Глава 3.3
Осень в волостном кампусе прошла сопровождаемая перебранками имперских агрономов с селянами из окружающих Южный деревень, тяжбами о разделе земли под жатву, спорами о ценах на сидр и ударами топоров городских рабочих. Они распилили все остовы деревьев и восстановили лесополосу.
Обычно эта пора приносила раздражение отцу Редрика, ведь подводились финансовые сводки по всей империи Сквизэр, а на их основе уже вносились правки в законы. Но на этот раз из-за недостатка рабочей силы на торговых путях была внесена поправка.
Резидентам империи стало позволено работать в волостных кампусах. Но так как они не вносились в перепись, их имена не требовалось указывать в накладных, только их количество. Требовалось лишь наличие гражданства у бригадира либо начальника смены.
Таким образом администрация кайзера уменьшила зарплаты работникам, так как резиденты без вопросов вкалывали за горстку дукале. Но Редрик всегда был единственным работником. Лоуренс просто вписал в кадровую ведомость заветную четверку «мнимых» душ и самого Редрика у них во главе.
Так у отца с сыном появились неплохие суммы свободных денег. Правда, часть уходила на взятки инспекторам, но остатка хватало, например, чтобы купить достойную сбрую для Смоки.
Началась зима. Рабочие разошлись, ведь убирать кратеры в смерзшейся земле — затея дурная. Редрик же гадал, как они справятся с вставшим на дыбы куском тракта. Еще он гадал, сколько всего пропустит в этой жизни, если гикнет на стройке.
Кампус, в отличие от тракта, был не полностью государственным. И хотя Лоуренсу наконец выделили деньги на ремонтные работы, он категорически отказывался нанимать на них строителей, закупив лишь материалы.
Вместо рабочих трудились скряга-отец и неудачник-сын. Гизмо, правда, тоже помогал, но гремлины — народец мелкий и физически слабый, как казалось Редрику. Так что он мог лишь все свободное время месить раствор. Гизмо был не против такой работы — на чешуе не появляются мозоли.
Они едва успели поменять стекла, благо их выбило не везде, и восстановить несущие стены. Начались снегопады, но Лоуренс успел натянуть парусину, закрыв прорехи.
Всюду лежал белый снег. Он шел не переставая, и под ним тянулась нескончаемая вереница фигур в белом. Они направлялись к замершей глыбе, что возвышалась посреди тракта. Они разбивали палатки, откапывали кратеры и делали их гипсовые слепки. Вокруг же куска тракта они дни напролет водили хороводы под звуки музыкальной какофонии.
Путники-культисты, что почитали Странника, считая его своим богом. Секта считалась исключительно людской. Другие расы имели свои религиозные воззрения, но в королевстве людей поклонение богам находилось под запретом.
Правда, Путники игнорировали этот запрет, да и кто будет спорить с фанатиком, чей бог может прийти к тебе домой и дать в морду. Кайзер же попустительски относился к этой секте, правительство ее просто игнорировало.
Культисты носили белые балахоны с черным отпечатком ноги на спине. Вознося хвалы Страннику, они строились елочкой и падали лицом вниз. Выглядело, словно дорога из человеческих тел, на которой Странник оставил свои четкие следы.
Их лагерь усложнил и без того тяжелый проезд по поврежденной дороге. Но они даже не думали помогать ни купцам, ни простым людям.
Реду с Лоуренсом постоянно приходилось помогать толкать телеги. В сочетании с объемом прочих работ Лоуренс стремительно сбрасывал вес, а Редрик, наоборот, набирал, только мускулами.
Среди Путников присутствовали и дети. Валенсия их жалела и пускала погреться в кампус, заодно гоняя своих работниц на кухне, чтобы те приготовили им покушать горячего. Культисты не выражали ей свою благодарность, но и не были против.
Дети как дети, даром, что в секте, хоть Редрик никогда раньше с детьми не общался, и сравнивать было не с чем. Разного возраста, из разных регионов королевства. Они не вникали в перипетии своей религии, а просто повторяли приветствие культа.
Особенно их забавляло злить этим Гизмо. Они окружали его и задалбывали фразой: «Тебе ведом путь, брат?» Однажды гремлина это достало настолько, что он, дыша огнем, стал гоняться за ними. Но дети, посмеиваясь, разбежались и закидали того снежками.
Снег растаял. Пришла весна, а с ней и городские рабочие. Их совершенно не устраивала компания культистов. Те мешали им зарывать кратеры. Начались стычки. В локальную войну за кусок тракта вмешалось ополчение.
Легионеры отогнали Путников и разместили дежурный взвод в стенах кампуса. Вредить культистам никто не стал, ведь их защищали старые законы, что так и продолжали действовать с древних времен.
Лоуренс кусал локти. Сэкономленные на ремонте деньги ушли на прокорм бездонных солдатских глоток. Правда, толку от их присутствия не прибавилось, кроме как возможности сыграть в карты.
В течение следующего года мелкие группки культистов просачивались в область ведения дорожных работ и воровали куски вставшей на дыбы бетонки. Как ни странно, по большей части воришками оказывались дети. Хотя, не зря же существует пословица: «Солдат ребенка не обидит». Видимо, Путники охотно пользовались этим фактом.
Легионеры, бывало, ловили ребят, но всегда отпускали после проведения небольшого воспитательного процесса. Обычно это была либо порка, либо трудотерапия.
Редрик предпочитал последнее, ведь детей отдавали под его руководство, и он мог слегка передохнуть. Обычно воришками оказывались ребятишки лет шести-девяти. Они и так боялись солдат, так что очень высокий и крупный для своего возраста Редрик, досконально на своей шкуре изучивший искусство затрещин, пользовался определенным авторитетом. Особенно послушными они были, когда в жару парень работал голым по пояс.
Черная, будто поглощающая свет, псевдо-татуировка мнемонической блокады не давала Реду обгореть, покрывая уязвимые для этого плечи, грудь и верх спины. К тому же она не нагревалась на солнце, и даже как-то игриво лизнувший плечо хозяина Смоки не навредил парню.
Она замечательным образом действовала на детей — в воспитательном ключе. Однажды мальчуган лет семи спросил Реда про нее. На что парень ответил: «Большой секрет, даже для меня самого…» и подмигнул.
Дети часто попадались по несколько раз, и Ред к ним привык. Он даже думал, что будет скучать по своим маленьким помощникам, когда этот цирк закончится.
К следующей зиме ремонт кампуса подошел к концу. Редрик смог, наконец, вздохнуть. Вздохнули и рабочие, и солдаты, ведь восстановление разбитого участка тракта, несмотря на диверсии культистов, также окончилось. Последний мазок раствором, последняя проверка ровности дорожного полотна, последняя пойманная группа детей-культистов.
Зима выдалась холодной. Редрик практически догнал отца по росту и вырос из своих теплых вещей. Благо, в Южном жил хороший портной. Парень перетаскал к нему всю одежду Симона, и тот подогнал ее по Реду. Сейчас же, в расстегнутом бушлате на голый торс, парень стоял, опершись на стойло Смоки.
