— Послужит вам получше грязи. Даже вонять не придется, — попытался отшутиться Редрик. Но его проняло.
Тут он наткнулся на белый тулуп — последняя купленная для него зимняя одежда. Он ему никогда не нравился. Приталенный, длинный, с щекотным воротом.
Реду он казался девчачьим, парень банально отказался его носить. Тогда отец дал ему свой старый жупан и сказал, что теперь будет как у всех. Но сейчас он был ему очень рад. Ведь рядом с ним стояла девушка с подходящим размером. Он протянул шубу Далиле.
— Но она же новая, — возразила она, осматривая одежду.
— Видел я ваши балахоны. Дрянное сукно. Я не допущу, чтобы ты что-то себе отморозила, добираясь до города, — почти выкрикнул Редрик, пихая шубу в руки девушки.
Он перестарался, та не удержала равновесие, парень подхватил ее и приобнял.
— Прости, случайно вышло.
— Знаю, — теперь покраснела девушка, ее глаза заблестели. — Спасибо тебе, Редрик.
Парень аккуратно поставил девушку, а сам, порывшись в куче вещей Симона, достал безразмерный мохеровый плащ. Затем пошел на кухню.
Там стояла Валенсия, чинно заворачивая еду в старую скатерку. Она протянула пакет Редрику. Мудрая предусмотрительная женщина. Ред наклонился и поцеловал гномиху в щеку, забрал пакет и убежал, рассыпаясь в благодарностях.
В конюшне ждал радостно бьющий копытом Смоки. Он любил прогулки и всегда чувствовал, когда приходило время покинуть стойло.
Редрик оседлал его и засунул еду в седельный мешок. Во дворе его уже ждали. Вышли все, кроме Гизмо. Гремлин ненавидел снег, но Редрик видел его морду в окошке, он наблюдал.
Путники надели поверх шуб свои белые балахоны.
«Пусть. Теплее будет», — подумал Ред.
Он помог детям взобраться на коня. В его седле хватило бы места еще на пару ребят. Редрик повернулся к Далиле, та кивнула.
— Давай по-быстрому, туда и назад. Тебе еще волосню из предбанника выметать, — дал напутствие отец, дымя трубкой.
Редрик улыбнулся и махнул рукой. Они отошли от кампуса, но Далила начала отставать. Ред подставил девушке локоть — она приняла предложение.
По дороге в Южный путников сопровождали лишь голоса детей. Они говорили друг с дружкой, дергали коня за гриву, и пытались всячески баловаться. Ред не одергивал их — пусть играют, пока могут. Не беспокоил он и девушку, которая прильнула к его руке.
Она шла молча, оглядывая снежный пейзаж. Часто ее взгляд останавливался на лице парня, но как только Редрик пытался его поймать, она отводила глаза. Неспешная прогулка заняла около часа — чуть больше. Хотя верхом, на полной скорости, Ред преодолевал расстояние до Южного за считаные минуты.
Зимой такие городки — тихое место. Были лишь первые намеки на сумерки, а многие лавки уже закрывались. Люди малыми группками или в одиночку шли по своим делам. Кто-то возвращался домой — в тепло, а кто-то, злой на свою судьбу и заодно на составителя графика, шел на вечернюю смену. Улочки города тянулись двумя несимметричными гребенками от тракта, постепенно сливаясь с полями.
— Дальше мы сами, — тихо сказала девушка, когда они вышли к ратуше. Редрик вопросительно глянул на нее. — Я думала, что детей заставят работать и отпустят к вечеру. Хоть и ошиблась, но не полностью. Мои билеты на ночной дилижанс уже действуют.
— Что, наше затянувшееся радушие чуть не привело к переплате за услуги в бюро извозчиков?
— Я бы не огорчилась. Сегодня был замечательный день. Жаль, но он подходит к концу.
— Время еще есть…
— Нас спустят? — спросил Билли.
Редрик снял детей со спины Смоки. Те принялись гладить подставленную морду животного.
— Нет. Скоро отправка первой кареты. Хочу, чтобы дети добрались до приюта, пока еще не стемнело.
— Тогда — вот, — Ред достал сверток с едой.
— Гостинцы-гостинцы, спасибо, господин Маккройд, — затараторили дети, принимая вкусности.
— Я же просил, звать меня по имени.
— Спасибо, Редрик, — улыбнулась Далила. — Сегодня ты сделал для этих ребят намного больше, чем их бог.
— Богохульствуешь? — отшутился Ред, пытаясь скрыть впечатление от таких слов.
— Только сегодня, только для вас, — хохотнула девушка. — Но нам пора.
— Будешь у нас в краях — заходи.
— Зайду, если… — она поглядела на ребят. — Нагнись, на ушко скажу.
Редрик наклонился к девушке и подставил ухо. На его холодной от мороза щеке остался теплый след маленьких губ. Девушка сделала шаг назад и подмигнула. Затем, развернувшись, повела детей в сторону бюро.
Ред долго провожал ее взглядом. Как только она скрылась, Смоки ткнул его мордой в плечо. Парень похлопал себя по груди. Он опять забыл портсигар.
Глава 4.1
Зима близилась к концу. Редрик все еще думал о девушке. Возможно, ему и хотелось оставить эти мысли, но работы, как назло, было мало. Он часто брал Смоки и ездил по тракту, иногда выезжая на берег.
Конь с удовольствием выходил на прогулки и брел, выискивая вкусные камешки. Ред же пытался проветрить голову. Он думал, но не размышлял. Образы. Счастливые образы, которые парень не мог ухватить. Просто он не знал, что должны они из себя представлять.
Редрик нашел старую раскидистую оливу. Она росла на небольшом утесе, от которого вниз шла на маленький песчаный пляж протоптанная кем-то, дорожка. На песке лежало огромное количество ракушек от мидий. Целые горы. Редрик от скуки начал их вывозить. Он очистил пляж в течение пары недель. Гизмо вполне оценил хобби парня — гремлин с энтузиазмом лакомился хрустящим угощением.
У оливы было несколько сухих сучков. На одном висел здоровенный мешок. Внутри находились принадлежности для костра и огромная кастрюля. На боку посудины виднелась вычеканенная надпись: «Тронешь — пожалеешь». Ред не стал искушать судьбу и просто отломал другой сучок.
Он стал вырезать фигурку. Фигурку девушки. Руки у него были сильные и не тряслись, получалось на удивление хорошо. Парень работал прямо в седле, Смоки замечательно помнил все маршруты и управлялся одним голосом.
«Какие же у нее волосы… вьющиеся? Ладно — потом…» — больше всего ему запомнились румяные щеки, мягкие округлые черты и удивительные губы. Маленькие и теплые. Конь остановился. На них замечательно смотрелась улыбка. Прямо как сейчас…
— О чем мечтаешь?
— О волосах, в которых утонули мои воспоминания, о приятных и мягких чертах, и о губах — словно пара вишен, теплых, как лучик солнца, которого так иногда не хватает в зимнюю пору, — витая в своих мыслях ответил Ред. Так замечтался, что даже не удивился случайной встрече посреди тракта.
— Тебя в детстве укусил менестрель? — ее темные глаза озорно блестели, а щеки светились румянцем.
