Снаружи раздалась серия хлопков. Лоуренс схватил сына выше локтя и наклонился к его уху:
— Я знаю, что это за звуки. Это— порталы, порталы ополчения, — шептал отец в ухо сыну. — Что бы ни спросили— не лги, у них всегда провант в отряде, ложь он сразу заметит.
Лоуренс оттащил ошарашенных Редрика и Гизмо вглубь помещения. Послышалось ржание коней, топот ног, ругань и командные выкрики.
В дверь влетели трое вооруженных людей в милицейской броне. Они остановились на входе. Центральный буравил взглядом Гизмо, пока остальные энергично осматривались.
Двое носили шлемы, напоминающие широкополые шляпы — айзенхуты, на третьем, что стоял по центру — бацинет с козырьком, но без забрала. В остальном они были одеты одинаково: бригантины с гербами империи и королевства и синим щитом ополчения в центре.
На наплечниках виднелись лычки, у центрального — капральские, у двух остальных — рядовые. На руках — краги с налокотниками и кожаные перчатки с шипами на костяшках. На ногах — окованные сапоги с шипованными носами.
«Идеально для выбивания дури из уличной шпаны», — подумал Редрик.
Под броней стеганые серые поддоспешники и легкая тканевая одежда синевато-серого цвета: просторные брюки и безрукавки. Рядовые сжимали в руках по лучевой аркебузе со штыком, сержант держал ладонь на рукояти палаша с закрытой гардой. На поясах у бойцов висели окованные дубинки, а у капрала еще и пистоль.
Все трое относительно молодые люди, крепкие и крупные. Рядовые были похожи, будто близнецы, и имели широкие и ушастые стереотипные лица сельских жителей. У капрала же было худое скуластое лицо с парой мелких шрамов на левой щеке. Из-под подшлемников у рядовых бойцов выбивались русые волосы, что выдавало в них уроженцев центральных регионов королевства.
Капрал отвел взгляд от гремлина и оглядел людей.
— В здании есть еще кто-либо? — произнес он звучным, высоковатым голосом. Он явно нервничал.
— Нет, только мы четверо, — энергично замотал головой Лоуренс, затем бросил взгляд на дверь в лавку. — Еще мертвец в помещении магазина.
Капрал проследил за взглядом Лоуренса и недовольно сощурился.
— Ясно, вы, гражданские, отойдите, — указал он рукой на стену с окном, у которого сидела Валенсия. — Бруно, оставайся тут. Рори, за мной.
Капрал и рядовой Рори быстро перешли из гостиницы в лавку. Пару минут там провозившись, капрал приказал Рори охранять помещение магазина, а сам вышел, держа в руке белую книжку и тихо ругаясь.
Проводив взглядом капрала, рядовой Бруно посмотрел на работников кампуса. Не заметив ничего опасного, он, пожав плечами, позвал Рори:
— Братуха, ты чуешь?
— Чую твои потные портянки, я их аж сюда чую, — отозвался Рори, высовывая голову из двери.
— Та ты не шуткуй, трупак же в доме, нас же мама учила, что так негоже.
«И правда братья», — подумал Ред.
— Та, то я от нервов. Только вернулись с дома, вроде увал еще, а тут бац — трупы, порталы, странники-говяники.
Услышав последнее словосочетание, Бруно побледнел.
— Тише будь, репоголовый, он же может быть где угодно, — зашикал он на брата.
— Та байки то все, я его всего раза два видел, и оба раза сидел он как нормальный людь в шинке, даже культурно пил.
— Так я ж с тобой был в тех патрулях.
— Ну, дык тем более, чего кипишуешь, братка?
— Ладно. А что за мертвяк? — спросил Бруно, сделав полшага вперед.
— Не знаю, Гоббс только матюгался, но дядька здоровый, как бугай, и какой-то знакомый, — сказал Рори почесав над бровью.
— В смысле? — переспросил Бруно.
— Та не знаю, увидел и сразу что-то начало гудеть в башке. Но кто— непонятно.
Братья притихли и задумались.
— Это был купец, из вольных— Симон… Луковица, — решившись, сказал Ред.
Лоуренс пошевелил рукой, будто хотел одернуть его, но похоже передумал.
— Это кто? — переспросил Рори.
Но тут Бруно с лязгом, чуть было не сбив с головы шлем, врезал себе ладонью по лбу.
— Так это ж, помнишь, нам годов по шесть было, нам маршрутного сменяли. Так на него-то и сменяли, года два через село наше ездил.
— А-а-а… — протянул Рори. — Помню, — он посмотрел на Редрика. — Дядька батьке нашему капли цветные привез. Так батька Бруно их прокапав и наконец смог нас выразнять.
Ред взглянул в лица обоим братьям. И правда — у Рори глаза были зеленые, а у Бруно — фиолетовые, словно сливы.
— Ничего себе так решение. А шапки вам разные батька ваш дать не мог, ну или что-то вроде того? — к разговору присоединился Лоуренс.
— Та было дело, все равно путал, — ответил Бруно.
— А тут выложил деньгу серьезную, дык и запомнил навсегда, — вместе загоготали бойцы.
Ред расслабился. Больно уж добродушными показались ему братья.
С улицы донеслись приближающиеся звуки быстрых шагов. Братья притихли. В помещение поочередно вошли восемь человек. Двое рядовых стали по обе стороны от входа. Капрал Гоббс, зайдя, сразу махнул Бруно, вместе они пошли к двери в лавку. За ним вошли еще двое, сержант в морионе с алебардой и высокий мужчина в полном доспехе черного рейтара с плюмажем из пары больших изумрудных перьев — сержант-кавалер.
Первый стал на караул около Реда с остальными. Кавалер же, бросив на них быстрый взгляд из вертикальных прорезей шлема, убрал руку с рукояти меча— чего-то среднего между палашом и длинной рапирой. Он расслабленно облокотился о стену у входа в лавку.
Последними зашли трое офицеров, встав посреди комнаты. В отличие от формы простых солдат, одежда офицеров сильно разнилась.
Человек слева был среднего роста, плотный и молодой. Одет в трехчетвертной латный доспех с выгравированными гербами. Слева, на пластине, защищающей подмышку, светился полировкой приклепанный щиток лейтенантского шеврона. Голову лейтенанта закрывал бургиньот с длинным задранным козырьком и сложенным забралом-бувигером. На поясе висела пара украшенных пистолей и сабля.
С легким загаром, открытое и честное, его лицо сразу вызывало доверие. Карие глаза лейтенанта светились, словно у человека, которому после долгого застоя подвернулось что-то интересное.
Человек справа носил серо-синюю мантию с покроем на манер длинного тренча с высоким воротом-стойкой. На мантии виднелись как капитанские погоны, так и непонятные Редрику крупные вышитые символы. На голове человека плотно сидела шляпа того же цвета, что и мантия. Широкие поля головного убора были слегка загнуты по бокам, но не так сильно, чтобы перестать отбрасывать тень на лицо хозяина. Во мраке, что скрывала черты человека, различались только голубые глаза. Сам незнакомец был долговяз и — этого не могла скрыть даже мантия — очень худ.
