— Дворян обдирают, работяг гноят. Кто останется?
— Мы.
— И кто же мы?
— Те, кто живет или под железным сапогом, или на острие меча всеми любимого сверкающего отполированным задом кайзера Ауринка. Вот такое у нас государство, сынок.
Редрик опустил взгляд, мысли не лезли в голову. Но когда он снова посмотрел на отца, в глаза ему ударил зеленый свет.
— Что такое, неужели тебя так напугали наши реалии?
— Нет, я переживаю, что не все слушатели оценили твою тираду, — он жестом попросил отца развернуться.
За их разговором, зависнув в воздухе, наблюдал герольд.
— А-а-а, — расслабленно выдохнул лавочник. — Не волнуйся, это — самые преданные слушатели. Да и будто бы я не прав? — шлем помотался, из стороны в сторону, мол нет, все верно.
— Он что, нас слышит?
— Да кто его знает. Может, слушает прямо сейчас, может, смотрящие ему доносят потом. Вот выучишься и разберешься в природе этих волшебных конструктов. Ну, а пока — не бери в голову. Кайзеру плевать на слова, он реагирует на действия, — герольд качнулся в подтверждение.
На одной из граней шлема Ред увидел полустертую, нарисованную тушью стрекозу. Сердце кольнуло. Именно в те дни ему солгали не словом, но действием. Парень оперся на стойку. В зеленом свечении застыли интерес и насмешка, но как в нем можно было это увидеть… Ред не знал.
— Да ты издеваешься… — проворчал Редрик себе под нос, сдавливая рукой стойку.
— Порча имущества выйдет вам дорого, господин Маккройд, — эльф вернулся на свое место.
— Давай, зеленоглазая, не тормози, — нагнулся к окошку Лоуренс.
Шлем приземлился на стойку для огров, глядя на Реда сверху вниз.
— Какой счет интересует, накопительный или кредитный?
— Накопительный, я же сразу сказал, — забарабанил пальцами по стойке лавочник.
— Сейчас, — эльф снова пропал.
— Да ладно!
— Шучу. Люблю я ваши торопыжьи реакции.
— Шутник заторможенный… — проворчал Ред.
— Давайте тут без грубостей, уважаемый. У вас на счету — шестьдесят шесть тысяч девятьсот двадцать восемь имперских дукатов.
— Маловато будет.
— Маловато? — Редрик, не мог опомниться от услышанной суммы.
— В прошлом году пересматривались процентные ставки, — развел руками эльф.
— Эти обдирают, — ткнул лавочник пальцем в герольда. — Вы теперь — тоже. Заберу накопления и вложу в бандитский банк к Северу.
— Ваши упреки меня не трогают, господин Маккройд.
— Маловато? — повторил вопрос Редрик. — Это же шестьдесят шесть тонн гречки, — сказал первое, что пришло ему в голову.
— Считаешь, будто сельская бабка перед выборами салтыса.
— Нам бы такие цены на гречку, да лет четыреста назад, — грустно вздохнул эльф.
— Ну, кто же вам виноват. Столетия не вылезали из коитуса — и пожалуйста. В Эладейне вашем не осталось дупла, чтобы оттуда не торчало тощей эльфийской задницы. Я даже не берусь сказать, кого больше мигрировало к нам. Ваших или выселенных лесных зверушек.
— Что-нибудь еще? — после слов лавочника эльф смотрел на него невероятно холодно.
— Не злись, Златолист. Я, как всегда, глупо пошутил. Люди вечно несут бред, ведь у нас нет времени, чтобы думать над словами.
— Я зол на себя. Нужно было уговорить семью уехать со мной… заставить их. Этот выбор бы дался им легче, чем выбирать между бабушкой или внучкой, когда пришел Пожирающий Хлад, — эльф тяжело оперся на стойку, склонив голову на руки.
— Полно, старик, — Лоуренс просунул руку между прутьев и сжал плечо эльфа. — Время было страшное, но это дело прошлой эпохи.
— Для вас… а я все помню, я там был. Я трахал, а потом жрал того, кого трахал. Знаешь, что это такое, человек? — он дрожал всем телом.
Реду показалось, что эльфа может вырвать. Его самого мутило от таких откровений.
— Нет, не знаю и надеюсь, никто из эльфов больше такого не узнает.
— Больше нет, бесплодие так и остается. Ничего не помогает. Скоро чистокровных эльфов не останется.
— Я не знаю, что тебе сказать, Златолист.
— Скажи, есть ли у тебя запрос к банку… и хватит о былом, — эльф отдышался и пришел в норму.
— Выпиши мне чековую книжку, трехдневную. А, и еще — выдай на руки четыре дукалиса, мелкой монетой. Будь добр.
Из банка отец с сыном выходили в смешанных чувствах. Герольд же игриво кружил вокруг них, иногда замирая, будто стрекоза. Гремлин с конем курили и доедали блок бордюрного камня, вывернутый из тротуара. Шлем как ни в чем не бывало подлетел к Смоки, умостившись у того на крупе. Конь раздраженно глянул на неожиданного попутчика, но смирился с его присутствием.
— Ну, чего так долго, погнали? — нетерпеливо запрыгал Гизмо.
— Ну, пошли, — выдохнул Лоуренс.
Поворот налево, спуск. Уже не четверо, но пятеро попутчиков вошли в парк. Он находился на утесе и, если идти по его окраине, виднелись порт и море. Оно казалось грязным от количества судов и лодчонок, что его захламляли. Из-за теней, что отбрасывал город, вода казалась черной. Черное море — так прозвали в народе эту часть моря Спокойствия.
Дворники, видимо, уже отработали тут. Ни пыли на дорожках, ни резидентов на скамейках. Лишь умирающая природа. Черная земля, черные деревья, черная чешуйчатая глыба. Дракон.
Они подошли к огороженной территории, у которой дежурило множество солдат. Они были вооружены намного основательнее ополченцев — гвардия. Черно-серебряные цвета на броне и упрощенные копии шлема кайзера выдавали в бойцах элитные войска. Около тридцати — треть ветеранской роты. Грозные и внушительные.
Правда, они скорее отваживали своим видом зевак, чем кого-то охраняли. Ведь зачем ему охрана. Вокруг небольшого домика свернулся огромный крылатый ящер. Его чешуя имела ониксовый отлив, как и когти, и рога.
Когти. Редрик глянул на лапу чудовища. След на тракте был больше. У него возникло странное чувство, он посмотрел на свою ногу. Ботинок, такой же черный, как и дракон. Им он и растоптал след существа, что было больше, и возможно могущественнее, чем эта груда темной мощи перед ним.
Кем было то существо? Чудовище, следы которого стер человек. Редрик медленно вел взглядом от шипастого хвоста к вытянутой морде. Могучие сложенные крылья. Кожистый острый гребень. Мышцы, что двигались под чешуей, будто камни во время обвала. Длинная, но сильная шея. Голова, размером с платяной шкаф, увенчанная тремя рогами, что защищали ее, будто каркас. Пасть, в которой Редрик бы поместился целиком.
— Здесь не на что смотреть, Каднификар отдыхает, — подошел лейтенант.
