— Да, — искренне ответил Редрик.
Они долго смотрели друг на друга. От выражения лица девушки становилось горько. Она выглядела будто ребенок, что проиграл в своей собственной игре. Но в то же время она корила себя.
— Похоже, ты так запуталась в своей собственной лжи, девочка, что предала человека. Человека, который был добр к тебе, хотя ты того не заслуживала. Я не могу одобрять таких вещей. Придется вас научить, — сказал Странник, достав из нагрудного кармана блокнот. Он написал что-то и вырвал листок. Откусил край и протянул девушке.
— Что это?
— То, чего ты хотела. Я же твой бог, а ты какой-никакой — мой последователь.
Девушка приняла листок и прочитала. Заплаканные глаза неверяще посмотрели на Странника. Он безучастно отмахнулся от девушки одними кончиками пальцев.
— А это — очень кстати, — он смотрел на место, где разгрузил мешок.
Ред проследил за его взглядом. Там уже вовсю кипела кастрюля, полная мидий. Она стояла на решетке сборного кострища, что горело синим огнем. Рядом стоял Смоки.
— Подмазываешь меня, прохиндей, — сказал Странник по-гномьи, конь кивнул.
— Я вижу, ты закончил. Отвези Далилу в кампус, будь добр, приятель.
Конь пряднул ушами, услышав просьбу хозяина, и, подойдя к девушке, призывно пошевелил крупом.
— Редрик…
— Валенсия наверно уже собрала твои вещи. Если можешь — уходи сразу. Если нет — уходи с утра.
— Ты умный, но дурак. Ты добрый. Ты слишком добрый, Редрик. Ты даже добрее моего бога. Это неправильно. Это погубит тебя. Человек не должен быть добрее бога. Прощай, Редрик, — она спрятала за пазухой листок Странника. Вскочила на Смоки и ускакала.
— Она коня не украдет?
— А Смоки вообще конь?
— Разумеется, — Странник посмотрел на парня как на дурака.
— Действительно.
— Курево есть?
— Есть.
Папироса зажглась сама, когда оказалась у Странника во рту. Он выкурил ее одной затяжкой и съел окурок. Редрик передал ему портсигар. Тот кивнул.
— А выпить?
— Сейчас гляну, — хоть Ред и перестал возить с собой алкоголь, но в корнях дерева был отличный тайник. Парень достал оттуда бутылку.
— То же, что и в прошлый раз. Больше ничего нет? — скривился Странник.
— Простите, сударь, но нету.
— Ладно, — Странник приложился к бренди и передал бутылку Редрику.
Тот последовал его примеру. Так бутылка кочевала между ними, пока не закончилась. Ред захмелел на пустой желудок и заснул.
Лоуренс открыл дверь. За ней стояла девушка.
— Ночевать будешь?
Она помотала головой.
Подошла Валенсия и сунула девушке дорожную сумку и кошель. Затем открыла перед девушкой дверь. Все молча.
Лавочник зашел в комнату сына. На комоде лежала деревянная статуэтка девушки. Она была красива, но не похожа на Далилу. В вырезанных в дереве чертах угадывалась мать Редрика. Лоуренс тяжело выдохнул и покачал головой. Он зашел к себе и отпер верхний ящик прикроватной тумбы. В нем лежали маленькая коричневая книжка, погремушка, игрушечный конь, солдатик, сделанный из проволоки, и множество рисунков страшной восьмиглазой твари. Отец положил поделку сына в ящик и вдохнул аромат от сухих бутонов гвоздики.
Послышался тихий смешок. Редрик открыл глаза. Странник сидел, скрестив ноги, и что-то записывал в блокнот.
— Простите, из меня плохой компаньон.
— Разумеется. Но о чем с тобой говорить, мои истории для тебя крутоваты, а у тебя их пока нет.
— Я долго спал?
— Пару часиков. Гляди, твой конь притащил нормального бухлишка, — Странник похлопал пятилитровую бутыль мутного самогона, закупоренную баклажаном.
— Спасибо, Смоки. Ты довез ее?
Конь кивнул.
— Странник, скажите. Почему люди лгут?
— Пацан, ты что, прослушал тираду своей бывшей? Из-за страха. Страх всегда рождает ложь. Просто, вам — молодым — кажется, что ложь способна решать проблемы. Эта так, хотя и не для всего. Но она их и порождает. Более того, она порождает еще больший страх.
— А если не секрет, что было в той бумажке?
— Адрес банка и код от хранилища с моими дневниками.
— Серьезно? — только и смог сказать Ред.
— Я, правда, последние пятьсот десять лет этим не занимаюсь. Но думаю, им понадобится именно столько лет, чтобы все расшифровать.
— Расшифровать?
— Конечно. Я же писал на родном языке, это дневник все-таки. А его знаю я, да еще один тип. Но он все знает — ему можно. Даже если они выучат язык, то им придется столкнуться с моим почерком. Да и вел я их, чтобы научится писать без ошибок, и там их очень много.
— А сколько вам лет, сударь?
Странник задумался. Он начал что-то бубнить.
— Какой сейчас год?
— Тысяча четыреста двадцать четвертый.
— А чего так мало-то?
— Считаем от подписания Вечного Мира и Конкордата.
— Ясно. Никакой пользы.
Пока Странник прикидывал и помогал себе на пальцах, Редрик зевнул.
— Если хочешь спать — спи, пока можешь. Я вот не могу.
— А зачем тогда вам была нужна… девочка-птичка? — Редрик ругнулся.
Странник глянул на парня. Тот похлопал ладонью по блокаде.
— Повозка? Пижама? Девочка-птичка? Комната?
— Да, — кивнул Ред.
— Словосочетание «эльфийская романтика», особенно периода «вольной любви» подразумевает порнографию с глубочайшим погружением. Там такое пишут, что даже меня подбивает уединиться.
До парня долго доходило, но потом он искренне захохотал.
— Как мидии? — спросил Ред, насмеявшись.
Странник запустил руку в кипяток и достал одну. Она раскрылась. Он, в три укуса съел ее вместе с ракушкой и выжал себе в глаз несколько капель лимонного сока.
— Цимес, — ответил человек в белом, вылавливая следующую.
Так они и сидели, деля трапезу и беседу. Выпивку и хорошую шутку. Наслаждались компанией друг друга: Редрик, который стал сегодня взрослее, и Странник, который давно забыл про свой возраст. Они отдыхали. Мальчик и Бог.
Том 2 ПРАВИЛЬНЫЕ СЛОВА
Глава 1.1
Все-таки она получила то, что хотела. Не крохи, что мог ей дать сам Редрик, но даже не буханку, не три и не пять. Странник показал ей путь к насыщению, что длиной с вечное путешествие, в котором его последователи обретут истину. В словах бога нет лжи, ведь бог ничего не боится. Но заслужила ли она эту милость… может быть, но когда-то давно — до встречи с Редом.
