— А я бы помог, — ехидно сказал гремлин.
— И как же? — скептически глянул на него Ред.
Гизмо направил на парня голову и выдохнул мощный поток горячего воздуха. Редрик от неожиданности вдохнул. У него глаза полезли на лоб, он упал на пол.
— Умираю, — отрывисто прохрипел Редрик.
Дыхание гремлина, после половины банки растворителя, было таким едким, что на глаза навернулись слезы.
— Гизмо, ротозад ты мордатый… у меня только один сын.
— Прости-прости, — захихикал гремлин.
— Заодно простите нас, — сказала Далила.
— Что такое? — Ред сел на пол.
— Ну… воды не осталось, — с наигранной скромностью сказал девушка.
— Восемьдесят ведер?
— Ага, — пожала плечами девушка.
Редрик с унылым видом представил, как снова таскает четыреста литров воды.
— Ладно, иди зови Валенсию. Подстригись, — встал со своего стула Лоуренс.
— Я его подстригу, — быстро сделала шаг вперед девушка.
Лоуренс поднял бровь:
— Как хотите. Я сам воды натаскаю — разомнусь.
— Ну, хоть так, — благодарно глянул на отца сын.
— Делайте это в предбаннике, нечего разводить волосню по кампусу.
— Я уже все взяла, пошли, — позвала Редрика девушка.
Захватив табурет, Ред пошел за Далилой. За ней распространялся запах цветов. Выделялась гвоздика. Редрик вспомнил, что много лет назад около кампуса рос персик, под которым ютилось много кустов этого растения.
Дерево было старым и большим, с разделяющимся надвое стволом. Лоуренс подвешивал на нем гамак. Его отец часто там отдыхал, даже бывало спал летом, но всегда возвращался без единого укуса. Запах этих цветов отгонял насекомых.
Старое воспоминание, давно забытое. На том месте теперь пустырь. Кто же посадил эти цветы?
В раздумьях парень двигался по наитию. Далила приостановилась открыть дверь, и Редрик на нее налетел. Его рука оказалась на талии девушки.
— Полегче, здоровяк. Сегодня только стрижка, — девушка повернулась, но увидев смотрящего туманным взглядом поверх ее головы Редрика, попыталась его оттолкнуть. Парень был тяжелым, у нее ничего не вышло.
— Прости, я задумался, — помотал головой Редрик, не обратив внимания на потуги девушки.
Стоя так близко, он прикинул ее рост. На добрую голову ниже его. Он сделал шаг назад.
— О чем мечтал?
— О кустах гвоздики, персиках и о летних деньках в месте, которого давно нет, — честно ответил парень.
Девушка прыснула.
— Может, ты мне еще стишок расскажешь?
— Я знаю только детскую считалочку про Странника, но уже староват, чтобы без опаски ее напеть.
— Иди ты, дедуля, — маленький кулачок толкнул Реда в плечо.
Он ничего не почувствовал. Сейчас парень был очень сильно не рад блокаде.
Ребята зашли в предбанник. Ред поставил табурет и опустился на него. Глянув вниз, он понял, что все время щеголял с голым торсом. Ну и ладно, стесняться нечего, раз никто не жалуется.
— Как же тебя стричь? — спросила девушка, начав расчесывать непослушную бурую поросль на голове Редрика.
— А есть варианты?
— Есть. Я ответственна за детей Путников. Постоянно стригу их и купаю по возможности.
— Что, после стрижки искупаешь меня?
— Ты же говорил, что староват, — хихикнула девушка.
— Прокол, — хлопнул парень себя по колену.
Зашел лавочник с ведрами, за ним Гизмо. Они скрылись в купальне, но вышел только Лоуренс.
— Как вашего сына стричь? Он ничего толкового не говорит, только шутки шутит.
— Как-как, чтоб на мужика был похож и чтобы девкам нравился.
— Тогда побреем его, будет брутально, — хихикнула Далила.
— Полегче, зима же, — сказал Редрик. — Давай что-то аскетичное, но чтобы без выбриваний. Не люблю этого.
— Аскетичное… странное слово, но кажется, я поняла. Заказ принят, — сказала девушка, зачесав назад волосы парня.
Лоуренс постоянно мелькал туда-сюда, и Редрик никак не мог завязать разговор. В воздухе раздавалось поклацывание ножниц, скрип двери и гиканье раскрасневшегося, постепенно сбрасывающего верхнюю одежду, по примеру сына, лавочника. Редрик снова отдался мыслям.
Обычно его стригла Валенсия, и на таком контрасте разница ощущалась неимоверная. Гномиха постоянно мыла руки дегтярным мылом, а от рук девушки пахло весной. Редрик понял, насколько сильными и грубыми были руки маленькой женщины. Валенсия без усилий крутила голову парня, как ей нужно, а ребристые от мозолей ладони даже, бывало, оставляли болевые ощущения.
У гномов имелась странная расовая особенность. Их профессия предопределялась по рождению, и различали это по цвету волос. У Валенсии черные волосы. Она шахтер. Ред не нашел слабых мест в этом выводе. По своим ощущениям, он мог уверенно заявить, что раньше его стригла женщина, которая сотню лет до этого махала кайлом и грузила руду в вагонетки голыми руками.
Сейчас он чувствовал прикосновения маленьких ладошек, что хоть и были привычны к работе, но обходились с его головой с невероятной нежностью и осторожностью.
Похоже, Далила раньше и правда стригла только детей. Ее прикосновения были мимолетными и мягкими, она не оттягивала волосы и стригла медленно. По голове Редрика будто скакала маленькая птичка. Он закрыл глаза и не двигался, боясь ее спугнуть.
— Да сколько же в тебе дури?
— А, что?
— Расслабься, дай головой повертеть. Я же не вижу, ровно я стригу или нет. Наклонись, — жаловалась девушка, толкая парня в затылок.
Стало тихо. Отец Редрика доносил воду, пока парень думал.
— А сейчас о чем мечтал? — спросила девушка.
Редрик невольно глянул на свои руки. Они были еще страшнее и жестче, чем у гномихи. Он улыбнулся.
— О маленькой птичке. О черных волосах. О твоих мягких прикосновениях и нежности, что давно утратили мои руки, — тихо, одной гортанью засмеялся парень.
Далила медлила с ответом. Редрик хотел развернуться, но его больно ущипнули за ухо.
— Не надо так смущать девушек в день знакомства, — проговорила она, дергая Реда за ухо. — У меня так рука соскочит, и я тебе ухо отрежу.
— Знавал я эльфа, которому Странник откусил ухо, и ничего — слышит нормально.
Ред сам удивился своему ответу. Видимо, Урмахер блокировал избирательно, оставляя безвредные сведения.
— А что ты еще знаешь о Страннике? — спросила девушка.
— Что он любит романтические новеллы и… — сознание Редрика поплыло. — …девочек-птичек, — парень зажмурился, тошнота откатилась.
