— Только не тяни глубоко, оно дает по шарам.
— Ох, епт, — закашлялся Ред. — Я эту гадость всегда узнаю. Это же Дип Фьюм.
— Приятно встретить знающего человека. Только тихо, — эксперт приложил колбасу к развороченным губам.
— Откуда он у вас?
— Выращиваю. Под городом есть несколько неплохих заброшенных коммуникаций. В одной была подземная теплица, я на ней работал еще до Шараги. Правда, после путча весь подгород завернули, но я восстановил то место. Там и выращиваю.
— Подгород?
— Да, людей, как скотов, загоняли и приковывали, заставляли в подпольных цехах делать оружие, варить дурь и прочие прелести. Называли это предприятие укрытием для долговых беглецов. Хотя бывало и такое, что люди выходили оттуда живыми, скопив денег на кабальный откуп.
— Как вас угораздило туда попасть?
— Да связался с ростовщиками.
— Гелетами полуросликов? — наугад ткнул Редрик.
— Вот-вот, сучьи карлики. Но мне повезло, как-то поднялась сильная буча — Север с Бибой трущобы кроили. Вот и сбежал, и вынес схрон заодно. Оплатил учебу и залег на дно в Шараге.
— А Энвин Хир знает, что вы Дип Фьюм выращиваете?
— Кто?
— Эльф — полковник в управе.
— Так он же мент, грязный мусор. Топтал его рот. Конечно, нет, меня бы давно закрыли, если бы сизопузые унюхали.
— Просто, он — ценитель данного продукта и человек толковый, хоть и эльф, — многозначительно постучал себя по уху Ред.
— Дядь, ты по виду штрих честный, но предложение мутное.
— И что же мы с этим будем делать? — скопировал Редрик одну из любимых фраз отца.
— Для начала, что ты тут делал, дядь?
— Ритуал возжения. Мой теперь уже брат стал кемадо, а я — ардиендо.
— Что, Каднификар мэкнул в гремлина? — папироса выпала изо рта Искандера, но тот смог поймать ее на лету.
— Как-как? А, ну, наверное.
— А ты, дядь, что по тебе? Обошлось?
— Нет, руки сгорели, правда, потом новые выросли.
Парень снова внимательно осмотрел свои руки. Они будто были чужими, это подкреплялось четким цветовым переходом, от предплечья к кисти.
— Вот, сука, все пропустил, — человек в сердцах сплюнул сквозь щель в зубах.
— Ну, зрелище не из приятных, — дернул плечом парень. — Так, что по табаку?
— Ладно, закинь полкану пробную, дядь, — провант-недоучка распознал добрые намерения, подкрепленные уверенностью парня. Он достал запечатанный бумажный сверток с табаком и карандаш.
«Некое третье лицо посоветовало вас, как ответственного стража правопорядка. Как обеспокоенный гражданин, передаю вам этот сверток для проверки и разработки в ключе следствия по делу об обороте запрещенных веществ. Если следствие придет к выводу о недостаточном объеме материала по делу, я готов за вознаграждение передавать нужный объем улик через посредников. Через некоторое время я с вами свяжусь».
— Конспирология — моя вторая страсть после мифических чудовищ, — явно довольный собой, потряс подписанным свертком Залаз и передал тот Реду.
— У меня стойкое чувство, что это скорее насмешит полковника, чем озадачит, — парень перечитал запись ряженого конспиратора.
— Это только к лучшему. И даже если что-то пойдет не так — меня не найти. Я лучше всех знаю эти тоннели, — он осекся и помрачнел. — Кроме старика крысолюда и тех наглых тартланцев.
— Это проблема?
— Нет, — к Искандеру вернулось обыденное выражение. — Просто добрая профессиональная зависть.
— Зависть никогда не бывает доброй, — потряс свертком парень.
— Может, и так, — пожал плечами Залаз. — Помоги еще немного, дядь, я отогну бортик и отопру погреб, а ты наклони тачку. Подкинем дракону хавчика.
— Добро.
Редрик снова обошел рикшу сзади и, навалившись спиной, поддел ее днище. Послышался скрип петель, лязг ударившего о землю люка. Ощутимо потянуло холодом по ногам. Топот скрипучих башмаков.
— Вот сука. Кристаллы паленые, третий прогон по ходу. Все разворовали, так еще и нахлобучивают, — глухо прозвучали жалобы Залаза.
— У вас все в порядке? — парня напрягало стоять в такой позе.
— А, прости, дядь. Просто злость берет. Наваливай, им уже ничего не будет.
Колени разогнулись, спина напряглась. Грохот и чваканье. Что-то хрустнуло. Тачка стала легкой, Ред опустил ее и обернулся.
— Да, им хуже уже не будет, — ошарашенно промолвил парень, глядя на лестницу, что уходила вглубь подвала.
Трупы. Мужчины и женщины. Люди, гномы, зверолюды. Ребенок, года три — совсем худой. Они один за другим пропадали в темноте, сопровождаемые пыхтящими звуками. Человек тяжело трудился, чтоб у монстра было чем перекусить.
Наконец Залаз выбрался из подвала, его лицо раскраснелось, в правой руке он держал мясницкий крюк. Искандер, взглянув на труп ребенка, пнул его своим клоунским башмаком. Скрип, чвяк, хлоп. Отголосок маленькой жизни скрылся в погребе.
— Какой мелкий, такого и рубать не надо. Каднификар их «хрустиками» называет.
Редрик продолжал мрачно смотреть вглубь черного проема. Холод и темнота, нож мясника и зубы чудовища — конец истории.
— Только эльфов нет в последнее время. Дракон их особенно любит. Они живучие до голода, ну, или их кто другой собирает? Хрен его знает, — обыденным тоном продолжал Залаз.
— Это что сейчас, сука, такое было? — Редрик перевел взгляд на гротескного человека.
— О, дядь, я знаю этот взгляд, — Залаз почесал нос. — Ты не в праве серчать на него. Эти люди не нужны городу, для них здесь нет места. Вот они и оказываются под ним. А в преддверии зимы спать на мокрых камнях — плохая затея.
— Почему их не хоронят?
— Где? Тут везде катакомбы и камень. Кладбища и так переполнены, да и только для благородных они. Кто их будет вывозить?
— Я видел дворников.
— Если им не влом — кидают в коллекторы, если влом — в переулки. Вывозят только совсем смердящие тела, да еще тех, у кого лепра была. Пойми, дядь, тут и дракон сыт, и улицы трупьем не воняют. Нет заразы и гор гнили. Это может и грязное, но нужное дело.
— Вы один этим занимаетесь? — Редрик начал брать себя в руки.
— Нет, дядь, один бы не справился. Гремлины помогают, да и добрые люди вроде тебя.
— Что же это за мир такой? — Редрик зажмурился и выдохнул. Открыв глаза, он увидел протянутую левую руку человека.
— Какой есть, другого-то нет. Но спасибо, дядь, что помог его сделать немного чище.
Редрик молча осмотрел ладонь человека. Непропорционально большая в сравнении с габаритами владельца. Вся в старых мозолях, ожогах и царапинах. Похожа на его собственную, за исключением татуировки на тыльной стороне ладони. Ухмыляющаяся харя гремлина в драконьей пасти.
