— Есть что сказать?
— Есть, Редрик. Только я не знаю нужных слов. Я очень рад, что все так сложилось, но одновременно мне очень жаль, что такое произошло.
— Ты что, назвал меня по имени? — это был первый раз на памяти парня, когда тот произнес чье-то имя, не считая Каднификара.
— Я теперь возженный, а ты тлеющий — кемадо и ардиендо. Это ближе, чем брат… и мне жаль, что мой брат покалечился из-за меня.
— Ящики таскать — не на рояле играть, пальцем больше, пальцем меньше, — смущенно отшутился Ред. Гремлин же оставался очень серьезен.
— Я думал, что у меня один сын с гнусной рожей, теперь их двое, — хохотнул Лоуренс.
— Рожа у нас одна на двоих, — повернулся к отцу Редрик.
— Я в курсе.
— А что ты сделал с моим пальцем? — спросил Ред у гремлина.
— Съел.
Лавочник с сыном озадаченно глянули на него.
— Я был обязан — это акт почтения к жертве.
— Ладно, — выдохнул Ред.
— Прости и за это, но этот ритуал священен для моего народа. Я даже не думал, что ардиендо может стать человек. То, что ты сделал, значит очень много для меня, — Гизмо спрыгнул на землю. — Возможно, даже намного больше, если все получилось.
— В смысле? — спросил парень.
— Не хочу накликать. Если на то будет воля предков, я расскажу тебе первому, — он сделал ритуальный жест, приложив руку ко лбу.
— Опять темнишь, — пожаловался Лоуренс.
— Да-да я, — весело запрыгал гремлин, затем пустился бегом к драконьему логову. — Я был возжен, я всех сильней, я факел среди фитилей! — выкрикивал он, по дороге изрыгая струи теперь уже черного пламени в небо.
— Пойду его поймаю, пока он дракону хату не подпалил, — направился лавочник по следу возбужденного гремлина. — Ты идешь?
— Да, но дай пару минут. Тут еще где-то летают мои старые руки. Нужно попрощаться.
— Ты вообще как?
— Дракон — не баба, улетел — не залетел.
— Не плохо, — прыснул лавочник. — Но оставь это. Жизнь разных людей складывается по-разному. Когда я ее видел в последний раз, она раскаивалась. Молодая запутавшаяся дурочка, но и тебе рано черстветь.
— Приму к сведению, — хрустнул новыми пальцами Редрик.
— Вот паршивец.
Глава 2.3
Оглядев песчаный круг, Редрик присел у маленького завихрения воздуха. Оно носило по спирали черный прах, который еще недавно был частью парня. Ред сунул в завихрение руки, нарушив воздушный поток. Прах разлетелся, но новый порыв ветра подхватил его и понес к морю.
— Прощайте, вы мне хорошо послужили, — ему стало немного грустно.
— Эй, дядь, ты что, посерить присел? Тут такое нельзя, дядь. Это драконий толкан. Иди в кусты.
Редрик встал, обернувшись на голос. Вид его обладателя удивил Реда больше, чем человеческая форма Каднификара. Из тоннеля коллектора показался человек. В одной руке он нес надкусанную палку колбасы, другой толкал перекладину крупной грузовой рикши. Ее содержимое было надежно скрыто плотным отрезком сукна.
— Сука, поребрик. Никак не запомню. Кто так строит? — послышался скрип, рикша дернулась и остановилась, упершись в каменный выступ.
Редрик подошел к невысокому мужчине неопределенного возраста. Лицо вырожденца, по которому будто врезали топором, резко контрастировало с осмысленным и искренним взглядом больших карих глаз. Еще больший гротеск человеку придавал карнавальный костюм зеленого дракона и скрипучие клоунские ботинки.
У парня имелся похожий, но то был детский костюм гремлина. Он достался Реду, когда тому исполнилось лет пять, но не в качестве подарка. Гизмо тогда уехал на пару месяцев, а Редрик, переодевшись, притворялся им. Благо инспекция, проезжая через Южный, добиралась до кампуса уже в мясе. Подмены никто не заметил.
— Драконий толкан? Он что, как котик, оправляется в песочек? — только и смог спросить Ред.
— Ну, да, а куда же еще? — пожал плечами вырожденец.
— Священное место и параша по совместительству, — проворчал себе под нос парень.
— Для гремлинов — священное, — поправил человек. Затем, деловито помахивая колбасой, продолжил: — Фумус — супруг Мико — вылепил первого гремлина из своего… ну, ты понял, дядь. Прародительница драконов его все время задалбывала, даже не давала спокойно похезать. Вот у него и фляга засвистела один раз в отхожем месте, да так, что вылетела первая искра творения и зародилась жизнь. С тех пор гремлины и служили драконам верой и правдой, и больше всего слуг было у драконьих королев-матерей.
— Гонево какое-то, — придя в себя от услышанного, сказал Ред.
— Чистые факты, я — эксперт, — ткнул себя колбасой в грудь мужчина.
— Я вижу, — скептически осмотрел собеседника парень.
— Не надо, дядь, я учился, правда, на прованта. Правда, не доучился, но честные пять лет отсидел на скамье, — человек мечтательно уставился на песчаный круг. Откусив колбасы, он продолжил с набитым ртом. — Меня всегда манили загадочные создания прошлых эпох и места их обитания. Подземелья всякие и прочее. Двадцать лет назад я бросил Шарагу, когда услышал, что Каднификар будет сопровождать легион в переходе к южному Фронтиру. Я записался в войска и напросился на распределение. Правда, пообщаться не вышло, да и на полпути между Фронтиром и Дур-Симой нас ночью прижали мутанты. Мне тогда вмазали в зубы пикардом, правда, свои же — приняли за одного из этих.
— Прикладом?
— Да, пикардом. Долго потом отлеживался. Стал непригоден к несению службы. Зато дали выбрать место работы. И вот я здесь, Искандер Залаз — сиделка при последнем драконе.
— Интересная у вас жизнь. Редрик Маккройд — друг последнего дракона, — представился парень.
После слов Реда глаза человека выпучились:
— А ведь не лжешь. Я-то чувствую. Да и блокада у тебя знатная, дядь. Это у тебя жизнь интересная.
— Просто хапнул лишнего, — пожал плечами Ред. — Что, правда на прованта учились? И как там, в Шараге?
— Гоняют, кормят слабо, но зато в последнее время баб много.
— С чего бы?
— Не знаю, — пожал плечами Залаз. — Ладно, ты мне поможешь, дядь?
— Подтолкнуть? — парень обошел рикшу, встав сзади.
— Буду признателен. Могу колбасы дать.
— Не нужно, кушайте. Хотя, закурить будет?
— Будет.
Редрик приподнял рикшу, и та выехала из тоннеля. Он помог дотолкать ее до люка в погреб под домом дракона. Залаз, отдышавшись, ловко запустил руки себе за спину. Из импровизированной заплечной сумки, сделанной из крыльев костюма, он достал курительные принадлежности и пару свертков табака. Запечатанный отправил назад. Скатал пару самокруток, затем вызвал в воздухе огонек, о который мужчины подкурили папиросы.
