Танка. – Но у нас не получится!
– Точно не получится, – поддержала Яся. – Круг рассчитан на тринадцать ведьмочек, а нас только четверо.
– Тогда тем более можно встать, – мой голос упал до шёпота. – Нас меньше, значит, ничего не случится. Мы просто зайдём туда, и всё.
Зачем я это предложила? Почему? Очень просто – а когда ещё представится шанс соприкоснуться с великим? Лично мне очень хотелось, чтобы было о чём вспомнить в старости и что внукам рассказать.
– Это неразумно, – выдохнула Клисса.
– Согласна, – подала голос Танка, – но, с другой стороны, а что мы теряем?
– Ничего не теряем, – пробормотала Ясина. – Если эта история всплывёт, то получим по голове независимо от того, что сейчас сделаем.
– Если, – хмыкнула я пессимистично.
И мы снова переглянулись и действительно пошли…
Отложили мётлы и осторожно, на цыпочках, ступили на белоснежные плиты. Разошлись, занимая нужные позиции, и дружно вскинули руки, чтобы совершить самый простой, самый безобидный ритуал. Обозначение силы. Это то же самое, что сказать «я есть» и… ну, собственно, всё. Сила проявляется, бежит по кругу и уходит.
Этот ритуал вообще считался тренировочным, потому что не нёс особой смысловой нагрузки. Просто установка связи между теми, кто стоит в круге. И больше ничего!
Но…
Когда сила пробежала, соединяя нас в единое целое, мир замер. Нас накрыла абсолютная, оглушительная тишина. Мы застыли заворожённо, а потом пространство снова взорвалось светом, только теперь вверх взметнулись не нити, а целые жгуты.
Вверх, опять вверх, всё вокруг сияет, а мы не можем шевельнуться. Сила буквально разрывает пространство, а нам остаётся только смотреть. Жгуты сливаются в столб, пронзают небо, и ночь на несколько бесконечных секунд отступает…
И пусть по-прежнему нет никаких звуков, но тишина словно лопается. Сам столп взрывается, и свет превращается в снегопад.
Никогда такого не видела и точно уже не увижу… Целые хлопья силы плавно скользят вниз, укрывая толстым слоем всё вокруг. Покрывало тает стремительно, словно сам мир заметает следы ведьмовского присутствия. Мы же стоим в круге и улыбаемся предельно глупо. Настолько, что хоть коллективный портрет пиши для последующего шантажа.
Сколько это длилось – не знаю, но когда снегопад прекратился, в центре круга возникло тусклое серебристое мерцание. Оно неторопливо расширилось, заполнив всё внутреннее пространство и вплотную приблизившись к нам.
А потом моя рука сама собой потянулась вперёд, и в ладонь упало нечто увесистое и прохладное. Я вздрогнула, отдёрнула руку и с удивлением обнаружила в ней небольшую подвеску на цепочке. Лунный камень со странным, нетипичным оттенком, и силой от него веяло так, что ух.
Впрочем, через миг ощущение силы пропало, подвеска стала восприниматься как нечто совершенно обычное. Но меня-то не обманешь! Ещё сложнее обмануть Ясю – именно она у нас специалист по камням.
Я повернула голову, чтобы взглянуть на рыженькую, и поняла: та тоже рассматривает нечто в своей ладони. И Танка! И Клисса! А мерцание, которое и преподнесло нам эти подарки, тем временем схлопнулось. Просто р-раз, и нет.
Свет тоже погас. И уже окончательно. Руины Лунного храма поглотила самая обыкновенная тьма.
Я бы даже испугалась, но тут в темноте прозвучало жизнеутверждающее:
– Фрр! Фрр! Укугум!
– Девочки, кажется, нас наградили, – очнулась от оцепенения Танка.
– У меня подвеска с лунным камнем, а у вас? – отозвалась Клисса.
В общем, подвески были у всех.
Вернувшись на бренную землю, в смысле покинув белоснежные плиты круга, мы принялись разглядывать подарки. Света звёзд было недостаточно, поэтому опять пришлось зажигать спички, и при этом пристальном рассмотрении выяснилось, что отличаются лишь оттенки. Лично у меня был синеватый, словно под цвет глаз.
– Ну что? Попробуем надеть? – предложила Ясина. Как эксперт по драгоценностям, она никакой опасности не видела.
Мы дружно вздохнули и в самом деле попробовали. Надели цепочки, а потом…
Я взлетела. Взяла и взмыла в воздух без всяких приспособлений!
– Ого! – воскликнула Яся. Рыженькая возбуждённо подпрыгнула, и с её ладони сорвался самый настоящий огненный пульсар.
Дальше был визг. Визжала сама Яся – просто эффект получился неожиданным. Зато Танка с Клиссой стояли и хмурились. Смотрели на нас, а когда Ясина перестала швыряться огнём, а я вернулась на землю, Клисса не выдержала и, постучав ногтем по подвеске, спросила:
– А у нас-то что?
Миг, и… ничего не случилось. Ночь осталась прежней, руины храма продолжали отбрасывать зловещие тени, а вдалеке мерцали огни города.
– Эй! – поддержала подругу Танка, обращаясь уже к собственному лунному камню. – Ты что молчишь? Может, уже проявишься?
– Укугум? – сказал… нет, не камень, а мохнатый Жорик.
Тут Клисса подпрыгнула и выпалила:
– А?
Все замерли, никто ничего не понял. Пару секунд все молчали, потом Клисса потребовала:
– Жорик, а ну повтори!
Хорёк повторил, и лицо Клиссы вытянулось.
– Что? Что? – наперебой зашептали мы.
– Девочки, кажется, я его понимаю… – выдохнула Клисса. – Понимаю Жорика. Он сказал: неужели не работает?
– Серьёзно? – голос Танки прозвучал скептично.
– Жорик, милый, как твои дела, как настроение? – опускаясь на корточки, спросила Клисса.
Поисковик подбежал, встал на задние лапки и заукугумкал с невероятной частотой.
Он издавал свои невразумительные звуки, а Клисса слушала. Когда зверь закончил, принялась задавать новые вопросы, и её речь сводилась примерно к следующему: «Серьёзно? Совсем тобой не занимается и даже под одеяло не пускает? Не играет? Да ещё и кормит плохо? Ну Мила… сейчас я ей всё скажу!»
Моя челюсть от таких обвинений благополучно отпала. Это я-то не играю? Я не ухаживаю? А может, кто-то попросту охамел?
Танка тоже выглядела ошарашенной, а Ясина улыбалась. Она и сказала:
– Похоже, нашей Клиссе достался дар понимать язык животных.
Всё. Танка перестала изображать статую и топнула ногой:
– Нечестно! Это же у меня животное! Этот дар должен был попасть ко мне!
– Угу, – Клисса отвлеклась от Жорика, – а я занимаюсь полётами, поэтому лучше бы получила левитацию, а она досталась Миле.
